– Выдавил из себя батюшка, стараясь не показывать испуга.
– Голова, – спокойно ответил Вовка.
Толпа загомонила, зашептала и с причитаниями подалась еще дальше назад.
– Голова Никольского, – пояснил Вовка. – Нехорошо, когда голова покоится отдельно от тела. Только Вы ее, пожалуйста, тоже обязательно отпойте.
Вовка понял, что батюшка не возьмет в руки ларец, и, закинув сумку за спину, поставил его на табурет. Затем достал из кармана небольшой ключ и положил его на крышку ларца. На левой руке два раза пискнули часы «Кассио»: четырнадцать часов по итальянскому времени конца двадцатого века... Это был сигнал, что Вовке пора уходить. Вовка посмотрел на часы и окинул присутствующих взглядом. Кто-то продолжал истово креститься, кто-то со страхом отводил глаза, кто-то шептал: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, да бегут от лица Его вси ненавидящие Его...». Мальчик, выглянувший из-за спины матери, глядел Вовке в глаза безбоязненно и с непонятным ожиданием. Вовка посмотрел на него и невольно улыбнулся, впервые за сегодняшний день. Мальчик улыбнулся в ответ.
– Погоди... – сказал священник, – Откуда ты? От кого? Ты от Бога или...
– Кто делает добро, тот от Бога, – серьезно, ответил Вовка фразой, сказанной ему Старцем.
Заморосил дождь. Вовка взглянул на низкое серое небо и поежился от холода. Постояв еще несколько секунд, он нацепил наушники, еще раз посмотрел на мальчика, развернулся и пошел прочь. Отец Василий все еще не мог прийти в себя. Он стоял и смотрел то на палисандровый ларец, то на мальчика, поднимавшегося на холм.
– Воистину, Господи, дивны дела Твоя... Иди. Благословенье Господне с тобой, – прошептал батюшка и перекрестил уходящего мальчика, прижимая левой рукой к груди потертый требник.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62