– Господи, Юрка, да что же нас как магнитом притягивает... – Тамара захныкала и стала потирать лоб. – Вскочит теперь шишка!
– Ско-ре-е! – орал Бондарь, срывая наушники с обалдевшего Вовки, который, полузакрыв глаза, отдавался власти волнующих унисонов знаменитого «Хора пленных евреев». – Он здесь стоит всего три минуты!!
В страшной спешке, сдирая с полки вещи, вся компания вырвалась в коридор и семимильными шагами устремилась к выходу, периодически наступая на чьи-то ноги, извиняясь, поправляя беспрерывно сползающие очки и сумки, толкаясь, извиняясь снова и снова.
Последним вывалился из вагона Бондарь, так и не сумевший запихать в сумку опутанный проводами плеер. Через секунду поезд плавно тронулся с места.
– Уфф... Слава Богу! – Бондарь утер лицо платком. – Простите старого идиота. Заслушался и потерял чувство реальности. Как тебе Верди?
– Прикольно, – серьезно ответил Вовка, потерев левое ухо, которое слегка саднило от сорванных Бондарем наушников.
Хозяин маленькой гостиницы «Isola Verde», уютно разместившейся недалеко от набережной реки Арно, встретил гостей из России широкой белозубой улыбкой: «Benvenuti a Pisa!». Пока Бондарь занимался поселением, Тамара и Вовка расположились на громадных кожаных креслах у столика с пестрыми туристическими проспектами, а Стас и Юра ходили по уютному вестибюлю, рассматривая копии известных картин итальянских мастеров с любовью развешанные по стенам. Через несколько минут хозяин проводил всю компанию на второй этаж, где показал номера. Вовка, как обычно, поселился в одном номере со Стасом, Юра – с Бондарем, а Тамаре вновь повезло на отдельные хоромы.
– До обеда объявляется свободное время, – сказал Бондарь.
– Только умоляю, – театрально взмолился Юра, – Григорий Ефимович, не засните.
– А позже, – Бондарь сделал вид, что не обратил внимания на этот укол, но все с трудом сдерживались от смеха, – мы совершим небольшую экскурсию по городу и обязательно – к Падающей Башне. Я никогда не прощу себе, если вы ее не увидите.
– Но ведь она закрыта, – сказал Вовка.
– Как можно закрыть Северное Сияние? – искренне удивился Бондарь, – Это ведь... Подняться наверх мы, конечно, не сможем, но увидеть это чудо воочию с расстояния пятнадцати метров нам никто не запретит. В определенном понимании это место святое и посетить его мы просто обязаны. В конце концов, должны же мы заручиться благословением и этого славного города.
Все разбрелись по номерам. Вовка почти сразу же на цыпочках вернулся к двери номера и прислушался. В коридоре было тихо. Вовка осторожно приоткрыл дверь, выглянул из номера м посмотрел по сторонам. Коридор был пуст.
– Чисто! – прошептал Вовка. – Валим!
– Не шали, оставлю дома, – пригрозил Стас.
Вовка демонстративно подошел к креслу и, плюхнувшись в него, принялся смотреть на Стаса в ожидании команды «на выход». Ждать ему пришлось недолго.
Первым профессора заметил Вовка. Он сидел за столиком в полупустом кафе «OPERA» и медленно помешивал ложечкой кофе. Как только он поднял глаза и посмотрел в сторону приближавшегося Стаса, тот сразу понял, что случилось что-то неладное.
– Здравствуйте профессор, – сказал Стас, опускаясь на стул.
– Salve... – ответил Торо.
– Что-то случилось?
– Профессор Гримольди погиб.
Стас хотел сказать что-нибудь, но так и не нашел слов. Вовка не понимал, о чем они говорят, но по лицам догадался, что случилось что-то нехорошее. Торо помолчал немного и продолжил:
– В тот же день когда вы пришли ко мне в университет, Гримольди сгорел вместе со своей виллой. Наверное, он узнал, что чувствовал в последние минуты Джордано Бруно. Как это страшно – сгореть заживо...
Чтобы не показать слез, появившихся в уголках глаз, профессор отвернулся в сторону и посидел так с полминуты, пытаясь взять себя в руки.
– Я совершил большую глупость, втянув Вас в эту историю, – сказал Стас.
– Перестаньте, – уныло возразил Торо. – Я не ребенок и привык сам отвечать за свои поступки. Тем более что Гримольди и без Вас давно уже «втянулся» в историю с поездом. Но... неужели Вы думаете, что это не случайность?
– Частая случайность, профессор, называется закономерностью. Слишком много за последнее время я видел «случайных» смертей. Увы, но это так.
– А что случилось-то? – не выдержал Вовка.
Стас рассказал Вовке о Гримольди и дальше разговор пошел с кратким переводом на русский язык.
– Мне очень жаль, Станислав, что я не смогу вам быть полезным.
– Вам не в чем себя винить. Вы не могли повлиять на ход событий.
– Когда я последний раз разговаривал с Гримольди по телефону, наш разговор зашел о новых документах, касаемых Джордано Бруно – они были найдены в архивах Венецианской и Римской инквизиций. Вы, наверное, ничего не слышали об этом.
– Нет, ничего, – с настороженным интересом ответил Стас.
– Открылись новые сведения, и Гримольди сказал, что мир просто еще не представляет насколько важно для него то, что в них рассказывается. Отчасти это открывает совершенно новый взгляд на проблему пропавшего поезда. Гримольди прислал мне кое-что по электронной почте, чтобы я ознакомился в дороге. Я тут подготовил Вам компьютерный перевод. Он довольно косноязычен, но, думаю, суть будет ясна.
Торо достал зеленую папку и передал Стасу. Стас открыл ее и бегло просмотрел первый лист.
– Занятно.
– Предвидя Ваш вопрос, сразу скажу: подлинность этих документов подтвердила специальная международная комиссия под руководством профессора Луки Сарачено – персоны буквально харизматичной в университетских кругах. Так что версия о возможной подделке или мистификации отпадает – перед нами бесспорное свидетельство реальных событий. Но... – профессор Торо вздохнул, – появились непонятные препятствия на пути к обнародованию всех этих данных.
– Почему?
– Не знаю, Станислав. Для меня это загадка. Может быть, просто не хотят преждевременной сенсации... Потом, конечно, вы внимательно изучите эти бумаги, но сейчас я, если позволите, вкратце изложу главное.
Профессор достал из портфеля такую же папку, какую передал Стасу, и раскрыл ее.
– Джордано Бруно, как вы знаете, родился в 1548 году в Ноле, небольшом городке, что в Неаполитанском королевстве, в семье военного. С детства мальчик проявляет недюжинные интеллектуальные способности. Например, в двенадцать лет он серьезно изучает древнюю и новейшую философию, а в пятнадцать поступает в доминиканский монастырь и получает там обширнейшие знания по множеству направлений. В том числе Бруно знакомится с Каббалой и системой тайных знаний. Читает и цитирует Фому Аквинского, Николая Кузанского, арабских мыслителей и первых гуманистов. Тогда же он знакомится с книгой Коперника «Об обращении небесных тел».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62