Мускулы на лапах чудовищной птицы напряглись. Я видел это совершенно отчетливо, хоть и знал, что зримые усилия Птицы – всего лишь иллюзия, как и хлопающие крылья. Это значило, что Гаруда собирает все свои магические силы.
Ее когти снова вцепились в Ничто. И вновь посыпались искры. Она опять закричала, но опять когти не прорвали оболочку. Я решил, что мы обречены. И тут острые, как иглы, кончики когтей медленно, очень медленно начали погружаться в скорлупу чумашских Сил.
Рот Тони был широко раскрыт. И у нас с Михаэлем, и у Иоланды тоже. Мы кричали, что было мочи, но не слышали ни себя, ни друг друга.
Лапы Птицы исчезли в Ничто. Их уже не было видно. Они просто… пропали. Я перестал кричать. Сердце подступило к самому горлу. Птица Гаруда не принадлежала к тем Силам, которые должны прятаться, чтобы не умереть, ее поддерживала вера миллионов людей. Я знал, что и в самом ужаснейшем кошмаре не увидеть того, что произойдет, если Птица, разрушив оболочку чумашских Сил, не сможет их одолеть.
В следующем крике Птицы послышалась боль. Она снова взмахнула крыльями – на сей раз это был почти настоящий взмах, потому что пыль тучей взметнулась с иссушенной почвы. Сквозь пыль я увидел, что показалась часть гигантской лапы.
– Она выходит! – кашляя, завопил я.
Еще взмах крыльев, новые тучи пыли, и новый взмах. Потом в моей голове раздался хлопок – словно пробка выскочила из бутылки, – и лапы Птицы показались целиком. В их когтях извивалась Ящерица.
Иоланда схватила меня за плечи и поцеловала в щеку. Это было весьма кстати, потому что Тони Судакис в восторге двинул меня по спине, и не держи меня девушка, я слетел бы с защищенной дорожки.
Как ни радовался Михаэль Манштейн, он не вытворял подобных глупостей. Он только прокричал:
– Великолепная мысль, Дэвид! Сходство между ящерицами и змеями достаточно велико, чтобы пробудить инстинктивную ненависть птицы Гаруды!
– Да, – только и сказал я. Мне недосуг было восхищаться столь пышной похвалой. Я был слишком поглощен схваткой, которая разворачивалась над моей головой, чтобы выжать из себя больше одного слова.
Чумашская Ящерица сильно смахивала на аллигатора размером с самую здоровенную анаконду в мире. Если вы живете в Энджел-Сити, вам знакомы ящерицы этого вида – здесь они встречаются чаще всего. Настоящая ящерица может быть более фута длиной, с желтоватым брюхом и грязно-бурой спиной с черными полосками. Для твари такого размера у нее неожиданно крупные и острые зубы. У чумашской Ящерицы пасть была сплошь усажена двухдюймовыми зубами.
У аллигаторов, как известно, короткие лапы, отчего они выглядят еще более змееподобными, чем большинство ящериц (они в родстве со стеклянными змеями, которые вовсе не змеи, а безногие ящерицы). Я догадывался – то есть надеялся, – что от этого сходства птица Гаруда разозлится еще пуще.
Ящерица жутко шипела и кусала Птицу за лапы. Как бы велика и злобна она ни была, у нее было не больше шансов одолеть Птицу, чем у обыкновенной ящерицы – орла, вознамерившегося ею позавтракать.
ХРУМ! С таким звуком, какой мог бы издать чудовищный мясницкий нож, вспарывающий мясо, птица Гаруда оторвала голову Ящерицы вместе с третью ее туловища. Ихор брызнул во все стороны, орошая свалку. К счастью, на нас он не попал – не то никакие спасатели уже не помогли бы.
Тело чумашской Ящерицы задергалось и замолотило хвостом еще яростнее. Даже настоящую ящерицу нелегко убить, а уж ящерицу, которая является Силой… Но как бы она ни извивалась, Гаруда проглотила ее целиком.
Михаэль похлопал меня по плечу.
– Теперь уж ты со всей определенностью можешь сказать, что одна из чумашских Сил вымерла, – прокричал он.
– А знаешь что? – закричал я в ответ. – Мне ее ни чуточки не жаль. Ужасно, когда такое говорит азосовец, правда?
– Сейчас это удивляет меня куда меньше, чем при любых других обстоятельствах, – сказал Михаэль.
С новым душераздирающим воплем птица Гаруда попыталась просунуть свою когтистую лапу в Ничто. И опять ей понадобилось потрудиться. Но теперь ей не пришлось отступать и делать вторую попытку: медленно, но верно когти, пальцы и лапы погрузились в невидимую скорлупу и исчезли.
Птица снова взревела от боли – как в тот раз, когда она схватила Ящерицу, – и захлопала нематериальными крыльями, чтобы выбраться из Ничто. Лапы, пальцы и когти вновь появились на свет, и с очередным хлопком птица Гаруда освободилась.
И опять она выбралась из Ничто не с пустыми лапами. В когтях она сжимала Существо, которое чумаши называли Великим Орлом. Согласен, золотой орел размером с уссурийского тигра действительно велик – при других обстоятельствах, как выразился Михаэль Манштейн. Но рядом с птицей Гарудой чумашский Орел казался воробышком.
Орел в отличие от Ящерицы и не пытался драться. Он трепыхался до тех пор, пока не вырвался и не взмыл в небо. Я испугался, что он удерет; в воздухе он выглядел намного проворнее неповоротливой Птицы. Но в сущности, сражались не птица против птицы, а магия против магии. Гаруда же обладала не только своей природной индийской мощью, но и всем тем, чем укрепляли ее магические системы «Локи». Она не просто летала – она предназначалась для космоса. Птица Гаруда метнулась за орлом быстрее, чем мог уследить взгляд.
Высоко в небе Орел попытался увернуться, надеясь если не обогнать, то перехитрить Птицу. Как бы не так! Громадная лапа сомкнулась на нем, и на сей раз пощады не было. Я услышал, как стихает вопль отчаяния. Паря над свалкой, Птица пожирала свою добычу. Два золотых пера опустились на землю – все, что осталось от чумашского Орла.
– Нужно будет провести дезактивацию, – заметила Иоланда.
– Как только вы сделаете это, в нашем княжестве перестанет существовать еще одна чумашская Сила, – сказал я. Я сожалел об этом – как инспектор АЗОС; но как человек, не знающий, будет ли он жив через несколько минут, я решил отложить скорбь о гибели Великого Орла на потом – если это «потом» все же наступит.
За краткий миг до того, как когти Птицы вновь вонзились в Ничто, в моем мозгу прозвучал еще один хлопок, на сей раз громче, чем два предыдущих, вместе взятых. Когти сомкнулись на пустом месте – Ничто исчезло. Каким-то образом – да магическим, конечно, не спрашивайте меня о секретах «Локи», – но Птица остановилась в воздухе, не коснувшись земли.
Я посмотрел на дальнюю стену свалки, и она оказалась именно там, где ей полагалось быть. Ощущение чего-то грозного, невыразимо ужасного, собирающегося превратиться в кошмар, тоже исчезло. Я перевел взгляд на Тони Судакиса.
– По-моему, пора приказать какодемонам заткнуться, – прокричал я.
Он от души хлопнул меня по плечу и помчался в свою крепость. Когда он убежал, птица Гаруда поднялась ввысь (без единого взмаха крыльев) и полетела на восток, в Бербанк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105