– Копыта коровы, – продолжал Эразм, – были острыми, как отточенный клинок. Они обдирали меня, причиняя такую муку, о которой я прежде и не подозревал. И вот, к моему бесконечному стыду, инспектор Фишер, в ноль часов пятьдесят восемь минут я не вынес пыток и подробно описал те документы, которые предоставил вам. Судите меня, как пожелаете; что сделано, то сделано.
Когда дух говорит о бесконечном стыде, это значит, что он действительно будет мучиться вечно. (Если, конечно, это не сильф или еще кто-нибудь из числа летающих.) – Эразм, – сказал я, – вы сделали все, что могли. Уверен, я бы не вынес того, через что вам пришлось пройти. Я считаю, что вам нечего стыдиться.
– Вы слишком снисходительны ко мне, – покачал головой дух.
Брат Ваган с благодарностью кивнул мне. Я сразу почувствовал себя гораздо лучше: еще бы, заслужить одобрение брата Вагана не так-то просто.
– Что случилось после того, как вы снабдили преступников всеми сведениями в ноль часов… – Кавагучи взглянул на свои заметки и уточнил: – В ноль часов пятьдесят восемь минут?
– Я закончил предавать инспектора Фишера в один час три минуты, – уныло сказал Эразм. – Я надеялся, что этим все и кончится, что злодеи уйдут, получив все, чего они хотели. Вместо этого, как вы уже знаете, они тотчас же разожгли пламя, от которого, судя по всему, и погиб монастырь святого Фомы. Не могу точно описать дальнейшие события, поскольку стекло моего экрана расплавилось от жара и я потерял связь с вашим миром. Я страдал и ждал гибели.
– Пожарные и полицейские спасли вас, – тихо сказал я.
– Совершенно верно. Тогда, как, впрочем, и сейчас, я сомневался, достоин ли я такой чести, но, как и мое предательство, дело уже сделано, и теперь мы должны действовать, что бы ни случилось. – Библиотечный дух повернулся к легату Кавагучи. – Да, вот еще что. После пыток я на какое-то время практически утратил связь с окружающим. Будь я из плоти и крови, то сказал бы, что потерял сознание. Только совсем недавно ко мне вернулись прежние ощущения. И когда это произошло, я обнаружил рядом с собой вот это!
Я и не подозревал, что Эразм способен на театральные эффекты. Но он драматическим жестом вытащил из-за спины небольшое зеленое перо. Кавагучи протянул руку.
– Можно посмотреть? – Эразм вручил перо легату. Тог ощупал его и поднес к глазам – я понял, что он близорук. Легат пожал плечами. – На вид и на ощупь самое обыкновенное перо. – Повернувшись к мадам Руфь и Найджелу Холмонделею, он спросил: – Можно ли провести магическую экспертизу прямо в добровиртуальной реальности?
Оба покачали головами.
– То, что вы держите в руках, – сказала мадам Руфь, – не настоящее перо, легат, но лишь его аналог в магическом пространстве. И как все вещи в добровиртуальной реальности, оно имеет особые свойства, происходящие от самого этого пространства. Это не объект исследования.
– Я должен был подумать об этом. – Кавагучи цокнул языком, скорее от досады на самого себя, чем от разочарования. Он повернулся к брату Вагану. – Еще какие-нибудь вопросы?
– Да, – сказал я. – Как отреагировали те двое, когда вы наконец не выдержали коровьих копыт и рассказали им, чем я интересовался?
– Один из них сказал второму: «Надеюсь, он тоже свое получит», – ответил Эразм.
Меня это не удивило, но и не обрадовало. Если кто-то осмелился спалить монастырь, такой мелкий грешок, как уничтожение агента АЗОС, для него сущие пустяки, чтобы об этом беспокоиться.
– Старый друг, – сказал духу брат Ваган, – когда же ты сможешь опять проявиться в нашем мире?
– Надеюсь, очень скоро, святой отец, – ответил Эразм. – Спиритофизиотерапевт сказал, что я мог бы проявиться и сейчас, если бы восстановили мой привычный экран. Если я правильно понял – это дело нескольких дней.
– Отлично, – сказал настоятель. – Я буду молиться, чтобы это произошло как можно скорее, и по эгоистическим соображениям. Оказывается, мне тебя очень не хватает.
У божка, которого не подкармливали тысячу лет, и то больше крови, чем у Эразма, так что, когда при словах аббата щеки библиотечного духа порозовели, я приписал это свойствам добровиртуальной реальности. И поскольку вопросов ни у кого больше не было, нам не имело смысла дольше задерживаться здесь.
– А как мы вернемся в кабинет для допросов?
– Вы должны мыслями вернуться к своему телу, – ответил Найджел Холмонделей. – Как только вы разъедините руки, круг разомкнется, и вы – и все мы – окажемся в нашем мире.
Мои руки? Я посмотрел вниз и, конечно же, ничего не увидел. Судя по тому, что сообщали мне мои глаза, я не имел вообще никаких рук (да и всего прочего), я просто был там – и все. Добровиртуальная реальность – коварное место. Она полностью захватывает все ваши ощущения и кажется такой живой и настоящей, что покинуть ее совсем не так просто, как сказал Холмонделей. Интересно, не было ли случая, чтобы кто-нибудь из исследователей добровиртуальной реальности остался здесь навсегда? И если да, интересно, осознал он это или нет?
Лицо брата Вагана сделалось чрезвычайно сосредоточенным. Полагаю, он тоже не видел своих рук. Но мгновение спустя я уже сидел на жестком стуле, в тяжелом шлеме, закрывавшем глаза и уши. Я стянул его. Суровая реальность так отличалась от Сада, где я только что побывал!
Остальные тоже снимали маски. Теперь, когда мы вернулись в полицейский участок, лицо Найджела Холмонделея вновь сделалось лошадиным. Мадам Руфь непомерно растолстела, а легат Кавагучи, наоборот, стал худым и изможденным. Наверное, я тоже обрел свой привычный облик.
Перед Кавагучи, на усеянном окурками, залитом кофе столе лежала исчерканная записная дощечка. Я не помнил, чтобы она была там раньше, И очень сомневался, что ему удалось прихватить ее из добровиртуальной реальности… пока не заметил прямо посреди стола ярко-зеленое перо! В тот же миг его увидел и Кавагучи. Он быстро схватил перо и сунул в прозрачный пакетик из клейковины призраков, непроницаемый для магии.
– Поразительно! – воскликнул Найджел Холмонделей. – Нечасто видишь, как из добровиртуальной реальности вместе с людьми возвращаются предметы!
– Официально перо не может считаться уликой, – сказал Кавагучи. – Его происхождение слишком сомнительно; любой судья, которому предложат как доказательство это перо, просто вышвырнет его на помойку, а вместе с ним скорее всего и все дело. А неофициально… Передам-ка я его в лабораторию, пусть исследуют.
– Пожалуйста, сообщите мне о результатах, – попросил я. Если бы мне удалось схватить перо первым, я отнес бы его Михаэлю Манштейну (если, конечно, Кавагучи с десятком дюжих констеблей, вооруженных дубинками, не попытались бы его у меня отобрать). Эти полицейские умеют предъявлять обвинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105