Не волнуйтесь, доктор Монне, мысленно успокоила она его. Я знаю, что у вас неприятности, и я нашла того, кто вам поможет.
Интересно, а Джек уже приступил к работе? По силам ли ему это дело? И чем он сейчас занят?
8
Ближайший путь на Стейтен-Айленд лежал через мост Бейонн. Сол Витуоло, к которому направлялся Джек, был владельцем автомобильной свалки у Ричмонд-Террас. У дороги, тянувшейся вдоль старых доков, было разбросано множество таких свалок. По краю дороги лепились дешевые магазинчики запчастей, но Джек в таких не отоваривался.
Во времена его детства жители Нью-Йорка называли этот каменистый берег Ричмондом и использовали под свалку. В семидесятые он получил название Стейтен-Айленда. Но его обитатели предпочитали говорить, что они из Джерси, избегая упоминать это убогое место.
Поставив свой пятилетний «бьюик-сенчури» на стоянке, Джек вышел из машины. В воздухе стоял запах морской воды, ацетилена и окиси углерода. Перепрыгивая через лужи, он направился к конторе, но тут раздался громкий возглас «Берегись!».
Обернувшись, Джек увидел, как вилочный погрузчик пытается поднять стопку старых шин высотой никак не меньше двадцати футов. Стопка наклонилась, как Пизанская башня, и на мгновение показалось, что она удержится. Но она все-таки рухнула, и шины, подпрыгивая, покатились в разные стороны. Полдюжины из них понеслись в сторону Джека. Зрелище не для слабонервных, так что Джеку пришлось уворачиваться и делать зигзаги, чтобы избежать столкновения. Но от грязных брызг уберечься не удалось. Оказавшись в безопасности, он с улыбкой наблюдал, как рабочие гоняются за шинами, словно пастухи, собирающие разбежавшееся стадо. Потом Джек вошел в контору.
Сол Витуоло не слишком обрадовался его приходу. Контора представляла собой тесную комнатушку, душную и темную — два крошечных оконца заросли грязью. За столом сидел мужчина лет сорока, с низким лбом, седоватой двухдневной щетиной на щеках и большим животом.
— Ты тот парень, что приходил на прошлой неделе? Джек, так ведь?
— Так.
— Тот, который отказался мне помочь.
— Совершенно верно.
— А зачем тогда вернулся? Передумал, что ли?
— Отчасти.
Сол не дал ему договорить. Глаза у него загорелись, он стал рубить руками воздух.
— Тем лучше, я уже нашел способ, как провернуть это дело. Я знаю парня, который будет кормить всю эту сербскую шайку в выходные. Он возьмет тебя официантом. Подсыплешь этой сволочи яду. Проше простого, верно?
— В кусок торта? — поинтересовался Джек.
— Я и сам бы это сделал, если бы был к нему поближе. Рубишь фишку?
— Кажется, да, — ответил Джек. Он сбросил на пол пачку каталогов запчастей и уселся на стул. — Но сначала, Сол, ты мне расскажешь, чем тебе так насолил мистер Драгович.
На прошлой неделе разговора у них не получилось. Когда Джек заявил, что он не мочит людей за деньги. Сол сказал, что ни на что другое он не согласен. На том они и расстались.
— Помнишь то дело об убийстве, по которому его привлекали зимой?
— Его, кажется, закрыли, потому что всех свидетелей поразила болезнь Альцгеймера?
— Точно. А знаешь, почему они вдруг потеряли память? Потому что одного из них пришили за пару дней до суда.
— Насколько я понял, убитый был твоим другом?
— Корво? — с отвращением произнес Сол. — Да он просто кусок дерьма. На свете стало меньше вони, когда он сдох. Таких только могила исправит. Нет, речь идет об убитом свидетеле — это был сын моей сестры Розанны — Арти.
— А как его угораздило попасть в свидетели?
— А бог его знает, — вздохнул Сол. — Арти связался с дурной компанией. Рано или поздно он все равно свернул бы себе шею. Я его предупреждал, работу ему предлагал, но он только фыркал: «Чтобы я работал на свалке? Да пошел ты...» Как будто я втягивал его во что-то дурное. Ну, в общем, он что-то знал о том убийстве, где был замешан Драгович. Во время следствия они там все раскопали и начали давить на парня.
— И он раскололся?
— Нет, Арти был не из таких. Железное нутро, — ткнул себя в грудь Сол большим пальцем. — Может, в голове у него и было пустовато, но он никогда не стучат. Да только Драгович об этом не знал и убрал его перед судом.
В тот вечер Драгович допоздна светился в клубе «21», обеспечивая себе алиби. Но Джеку хотелось знать, что еще известно Солу об этом деле.
— Но ты же не можешь сказать точно, что это был Драгович.
— Мне рассказывали, как это произошло. Машина ехала прямо на Арти. Когда он попытался отскочить, она свернула за ним. Это не был несчастный случай.
— Допустим, что так. Но ты ведь сам сказал, что он спутался с дурной компанией. Возможно...
— Нет, это дело рук проклятого серба. Мне рассказывал один парень, который там был. Конечно, в свидетели его не заманишь, но он видел, что за рулем был один из головорезов Драговича. Так что это его работа. Я это точно знаю, и, что хуже всего, Розанна тоже знает. Всякий раз, когда мы встречаемся, она смотрит на меня, и в ее глазах я читаю вопрос: «Ты отомстишь за моего мальчика?» Она моя старшая сестра, но сейчас глава семьи я и все лежит на мне. Раньше наши семьи помогали друг другу в таких делах. Но сейчас времена другие. Поэтому я должен либо отомстить сам, либо найти кого-нибудь, кто сделает это за меня. Но этот серб совсем отвязный. Если я попытаюсь его достать и он догадается, откуда ветер дует, все, я — покойник и мои родные тоже.
— Но ты можешь оставить все как есть.
Сол взглянул на Джека:
— И кто же я буду после этого?
— Зато останешься в живых.
— Да. Останусь в живых, чтобы всякий раз, когда встречается семья, — на Рождество, на Пасху, на дни рождения и на первое причастие, — видеть глаза Розанны, спрашивающие меня: «Когда, Сол? Когда ты это сделаешь?» — Он тяжело вздохнул. — Быть главой семьи — настоящий геморрой, прямо тебе скажу.
Джек промолчал. Нечего возразить.
— Ну так вот, — продолжал Сол, потирая лицо рукой. — Я рассказал Эдди о своих бедах, и он посоветовал позвонить тебе. — Он вытянул руки и посмотрел на Джека. — Так что давай действуй.
Джек хорошо помнил этого Эдди. Несколько лет назад он вытащил его из весьма затруднительного положения. И Эдди его не забыл.
— У меня есть кое-какие соображения, Сол.
— Валяй выкладывай.
— Убийство из мести, конечно, восстанавливает равновесие, но очень часто не приносит облегчения. Ты просто вымещаешь на обидчике все то горе, что он принес тебе и твоим близким. Но когда ты его убиваешь, для него все кончается. Все. Он уходит туда, где нет боли и страданий, а ты остаешься со своей бедой.
— Но я, по крайней мере, знаю, что он заплатил по счетам.
— Разве это расплата? Он уже ничего не чувствует, а твоя сестра по-прежнему страдает. Подумай об этом, Сол.
Сол последовая совету; некоторое время он молчал, глядя на пустую подставку для авторучек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95