.. гражданский иск... жалоба в больничный совет. Что еще?
Что это вообще за визит полицейского детектива? Вполне мог позвонить, рассказать то же самое. К чему столько хлопот ради личной беседы?
Алисия застонала. Надеюсь, не я его интересую. Но чем больше думала, тем больше убеждалась. Личная заинтересованность детектива Мэтьюса в этом деле именно... личная.
— Забудь об этом, Уилл, — пробормотала она. — Ты даже не знаешь, с кем связываешься.
2
Джек протопал по лестнице, стукнул в крепкую дубовую дверь, точнее, в бесчисленные слои краски, сгладившие на поверхности резные детали.
На латунной табличке на уровне глаз значилось «4А». Неясно, почему "А". На этаже всего одна квартира.
Хотелось добиться у нее согласия встретиться здесь, чтобы лучше познакомиться с загадочным доктором Алисией Клейтон, которая лечит детей, больных СПИДом, разбивает головы растлителям малолетних и собирается сжечь дом собственных предков.
Дверь распахнулась, в ней стояла Алисия, глядя на него — по мнению Джека, с некоторой опаской — тем самым стальным взглядом. Почти девчонка с черными волосами, схваченными в короткий конский хвостик. Руки в перепачканных садовых перчатках.
— Я смотрю, вы даже не охнули, — сказала она.
— Ну, я считаю вас привлекательной, только не думаю...
— Нет-нет, — улыбнулась она, — я про лестницу. Почти все выдыхаются после подъема.
Почему выдыхаются?
— А, ну да, — сообразил Джек. — Я тоже совсем выдохся. Можно зайти отдохнуть?
Она заколебалась.
— Не укушу, обещаю.
— Простите, — извинилась Алисия, посторонилась, впустила его. — Просто, знаете, осторожность никогда не мешает.
Когда дверь за ним закрылась, Джек вытряхнул из рукава «земмерлинг» и протянул ей. Она охнула при виде крошечного пистолетика.
— Возьмите. Он заряжен. Самый маленький в мире четырехзарядный 45-й калибр. Держите под рукой, пока я не уйду.
Алисия косилась на пистолет, как на живое существо, готовое укусить.
— Все в порядке. Действительно.
— Точно?
Она кивнула, Джек сунул пистолетик в карман, не зная, кому сильней полегчало, Алисии, когда он сдал оружие, или ему, когда она его не взяла. Совершенно не хочется видеть свой «земмерлинг» в чужих руках.
Она направилась вперед него из прихожей.
— Проходите. Здесь можно поговорить.
Джек проследовал за ней до порога и замер, тараща глаза.
Джунгли. Высоченный, почти чердачный потолок с большими световыми фонарями, а под ним одна зелень. Не комнатные растения. Деревья. Маленькие, но деревья. У одних на верхушки накинут прозрачный пластик вроде кислородной подушки, у других стволы забинтованы.
— Что тут у вас такое? — изумился он. — Больница для деревьев?
Алисия рассмеялась. Впервые на его памяти.
— Чаще надо это делать, — посоветовал он.
— Что?
— Смеяться.
Улыбка угасла.
— Так я и сделаю... когда дома не станет. — Он не успел вставить слово, как она отвернулась, широко развела руками, демонстрируя окружающую обстановку. — Вот мое хобби: прививка деревьев.
— Шутите? — недоверчиво переспросил Джек, заходя, озираясь по сторонам. — Хобби?
— Для меня. Или нечто вроде терапии. По крайней мере, это меня... радует.
Как ни странно, он вдруг на секунду подумал, что она хотела сказать «утешает».
— С чего же это началось?
— Точно даже не знаю. В колледже прямо под окном моей спальни стояло тяжело больное дерево. Кругом здоровые, а оно кривое, почти без листьев, несколько уцелевших скрученные, очень мелкие по сравнению с соседними. Я и задумала его спасти. Поставила перед собой задачу. Принялась поливать, удобрять — и никакого толку. Даже хуже стало. Спросила одного садовника, тот сказал: «Корни плохие. С плохими корнями ничего не поделаешь». Дерево собрались выкорчевать и посадить другое.
— Дальше можно не рассказывать, — вставил Джек. — Вы организовали движение за спасение дерева.
— Ну да... «Руби, руби деревце, дровосек»... — Алисия тряхнула головой. — Знаете, я в то время училась, работала официанткой, едва выкраивала время поспать, даже думать было нечего об активной природоохранной деятельности. Нет, просто почитала кое-что о прививках, сделала с больного дерева пару срезов, привила черенки к здоровой ветке, закрепив садоводческим воском. Больное дерево вскоре срубили и посадили другое. Только, понимаете, оно не совсем умерло. Черенок выжил, отлично прижился на ветке соседнего дерева. Когда я заканчивала колледж, он бешено рос, оказавшись едва ли не самым зеленым и пышным.
Серо-голубые глаза просияли при воспоминании.
— Поздравляю, — бросил Джек.
— Спасибо. Потом я как бы заразилась. Ходила в питомник, выбирала самые слабенькие черенки. Покупала почти за бесценок вместе с другими отростками поздоровее, такой же или близкой породы, приносила домой, прививала недоразвитые к здоровым.
— И кем себя чувствовали в мире деревьев — Флоренс Найтингейл или Франкенштейном?
— Надеюсь, что Флоренс. Фактически привой сильней материнского дерева, обычно черенок вырастет быстрей и пышней его собственных веток. А может быть, чуточку и Франкенштейном. Взгляните вон на то, можно сказать, «лимонное дерево». Я привила к здоровому лимону ветку больного лайма. Через пару лет на нем стали расти и лимоны и лаймы. Только скрещивать можно лишь однородные виды, разнородные нельзя.
— Не понял.
— Лимоны, лаймы, грейпфруты принадлежат к роду цитрусовых, обычно приживаются к однородному виду. Тот самый черенок лайма не привился бы, скажем, к яблоне или груше.
Джек прошелся по комнате, разглядывая выздоравливающие растения.
— Стало быть... вы берете два дерева и превращаете в одно.
— Странная математика, — подтвердила Алисия. — В одной книге по садоводству написано: один плюс один равняется одному. Самое замечательное, что никто не проигрывает. Корни материнского дерева питаются листьями черенка.
— Спорю, вам и с людьми хотелось бы проделывать то же самое.
Он оглянулся, не слыша ответа. Она неподвижно стояла посреди комнаты, пристально на него глядя, с побледневшим лицом. Наконец глухо переспросила:
— Что вы сказали?
— Говорю, хорошо в с такой легкостью решать людские проблемы. Отрезал от гнилых корней, пускай растут свободно, разделавшись с прошлым.
Она еще сильней побледнела.
— Что с вами?
— Ничего, — ответила Алисия, чему Джек не поверил. — Просто интересно, почему вы об этом заговорили.
— Вспомнил ваших детишек со СПИДом. Ведь они унаследовали болезнь от корней... очень жаль, что нельзя прирастить их к здоровому дереву, дать возможность расти и избавиться от болезни.
— А. — Она заметно расслабилась. — Знаете, я об этом никогда не думала. Действительно, мысль превосходная.
Мрачная озабоченность не покидала ее, словно она отступила в другое измерение и только с виду оставалась в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Что это вообще за визит полицейского детектива? Вполне мог позвонить, рассказать то же самое. К чему столько хлопот ради личной беседы?
Алисия застонала. Надеюсь, не я его интересую. Но чем больше думала, тем больше убеждалась. Личная заинтересованность детектива Мэтьюса в этом деле именно... личная.
— Забудь об этом, Уилл, — пробормотала она. — Ты даже не знаешь, с кем связываешься.
2
Джек протопал по лестнице, стукнул в крепкую дубовую дверь, точнее, в бесчисленные слои краски, сгладившие на поверхности резные детали.
На латунной табличке на уровне глаз значилось «4А». Неясно, почему "А". На этаже всего одна квартира.
Хотелось добиться у нее согласия встретиться здесь, чтобы лучше познакомиться с загадочным доктором Алисией Клейтон, которая лечит детей, больных СПИДом, разбивает головы растлителям малолетних и собирается сжечь дом собственных предков.
Дверь распахнулась, в ней стояла Алисия, глядя на него — по мнению Джека, с некоторой опаской — тем самым стальным взглядом. Почти девчонка с черными волосами, схваченными в короткий конский хвостик. Руки в перепачканных садовых перчатках.
— Я смотрю, вы даже не охнули, — сказала она.
— Ну, я считаю вас привлекательной, только не думаю...
— Нет-нет, — улыбнулась она, — я про лестницу. Почти все выдыхаются после подъема.
Почему выдыхаются?
— А, ну да, — сообразил Джек. — Я тоже совсем выдохся. Можно зайти отдохнуть?
Она заколебалась.
— Не укушу, обещаю.
— Простите, — извинилась Алисия, посторонилась, впустила его. — Просто, знаете, осторожность никогда не мешает.
Когда дверь за ним закрылась, Джек вытряхнул из рукава «земмерлинг» и протянул ей. Она охнула при виде крошечного пистолетика.
— Возьмите. Он заряжен. Самый маленький в мире четырехзарядный 45-й калибр. Держите под рукой, пока я не уйду.
Алисия косилась на пистолет, как на живое существо, готовое укусить.
— Все в порядке. Действительно.
— Точно?
Она кивнула, Джек сунул пистолетик в карман, не зная, кому сильней полегчало, Алисии, когда он сдал оружие, или ему, когда она его не взяла. Совершенно не хочется видеть свой «земмерлинг» в чужих руках.
Она направилась вперед него из прихожей.
— Проходите. Здесь можно поговорить.
Джек проследовал за ней до порога и замер, тараща глаза.
Джунгли. Высоченный, почти чердачный потолок с большими световыми фонарями, а под ним одна зелень. Не комнатные растения. Деревья. Маленькие, но деревья. У одних на верхушки накинут прозрачный пластик вроде кислородной подушки, у других стволы забинтованы.
— Что тут у вас такое? — изумился он. — Больница для деревьев?
Алисия рассмеялась. Впервые на его памяти.
— Чаще надо это делать, — посоветовал он.
— Что?
— Смеяться.
Улыбка угасла.
— Так я и сделаю... когда дома не станет. — Он не успел вставить слово, как она отвернулась, широко развела руками, демонстрируя окружающую обстановку. — Вот мое хобби: прививка деревьев.
— Шутите? — недоверчиво переспросил Джек, заходя, озираясь по сторонам. — Хобби?
— Для меня. Или нечто вроде терапии. По крайней мере, это меня... радует.
Как ни странно, он вдруг на секунду подумал, что она хотела сказать «утешает».
— С чего же это началось?
— Точно даже не знаю. В колледже прямо под окном моей спальни стояло тяжело больное дерево. Кругом здоровые, а оно кривое, почти без листьев, несколько уцелевших скрученные, очень мелкие по сравнению с соседними. Я и задумала его спасти. Поставила перед собой задачу. Принялась поливать, удобрять — и никакого толку. Даже хуже стало. Спросила одного садовника, тот сказал: «Корни плохие. С плохими корнями ничего не поделаешь». Дерево собрались выкорчевать и посадить другое.
— Дальше можно не рассказывать, — вставил Джек. — Вы организовали движение за спасение дерева.
— Ну да... «Руби, руби деревце, дровосек»... — Алисия тряхнула головой. — Знаете, я в то время училась, работала официанткой, едва выкраивала время поспать, даже думать было нечего об активной природоохранной деятельности. Нет, просто почитала кое-что о прививках, сделала с больного дерева пару срезов, привила черенки к здоровой ветке, закрепив садоводческим воском. Больное дерево вскоре срубили и посадили другое. Только, понимаете, оно не совсем умерло. Черенок выжил, отлично прижился на ветке соседнего дерева. Когда я заканчивала колледж, он бешено рос, оказавшись едва ли не самым зеленым и пышным.
Серо-голубые глаза просияли при воспоминании.
— Поздравляю, — бросил Джек.
— Спасибо. Потом я как бы заразилась. Ходила в питомник, выбирала самые слабенькие черенки. Покупала почти за бесценок вместе с другими отростками поздоровее, такой же или близкой породы, приносила домой, прививала недоразвитые к здоровым.
— И кем себя чувствовали в мире деревьев — Флоренс Найтингейл или Франкенштейном?
— Надеюсь, что Флоренс. Фактически привой сильней материнского дерева, обычно черенок вырастет быстрей и пышней его собственных веток. А может быть, чуточку и Франкенштейном. Взгляните вон на то, можно сказать, «лимонное дерево». Я привила к здоровому лимону ветку больного лайма. Через пару лет на нем стали расти и лимоны и лаймы. Только скрещивать можно лишь однородные виды, разнородные нельзя.
— Не понял.
— Лимоны, лаймы, грейпфруты принадлежат к роду цитрусовых, обычно приживаются к однородному виду. Тот самый черенок лайма не привился бы, скажем, к яблоне или груше.
Джек прошелся по комнате, разглядывая выздоравливающие растения.
— Стало быть... вы берете два дерева и превращаете в одно.
— Странная математика, — подтвердила Алисия. — В одной книге по садоводству написано: один плюс один равняется одному. Самое замечательное, что никто не проигрывает. Корни материнского дерева питаются листьями черенка.
— Спорю, вам и с людьми хотелось бы проделывать то же самое.
Он оглянулся, не слыша ответа. Она неподвижно стояла посреди комнаты, пристально на него глядя, с побледневшим лицом. Наконец глухо переспросила:
— Что вы сказали?
— Говорю, хорошо в с такой легкостью решать людские проблемы. Отрезал от гнилых корней, пускай растут свободно, разделавшись с прошлым.
Она еще сильней побледнела.
— Что с вами?
— Ничего, — ответила Алисия, чему Джек не поверил. — Просто интересно, почему вы об этом заговорили.
— Вспомнил ваших детишек со СПИДом. Ведь они унаследовали болезнь от корней... очень жаль, что нельзя прирастить их к здоровому дереву, дать возможность расти и избавиться от болезни.
— А. — Она заметно расслабилась. — Знаете, я об этом никогда не думала. Действительно, мысль превосходная.
Мрачная озабоченность не покидала ее, словно она отступила в другое измерение и только с виду оставалась в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93