– Сволота и есть сволота. Нету ему прощения, не человек он!
– Похуже фашистского дерьма.
– Увел, гадюка, голубей и поджог устроил. Ведь нужно такое придумать, голова поганая сработала. Все шито-крыто, пожар – и ищи-свищи, мало ли отчего загорается!.. Нету ему прощения.
– Еще встретимся на узком месте. Не здоровкаться с ним буду, Аркаша, а из ребер арифметику с минусом ему сделаю. Урка – и больше ничего. Я думаю так: зуб за зуб, чтоб неповадно было; а то он без наказания свой верх почувствует, воровское отродье!
– Нет, не почувствует, – возразил Билибин и, нацеленно напрягая красные безресничные веки, тихо проговорил голосом, исключающим сомнение: – Замышляйте замыслы, но они рушатся, ибо с нами Бог.
– Ну, до Бога высоко, ему на нас плевать, – запротиворечил со злостью Логачев. – Много он тебе помог, когда ты в танке горел?
– Помог. Оставил в живых. Не дал сгореть.
– Боженька помог? И письмо об этом тебе написал?
– Помог. Именно он. Поможет и нам. Надо готовить сорок пятый. Не смейся, Гриша…
– Хохотать буду до изжоги. Как это готовить? Три года ждать? Ковать победу?
– Роман, какой пророк сказал насчет замыслов? – вмешался Эльдар с сердитым, необычным для него видом и бросил Логачеву: – Подожди хохотать, Гриша! Причин нет! Так какой пророк?
– Исайя, кажется.
– Прекрасно! В моем сердце загорелись угольки гнева, – взъерошенно и театрально-патетически сказал Эльдар, словно насмехаясь над собой. – А я скажу вот что. Лесик – преступник. Он первым нанес удар. Оборона наша справедлива. Ненавижу смрадную банду Лесика и его шпану! Его замыслы кончатся наградой – тюрьмой или смертью.
– Пусть так. А что вы будете делать конкретно? – задал вопрос Александр, считая нужным вступить в общий разговор, который после прихода Малышева задевал и объединял его со всеми.
– Говоришь «вы»? Отъединяете себя? – неприязненно спросил Кирюшкин. – Стоит ли выделяться?
– Я хочу сказать: что мы будем делать конкретно? – резковато уточнил Александр, подчеркивая «мы». – У меня во взводе разведки воевали бывшие уголовники. Там я знал, что делать, и ребята были как ребята. Но здесь не война.
– Здесь тоже война, – поправил с неопровержимой уверенностью Кирюшкин. – Война с тыловыми шмакодявками. Пожалуй, тебе ясно: когда мы воевали, они в тылу огребали гроши и жирели на солдатской крови. Так вот, братцы, – заговорил он негромко, – все наши взбрыкиванья – все равно что морю дождь. Начхать Лесику на наше махание кулаками после драки. Что такое Гоша, всем, конечно, понятно. Гоша – мелочь, блоха. Он всегда ходил с полными штанами, хотя и очищал карманы растяпистых советских граждан. Вся соль в другом. Лесик. Мы теперь знаем почти все. Голуби у Лесика в Верхушкове. Думаю, теперь ни у кого нет сомнений. Так? В общем – план предлагаю такой. Начнем вот с чего. Завтра с утра пошлем кого-нибудь из верных пацанов в Верхушково – проверить, посмотреть, что за дом и сарай между церковкой и прудом. После этого – подготовка к основному. Гришуня и Миша должны подготовить садки с расчетом на двадцать пять птичек. Роману любыми средствами, финансов я дам сколько потребуется, попросить на своей базе для личных, так сказать, целей – перевозка, скажем, мебели и барахла родной тети Моти – попросить транспорт – крытый. Если удастся, попроси «додж», на котором начальство возишь. Не удастся – подумай об удобной тачке. Подробно об этом еще поговорим. Без удобных колес делать нам нечего. – Кирюшкин помолчал, побарабанил пальцами по столу. – Когда все будет задействовано, вечером, часиков в девять, возле дровяного склада на Татарской тихо и без шума садимся в транспорт и едем по Киевскому шоссе в Верхушково. Тебе, Роман, надобно тщательно изучить маршрут, как при выдвижении танков на передовую. Ясно? Так вот, часиков в десять или пол-одиннадцатого будем на месте. Ставим где-нибудь машину в укрытие и в темноте двигаемся к разрушенной церковке. Засекаем дом и сарай. После этого – дело за мускулами и инструментами Миши. То есть без шума и треска взламываем дверь сарая, сажаем голубей в садки, грузимся в машину – и прости-прощай, моя Маруся, боевой привет Лесику. Все понятно? Все ясно? Возражения есть? Уточнения?
Этот план родился в голове Кирюшкина, наверное, в те минуты, когда Малышев сказал, что голуби находятся в сарае у родственника Лесика. Смутная догадка о том, что Кирюшкин задумал что-то свое, мелькнула у Александра, как только Малышев начал водить карандашом по бумаге, обозначая местоположение дома в Верхушкове. Поэтому выслушав, казалось, простое, но в то же время крайне рискованное предложение Кирюшкина, он тут же подумал, что в предложении этом не было озлобленной мстительности, а был сухой и логичный расчет, план действия, на первый взгляд без труда пришедшего решения.
«С ним вместе можно было воевать. Этот парень умеет принимать решения, – подумал Александр и поправил себя через секунду: – Нет, пожалуй, он начал искать варианты, когда стал почему-то зло усмехаться…»
– Ну так как? Будем действовать или есть другие кардинальные предложения? – поторопил Кирюшкин, обегая блестящими глазами сидевших за столом. – Думаем, друга мои, две минуты. Потом голосуем, как всегда: «да» или «нет». Если «нет», ищем другое решение.
– Оказывается, у вас голосование, как в Древней Греции, – заметил Александр иронически. – Не хватает черных и белых фасолин. И кувшинов, куда их бросают, – продолжал он. – Кстати, великому философу Сократу набросали черных и его, невиновного, приговорили к смерти.
– Лесику я вынес бы приговор и без фасолин, – безжалостно проговорил Кирюшкин. – Руки у него по локоть в крови, хотя и прямых улик нет. Но сесть за эту мразь в тюрягу вдвойне идиотизм. Лесик хитер и умен на зло, но глуп на добро. Ну, об этом потом. Как ты? Да или нет?
– Я принимаю этот план.
– Ясно. Логачев? Да или нет?
– Хоть сейчас пойду.
– Ясно. Приготовь садки к вечеру. Твердохлебов? Да или нет?
– Правильно придумал, Аркаша. Твой приказ – закон. Командуй – сделаем.
– Ясно. Все инструменты в вещмешке с тобой, Билибин?
– Да.
– Ясно. На тебе, танкист, лежит гора. Машина, так сказать, для перевозки мебели. Крытая – желательно и необходимо. Если никак не удастся достать на автобазе, то на Дорогомиловском рынке связывайся с грузовыми междугородниками. Одно условие – кузов должен быть покрыт брезентом. Выбери машину, скажем, из Рязани или Калуги. Покупай какого-либо вахлака, который спекулянтов обслуживает. Не торгуйся, денег у нас на машину хватит. Чем больше заплатим, тем меньше будет спрашивать. Скажи так: однополчане, едем к больному товарищу на час-полтора, хотим навестить, умирает от ран. Соврать надо убедительнее. Бог простит, Роман. Как ты сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97