- Но он любит их и не допустит, чтобы им кто-нибудь навредил.
- Ты знаешь, что я не могу… оставить их.
- Но ты не можешь оставить здесь всю свою жизнь, - рассердился Торквил, - и терпеть обращение к себе как к отверженной, выслушивать невероятные грубости от этой проклятой женщины!
Он говорил резко, и это было так необычно для него, что Пепита невольно улыбнулась.
- Сейчас… ожидается, - сказала она немного неуверенно, - сглаживание ваших прежних распрей с Мак-Донаванами.
- Если они все такие, как герцогиня, я бы искоренил весь их клан, будь это в моих силах! Он вновь привлек ее к себе.
- Никакие Мак-Донаваны или кто-либо еще не смогут помешать нам быть вместе.
Он хотел поцеловать ее, но Пепита отвернула свое лицо, так что губы его встретили ее щеку.
- Я думаю… не только о детях, но также и о тебе.
- Обо мне? - опешил он. - Каким образом?
Ты - Мак-Нэирн, и я знаю, герцог любит тебя и относится к тебе как к сыну. Он изгнал родного сына за то, что он женился на моей сестре. Что же тогда он сделает с тобой, если узнает, что ты любишь меня?
- Он - не мой отец.
- Но он - твой вождь, - напомнила Пепита, - и ты знаешь так же хорошо, как и я, что, хотя ты не зависишь от него, твои земли граничат с его землями, и ты - Мак-Нэирн, член клана.
- Я не боюсь его, единственное, что имеет для меня значение, - это ты. Ты наполняешь всю мою жизнь, и я не могу думать ни о чем, кроме тебя и твоей красоты.
Пепита тяжело вздохнула.
- Пожалуйста… пожалуйста, будь… разумен, - умоляла она, - ради себя и ради меня!
- А что ты имеешь в виду под» разумностью «?
- Я думаю, было бы лучше, если б ты удалился на какое-то время, чтобы мы успели забыть то, что случилось сегодня.
Он сжал ее в объятиях.
- Ты забудешь?
- Это… другое дело.
- Почему это - другое дело?
Она хотела спрятать свое лицо у него на груди, но он опять повернул его к себе.
- Ответь мне искренне, ты сможешь забыть мою любовь и то, что я целовал тебя?
Она опустила глаза, не в силах произнести хоть слово.
И вновь их губы слились, и он целовал ее так страстно, с такой одержимостью, что она ощутила себя частью его, перестав быть собой.
Ее мягкие и податливые губы говорили о преданности и доверии ему, и его поцелуи тоже стали более нежными и ласковыми, и она не могла сопротивляться его немой мольбе.
Она со всей очевидностью поняла, что полюбила его с самого первого мгновения, когда почувствовала в нем единственного друга в замке.
Эта любовь с каждым днем становилась все сильнее.
Каким невероятно прекрасным был он в своем килте!
Она не могла думать ни о чем ином, любовалась им, когда он был рядом, видела его каждую ночь во сне.
И теперь, в эти минуты счастья и неземного блаженства, она поняла - именно о такой любви она мечтала.
Такую любовь испытывали друг к другу Алистер и ее сестра.
Такую любовь она надеялась когда-нибудь найти, если ей очень, очень повезет.
Эта любовь сама нашла ее, но в жизни любимого человека она, Пепита, ничего не могла значить, а потому надо собраться с силами и отказаться от этой любви.
Как будто угадав ее мысли и чувства, Торквил поднял голову и спросил:
- Что мы можем сделать, моя любимая?
И опередил ее с ответом.
- Я намерен жениться на тебе, но мне понятны твои чувства к детям.
- Как могу я… довериться… герцогу?
Пепита говорила тихим, срывающимся голосом, ибо в это время Торквил целовал ее в щеку и ее сердце отчаянно билось рядом с его сердцем.
- Да, он обошелся с Алистером отвратительно и противоестественно, - констатировал Торквил, - но, может, теперь это послужит ему уроком.
- Можно ли быть уверенным в этом? - покачала головой Пепита. - А ведь есть еще… герцогиня.
- Я не думаю, что ей удастся убедить его отослать детей.
- Но… если у нее будет сын, она возненавидит Рори еще сильнее, чем сейчас, и она может даже… что-нибудь… подстроить против него.
- Это невозможно! - запротестовал Торквил. - Я понимаю, она захочет, чтобы ее сын занял место Рори, но даже и в этом случае ты не сможешь вечно защищать его, и скоро он должен будет поступить в школу.
- Герцог может… отослать обоих детей.
- Я уверен, он не сделает этого.
- Я не… уверена… ни в чем, - с отчаянием молвила девушка.
- Кроме меня! Ты должна верить, дорогая, что я люблю тебя, и даже если нам придется подождать, рано или поздно ты станешь моей женой.
- Но тогда что за жизнь настанет для тебя… вырванного герцогом из круга знакомых и родни… с враждебностью со стороны членов клана… которые… возненавидят меня так же, как ненавидели мою сестру?
Торквил молчал - ему нечего было противопоставить этим убедительным доводам.
Пепита осторожно высвободилась из его рук.
- Ты должен вернуться, - обронила она. - Ты можешь… понадобиться герцогу… и он… заподозрит, что ты… со мной.
- Они будут играть в бридж и не скоро вспомнят обо мне.
- Как ты можешь быть уверен в этом… или в чем либо ином? - растерянно произнесла Пепита. - О Торквил, я… боюсь!
- Мое сокровище, моя дорогая, я не хочу еще больше усложнять твою жизнь, тебе и без этого неимоверно тяжело. Но я так отчаянно люблю тебя, я не могу потерять тебя.
Пепита прошла несколько шагов к краю башни и посмотрела на море.
Все ее существо трепетало от чудесного переживания, подаренного Торквилом.
В эту минуту ей не хотелось думать, что он напрасно поцеловал ее и что она должна отказаться от его любви.
Он ей необходим, каждая клеточка стремится к нему, и она знает: он чувствует сейчас то же самое.
Торквил подошел к ней и встал рядом.
- Мы всегда будем помнить этот миг, он так много значит для нас обоих, и клянусь тебе всем, во что я верю, ты будешь моей, мы будем вместе, несмотря ни на какие препятствия и трудности.
Он говорил с большим чувством, и Пепита, повернувшись, посмотрела на него.
Их глаза встретились, и они уже не могли отвести друг от друга взгляд.
- Скажи мне, пока мы стоим здесь, отринув весь мир, что ты чувствуешь ко мне?
- Я… люблю тебя! - очень нежно произнесла Пепита.
- И я люблю тебя!
Это прозвучало словно клятва, священная для обоих, которую никто из них никогда не сможет нарушить.
- Я люблю, обожаю, боготворю тебя, моя дорогая, я готов своротить горы, лишь бы сделать тебя своей. Но пока я должен быть осторожен, чтобы чем-нибудь не навредить тебе.
Он взял ее руку и поднес к своим губам.
Его ласковый, трогательный поцелуй вызвал легкую дрожь во всем ее теле.
Затем он взглянул на нее и произнес:
- Береги себя, моя будущая жена. Думай обо мне и молись, чтобы Бог, направивший нас друг к другу, соединил нас, потому что поодиночке мы никогда не обретем счастья.
Он вновь поцеловал ей руку и, внезапно развернувшись, исчез во тьме дверного проема башни.
Она услышала его шаги на спускавшейся спиралью каменной лестнице.
И когда они совсем стихли, она приложила руки к глазам и почувствовала, как ее тело пульсирует радостью любви, превосходящей все, что она когда-либо представляла себе и о чем когда-либо мечтала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34