— Кофе уже готов, он совсем горячий.
— Мы бы с удовольствием выпили по чашечке кофе, это сейчас лучше всего, — с благодарностью принял Андре его предложение. — Хотя мы не откажемся и от ужина, так как очень проголодались после дальней дороги.
— Все, что у меня есть, к вашим услугам, — ответил священник.
В эту минуту вошел Тома, неся тюки, которые он отвязал от седел. Он внес их в комнату и поставил у двери.
— За домом есть место, где можно поставить лошадей, — обратился к нему священник.
— Я помогу, — поднялся Андре и вслед за Тома вышел в ночную темень.
— Поставь лошадей в конюшню, а потом сбегай в гавань и попытайся узнать, нет ли там американского судна, готового к отплытию, — тихо сказал Андре негру.
Тома ничего не ответил, но Андре был уверен, что он сделает все, что нужно.
Не желая оставлять Сону надолго одну, Андре быстро вернулся в дом, прикрыв за собой дверь.
Священник как раз подавал ей чашку кофе; видно было, каких усилий ей стоило поднести ее к губам.
Другую чашку святой отец протянул Андре, и тот принял ее из его рук.
Кофе был черный и очень густой, но Андре, который устал и хотел пить, он показался самым вкусным напитком, какой ему когда-либо доводилось пробовать.
Он чувствовал, как улетучивается усталость, как силы вновь возвращаются к нему, и знал, что то же самое ощущает и Сона.
— Вам лучше переночевать здесь, — заметил священник, — а завтра утром мы поговорим, и вы мне скажете, чем я могу вам помочь.
— Думаю, в своем письме матушка-настоятельница, в основном, все объяснила, — сказал Андре, доставая его из внутреннего кармана своей куртки.
— Когда вы уезжали, она была здорова и… ей ничего не угрожало?
Последние слова священник произнес после некоторой паузы, и Андре понял, как он беспокоится о сестре.
— С ней все в порядке, и она в полной безопасности, — поспешил он ответить. — Она-то и помогла нам уехать, спастись от преследования.
— От преследования? — переспросил священник.
— Ей было известно, что из Порт-о-Пренса послан отряд солдат и что они ищут меня. Святой отец сжал губы, потом сказал:
— Император направляется сюда. Он должен прибыть завтра!
— А что случилось? — удивился Андре.
— Его экспедиция против испанцев провалилась, он потерпел поражение.
— Ну что ж, — усмехнулся Андре, — вряд ли это улучшит его настроение, а вам, наверное, известно, отец мой, как он ненавидит мулатов!
— В таком случае самое разумное для вас было бы уехать как можно скорее, — заявил священник.
— Мы постараемся это сделать, — согласился с ним Андре, — но прежде у меня есть к вам одна очень большая просьба.
— Какая? — поинтересовался тот.
— Дама, которая путешествует со мной, не монахиня, — сообщил Андре. — Это молодая девушка, которую ваша сестра скрывала у себя в обители и о которой заботилась в течение десяти лет. Я прошу вас обвенчать нас.
Священник изумленно посмотрел на него, потом сказал:
— Если вы собираетесь покинуть Ле-Кап до прибытия императора, то лучше мне обвенчать вас сегодня вечером.
— На это я и надеялся, благодарю вас, — обрадовался Андре.
Сона сидела молча, удивленно глядя на него. Андре подошел к ней, взял у нее из рук пустую чашку и, поставив ее на блюдце, спросил тихо и очень ласково:
— Для чего нам ждать, любимая, если мы можем сегодня же стать мужем и женой?
Он заглянул ей в глаза и увидел там выражение такой безграничной любви и доверия к нему, такой преданности и самоотверженности, что сердце у него сладко заныло, и стало трудно дышать.
— Я сделаю все… что ты захочешь, — прошептала она.
Он взял ее руку и благодарно поцеловал ее.
— Думаю, вам захочется немного освежиться, привести себя в порядок, — предположил священник. — Когда будете готовы, пройдите через эту дверь, и вы попадете прямо в церковь. Я буду ждать вас там.
— Благодарю вас, отец мой, — ответил Андре.
— Сегодня ночью невозможно будет отслужить мессу по случаю бракосочетания, — продолжал священник, — но вы сможете присутствовать на утренней службе. Она начинается в семь утра, а минут за пятнадцать до этого вы можете исповедоваться.
Не дожидаясь ответа, он прошел через дверь, которая вела в церковь.
Андре помог Соне подняться.
— Я понимаю, что у тебя есть масса вопросов, любовь моя, — сказал он, — возможно, ты думаешь, что мне не следовало бы так торопиться. Но я не могу отделаться от предчувствия, что мы не должны терять такую возможность и что завтра, так или иначе, нам нужно обязательно выбраться из Ле-Капа.
— Я… все понимаю, — тихо ответила девушка. — Я счастлива… и мне хочется выполнять все твои желания.
Андре еще раз поцеловал ее руку.
— Так как этот домик не слишком велик, — улыбнулась Сона, — надеюсь, мне не придется долго искать место, где я могла бы хотя бы умыться и смыть с себя дорожную пыль.
Андре заметил дверь, которая, по-видимому, вела в спальню священника.
Там в углу стоял тазик с водой, и Андре быстро принес из гостиной одну из ламп, чтобы Сона не умывалась в темноте.
Андре имел некоторое представление о том, как обычно были устроены такие деревянные домики, поэтому он без труда нашел заднюю дверь, и, как он и предполагал, она вывела его в маленький дворик.
Он надеялся найти там колодец и не ошибся; достав немного воды, Андре полил себе на голову, умылся и вымыл руки. Он сразу почувствовал себя чистым и посвежевшим.
Он бы с удовольствием скинул с себя свою грязную, запыленную одежду, переоделся бы во все чистое для такого великого события, как собственная свадьба, и он знал, что Сона, будучи женщиной, мечтает венчаться в традиционном белом свадебном платье с кружевной фатой и венком из флердоранжа.
«Ладно, все это пустяки, — подумал Андре. — Главное — она станет моей женой».
Он прошел обратно в гостиную и распаковал узлы, которые Тома оставил у двери.
Внезапно ему пришла в голову мысль, что слишком опасно, пожалуй, хранить все бриллианты в одной сумке; не может же он всюду носить ее с собой!
Быстро, стараясь управиться до того, как вернется Сона, он открыл сумку и наполнил карманы драгоценными камнями.
Затем, поскольку сумка опорожнилась только наполовину, Андре надорвал подкладку своей куртки и высыпал туда остатки содержимого мешка.
При этом он подумал, что теперь придется быть очень осторожным: если он забудется и снимет куртку или, что еще хуже, нечаянно перевернет ее, из нее посыплется дождь бриллиантов, а это, мягко говоря, может удивить окружающих.
Поставив на место пустую сумку, Андре набил ее своей одеждой и взялся за другую — с золотыми монетами.
Без сомнения, это золото пришлось ему очень кстати, так как деньги, с которыми он приехал на Гаити, уже подходили к концу.
Часть луидоров Андре отложил в сторону, чтобы было чем отблагодарить Тома за все его услуги, а затем завернул сумку в свою одежду и крепко перевязал ее, точно так, как было раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Мы бы с удовольствием выпили по чашечке кофе, это сейчас лучше всего, — с благодарностью принял Андре его предложение. — Хотя мы не откажемся и от ужина, так как очень проголодались после дальней дороги.
— Все, что у меня есть, к вашим услугам, — ответил священник.
В эту минуту вошел Тома, неся тюки, которые он отвязал от седел. Он внес их в комнату и поставил у двери.
— За домом есть место, где можно поставить лошадей, — обратился к нему священник.
— Я помогу, — поднялся Андре и вслед за Тома вышел в ночную темень.
— Поставь лошадей в конюшню, а потом сбегай в гавань и попытайся узнать, нет ли там американского судна, готового к отплытию, — тихо сказал Андре негру.
Тома ничего не ответил, но Андре был уверен, что он сделает все, что нужно.
Не желая оставлять Сону надолго одну, Андре быстро вернулся в дом, прикрыв за собой дверь.
Священник как раз подавал ей чашку кофе; видно было, каких усилий ей стоило поднести ее к губам.
Другую чашку святой отец протянул Андре, и тот принял ее из его рук.
Кофе был черный и очень густой, но Андре, который устал и хотел пить, он показался самым вкусным напитком, какой ему когда-либо доводилось пробовать.
Он чувствовал, как улетучивается усталость, как силы вновь возвращаются к нему, и знал, что то же самое ощущает и Сона.
— Вам лучше переночевать здесь, — заметил священник, — а завтра утром мы поговорим, и вы мне скажете, чем я могу вам помочь.
— Думаю, в своем письме матушка-настоятельница, в основном, все объяснила, — сказал Андре, доставая его из внутреннего кармана своей куртки.
— Когда вы уезжали, она была здорова и… ей ничего не угрожало?
Последние слова священник произнес после некоторой паузы, и Андре понял, как он беспокоится о сестре.
— С ней все в порядке, и она в полной безопасности, — поспешил он ответить. — Она-то и помогла нам уехать, спастись от преследования.
— От преследования? — переспросил священник.
— Ей было известно, что из Порт-о-Пренса послан отряд солдат и что они ищут меня. Святой отец сжал губы, потом сказал:
— Император направляется сюда. Он должен прибыть завтра!
— А что случилось? — удивился Андре.
— Его экспедиция против испанцев провалилась, он потерпел поражение.
— Ну что ж, — усмехнулся Андре, — вряд ли это улучшит его настроение, а вам, наверное, известно, отец мой, как он ненавидит мулатов!
— В таком случае самое разумное для вас было бы уехать как можно скорее, — заявил священник.
— Мы постараемся это сделать, — согласился с ним Андре, — но прежде у меня есть к вам одна очень большая просьба.
— Какая? — поинтересовался тот.
— Дама, которая путешествует со мной, не монахиня, — сообщил Андре. — Это молодая девушка, которую ваша сестра скрывала у себя в обители и о которой заботилась в течение десяти лет. Я прошу вас обвенчать нас.
Священник изумленно посмотрел на него, потом сказал:
— Если вы собираетесь покинуть Ле-Кап до прибытия императора, то лучше мне обвенчать вас сегодня вечером.
— На это я и надеялся, благодарю вас, — обрадовался Андре.
Сона сидела молча, удивленно глядя на него. Андре подошел к ней, взял у нее из рук пустую чашку и, поставив ее на блюдце, спросил тихо и очень ласково:
— Для чего нам ждать, любимая, если мы можем сегодня же стать мужем и женой?
Он заглянул ей в глаза и увидел там выражение такой безграничной любви и доверия к нему, такой преданности и самоотверженности, что сердце у него сладко заныло, и стало трудно дышать.
— Я сделаю все… что ты захочешь, — прошептала она.
Он взял ее руку и благодарно поцеловал ее.
— Думаю, вам захочется немного освежиться, привести себя в порядок, — предположил священник. — Когда будете готовы, пройдите через эту дверь, и вы попадете прямо в церковь. Я буду ждать вас там.
— Благодарю вас, отец мой, — ответил Андре.
— Сегодня ночью невозможно будет отслужить мессу по случаю бракосочетания, — продолжал священник, — но вы сможете присутствовать на утренней службе. Она начинается в семь утра, а минут за пятнадцать до этого вы можете исповедоваться.
Не дожидаясь ответа, он прошел через дверь, которая вела в церковь.
Андре помог Соне подняться.
— Я понимаю, что у тебя есть масса вопросов, любовь моя, — сказал он, — возможно, ты думаешь, что мне не следовало бы так торопиться. Но я не могу отделаться от предчувствия, что мы не должны терять такую возможность и что завтра, так или иначе, нам нужно обязательно выбраться из Ле-Капа.
— Я… все понимаю, — тихо ответила девушка. — Я счастлива… и мне хочется выполнять все твои желания.
Андре еще раз поцеловал ее руку.
— Так как этот домик не слишком велик, — улыбнулась Сона, — надеюсь, мне не придется долго искать место, где я могла бы хотя бы умыться и смыть с себя дорожную пыль.
Андре заметил дверь, которая, по-видимому, вела в спальню священника.
Там в углу стоял тазик с водой, и Андре быстро принес из гостиной одну из ламп, чтобы Сона не умывалась в темноте.
Андре имел некоторое представление о том, как обычно были устроены такие деревянные домики, поэтому он без труда нашел заднюю дверь, и, как он и предполагал, она вывела его в маленький дворик.
Он надеялся найти там колодец и не ошибся; достав немного воды, Андре полил себе на голову, умылся и вымыл руки. Он сразу почувствовал себя чистым и посвежевшим.
Он бы с удовольствием скинул с себя свою грязную, запыленную одежду, переоделся бы во все чистое для такого великого события, как собственная свадьба, и он знал, что Сона, будучи женщиной, мечтает венчаться в традиционном белом свадебном платье с кружевной фатой и венком из флердоранжа.
«Ладно, все это пустяки, — подумал Андре. — Главное — она станет моей женой».
Он прошел обратно в гостиную и распаковал узлы, которые Тома оставил у двери.
Внезапно ему пришла в голову мысль, что слишком опасно, пожалуй, хранить все бриллианты в одной сумке; не может же он всюду носить ее с собой!
Быстро, стараясь управиться до того, как вернется Сона, он открыл сумку и наполнил карманы драгоценными камнями.
Затем, поскольку сумка опорожнилась только наполовину, Андре надорвал подкладку своей куртки и высыпал туда остатки содержимого мешка.
При этом он подумал, что теперь придется быть очень осторожным: если он забудется и снимет куртку или, что еще хуже, нечаянно перевернет ее, из нее посыплется дождь бриллиантов, а это, мягко говоря, может удивить окружающих.
Поставив на место пустую сумку, Андре набил ее своей одеждой и взялся за другую — с золотыми монетами.
Без сомнения, это золото пришлось ему очень кстати, так как деньги, с которыми он приехал на Гаити, уже подходили к концу.
Часть луидоров Андре отложил в сторону, чтобы было чем отблагодарить Тома за все его услуги, а затем завернул сумку в свою одежду и крепко перевязал ее, точно так, как было раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47