Граф, мгновенно забыв обо всем, резко выпрямился.
— Не может быть!
— Чистая правда! Ты сам, дальний родственник, оказался графом после гибели законных наследников! Поэтому, если не произведешь на свет сына, Джарвис Ярд станет восьмым графом Ярдкомбом после твоей смерти.
— И ты говоришь, он занимает под свое наследство деньги?
— Не успел твой кузен Чарльз упокоиться в могиле, как Джарвис полетел к ростовщику и взял в долг деньги — не очень много, но достаточно, чтобы удовлетворять свои крайне необычные потребности в женщинах в течение нескольких месяцев.
— Почему ты не рассказал мне раньше? — взорвался граф.
— Знаешь, — ушел от ответа Гарри, — Джарвис так пресмыкался перед тобой, что готов побиться об заклад — еще неделя-другая, и он попытается выудить денежки и у тебя.
— В таком случае он будет крайне разочарован! — пожал плечами граф. — Не имею ни малейшего желания выплачивать долги всех своих бедных родственников, пока не буду точно знать, каких расходов потребует поместье и жалованье людям, которые на меня работают.
— Весьма разумные намерения, — издевательски усмехнулся Гарри. — Но предупреждаю, Оскар, этот Джарвис подобен осьминогу, и как только проникнет в твою жизнь, немедленно обовьет тебя щупальцами и начнет сжимать до тех пор, пока не добьется всего, чего захочет. От него не избавиться!
— Никогда не слыхал подобного вздора, — фыркнул граф.
Он считал, что приятель преувеличивает, однако невольно вспомнил странное поведение Дорины. Почему при одном упоминании о Джарвисе Ярде в ее голосе зазвучал такой ужас?
Глава 4

После ухода графа Дорина вошла в крохотную гостиную и, сев на стул, вгляделась в портрет матери, висевший над камином. Он был написан вскоре после свадьбы родителей местным художником, который хотя и не мог считаться большим мастером своего дела, тем не менее сумел каким-то образом запечатлеть радость, счастье и доброту, всегда исходившие от миссис Стенфилд.
— Может, мне следовало сказать ему, мама? — тихо спросила Дорина. — Кажется, он не поверил мне и решил, что я все сочиняю.
Ответа не было, и Дорина продолжала сидеть в кресле, вспоминая странную историю, случившуюся после похорон старого графа. В доме собрались родственники, и после того как гроб засыпали землей, всех пригласили на второй завтрак. Потом большинство приехавших издалека гостей, немного побеседовав с родными, которых не видели много лет, разъехались, и вскоре дом почти опустел.
Дорина и ее отец встречали приезжавших, поскольку были единственными членами семьи Ярдов в Литл Содбери. Девушка подумала, что, будь ее мать жива, она, конечно, взяла бы на себя роль хозяйки, особенно теперь, когда прямых наследников титула не осталось, а Оскар Ярд еще не вернулся из Парижа. Граф умер через пять месяцев после битвы при Ватерлоо, когда война уже шла к концу. И люди одновременно радовались и печалились, потому что слишком много жизней молодых воинов унесли кровавые битвы, и не только фермеров, но и остальных людей постигли нужда и разорение.
Дорина знала: старый граф призывал смерть. Он был слишком болен, чтобы справляться с бесчисленными проблемами повседневной жизни, а потеряв обоих сыновей, окончательно утратил интерес к жизни.
Стоя в церкви, Дорина гадала, каким будет новый граф, достоин ли он занять место дяди, будут ли его уважать и почитать, как Уильяма.
Но тут внезапно, сама не понимая почему, девушка остро ощутила присутствие кузена Джарви-са, которого с самого детства терпеть не могла. Он всегда словно презирал отца Дорины за то, что тот предпочел стать священником. Кроме того, Джарвис вообще свысока смотрел на всю их семью, считая слишком бедными, ничтожными, чтобы удостаивать их своим вниманием.
Понимая, что ведет себя не по-христиански, Дорина все же не могла избавиться от неприязни к Джарвису. И сейчас, увидев его на первой скамье через проход от нее, девушка была уверена, что тот втихомолку издевается над заупокойной церемонией, которую служил ее отец, и каким-то образом привносит в церковь дух ненависти и злобы.
И хотя она настойчиво уговаривала себя, что такие мысли просто смехотворны, однако помнила и о том, что интуиция ее никогда не подводила, помогая верно судить о людях.
Попрощавшись с последней гостьей, престарелой кузиной, рыдавшей во время службы, но, насколько могла вспомнить Дорина, не появлявшейся в Ярде вот уже десять лет, девушка решила идти домой, но сначала поднялась наверх за своей черной накидкой, в которой была на похоронах.
Накидка лежала в одной из спален, на огромной постели с четырьмя столбиками. Во время обеда здесь было сложено множество других пальто и накидок, дорогих и красивых и таких же старых и вытертых, как ее собственная. Дорина взяла накидку и поплотнее закуталась: на улице значительно похолодало, а до дома не так уж близко. Но тут она услыхала странный звук, сначала показавшийся ей жужжанием пчелы, но потом превратившийся в нечто вроде декламации. Девушка долго не понимала, в чем дело, и лишь через несколько минут сообразила, что странный шум доносится из дальней комнаты. Кто бы это мог быть? Ведь все гости разъехались…
Слуги наверняка уже вернулись на кухню и доедают то, что осталось от завтрака.
Девушка вышла из спальни и поняла, что непонятные слова могут доноситься только из хозяйской спальни, где умер старый граф. Она подошла к двери и отчетливо расслышала имя, повторенное несколько раз:
— Нисрок… Нисрок…
Дорина подумала, что ошиблась, ведь Нисрок — это бог ненависти. Но неизвестный произнес еще два имени:
— Молох… Андрамалех…
Дорина знала, что первое принадлежало ужасному божеству, пожиравшему детей, а второе, если она не ошибалась, — богу убийства.
Мне все это грезится! Такого просто не может быть! — твердила она себе, но тут заметила, что дверь чуть приоткрыта и голос становится громче. Девушка неожиданно испугалась. Она в жизни не боялась ничего в этом доме, который был для нее почти родным, но теперь почему-то ощутила, как страх, подобно ледяному ветру, охватил ее с такой силой, что тело затряслось в ознобе.
И тут странный, истерический голос отчетливо вскрикнул:
— Вельзевул, Андрамелех, Люцифер, придите ко мне! Властитель Тьмы! Заклинаю тебя, сатана, появись! Я твой раб! Приди! Приди! Почти меня своим присутствием!
Дорина затаила дыхание. Только теперь она узнала голос говорившего, и сквозь щель в двери, увидела, что занавеси на окнах спущены и комната погружена в полутьму, а кузен Джарвис стоит у изножья широкой кровати. И теперь он повторял заговорщически, словно беседуя с кем-то невидимым:
— Уничтожь его, Люцифер! Убей, как убил Уильяма и Чарльза! Не дай ему вернуться в Англию, и клянусь, что буду твоим рабом навсегда и принесу тебе достойную жертву за все, что ты для меня сделал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30