Тетка все еще бормотала про себя:
– Они у меня получат больше, чем заслуживают, я им преподам такой урок, что они вовек его не забудут. Варвары! Дикари! Убийцы! Пристрелю парочку, а то и тройку, тогда они узнают, кто здесь хозяин!
Бертилла в растерянности наблюдала за тем как тетка опустилась на колени возле одного из закрытых ставнями окон и оторвала нижнюю планку ставня.
В образовавшуюся щель тетка просунула дуло ружья, уже заряженного, прицелилась и выстрелила.
Грохот выстрела заставил Бертиллу подскочить, а по комнате пошло гулять эхо.
Снаружи донесся крик боли, и Бертилла подбежала к тетке.
– Вы кого-то застрелили! О, тетя Агата, не делайте этого! Вы в кого-то попали и, возможно, убили человека!
– Иди и спрячься, ты, маленькая трусиха! – рявкнула на нее тетка.
В ее словах было столько презрения, что Бертилла попятилась.
Напуганная поведением тетки чуть ли не больше, чем тем, что происходило снаружи, Бертилла выбежала в кухню.
Она стояла в растерянности, потом вдруг заметила, что ставни хоть и закрыты, но в большие щели между ними пробивается свет.
Плохо сознавая, что она делает, Бертилла подошла к окну и глянула в щель, чтобы узнать, что происходит.
Она вскрикнула от ужаса, потому что в просветах между деревьями увидела по меньшей мере дюжину даяков и поняла их намерения.
Она безошибочно распознала их военный наряд, разглядела перья на головах и на плечах и пучки волос на щитах.
У каждого был кривой крисс, и остро отточенная сталь зловеще поблескивала в лунных лучах.
Девушка отлично видела продетые в уши куски слоновой кости и синюю татуировку на руках.
Их длинные черные волосы свисали почти до пояса, а на лицах застыло свирепое выражение – иным его не назовешь.
Тетка стреляла в даяков, и они явно боялись пуль, но не отступали, а лишь перебегали от дерева к дереву, а случалось, даже выбегали на утоптанную площадку, но тут же снова скрывались в лесу.
Чем-то это напоминало детскую игру, но Бертилла отлично понимала, что нападающие маневрируют, постоянно меняя позиции.
Потом один из даяков испустил воинственный клич, полный вызова, и начал размахивать в воздухе своим криссом.
Все остальные мужчины подхватили клич, их криссы так и замелькали, рассекая воздух, и стало вполне ясно, что теперь произойдет.
Бертилла в ужасе закричала.
Она отскочила от окна и убежала в свою спальню, а там забилась под кровать – единственное, как ей казалось, место, где можно хоть как-то спрятаться.
Она принялась молиться – молиться о том, чтобы появился лорд Сэйр и снова спас ее.
Молитвы ее были бессвязны, слова путались, но всем своим сердцем Бертилла взывала к Тейдону отчаянно, словно испуганный ребенок…
Прошлым вечером, после того как рани, приветливая и ласковая, чисто по-матерински, какой никогда не бывала мать Бертиллы, оставила девушку в спальне и ушла, та перед сном горячо возблагодарила Бога.
Она благодарила Его за то, что он прислал к ней лорда Сэйра и избавил от страшной опасности быть обезглавленной даяками.
Съежившись во время нападения под кроватью, Бертилла думала, что в любую минуту ее могут обнаружить и вытащить из укрытия прямо за волосы.
Тогда последним, что она в жизни услышит, будет свист крисса, которым ей отрубят голову.
И вот она чудом спаслась!..
Лорд Сэйр шел прямо к ней по лужайке среди цветов, и Бертилле на мгновение показалось, что на нем сверкают рыцарские латы, а в руке он держит копье, которым поразил дракона.
Подойдя к ней, лорд Сэйр улыбнулся, а когда она в неосознанном порыве протянула к нему обе руки, он взял их в свои и поцеловал – сначала одну, а потом другую.
– Вы хорошо спали? – спросил он своим глубоким голосом.
Бертилла покраснела оттого, что он поцеловал ей руки, и не могла на него взглянуть, но немного погодя ответила:
– Леди Брук, должно быть, дала мне какое-то снотворное. Не знаю, что это было, но проснулась я безбожно поздно.
– Вы не слишком устали?
Бертилла молча покачала головой. Она хорошо понимала, о чем ей непременно следует спросить, и произнесла, понизив голос:
– Вы… слышали что-нибудь… о тете Агате? Лорд Сэйр присел на краешек плетеного диванчика и снова взял обе руки девушки в свои.
– Боюсь, что не смогу сообщить вам добрые вести.
– Она… умерла?
– Да, Бертилла. Она мертва. Не думаю, чтобы она сильно страдала… во всяком случае, недолго.
Он не собирался рассказывать Бертилле в подробностях о том, как солдаты, обшарив нынче утром джунгли вокруг дома миссии, обнаружили тело мисс Элвинстон.
Даяки, очевидно, унесли ее с собой, когда, взломав дверь миссии, вдруг услыхали приближение солдат и отступили в лес.
Тело было найдено на тропинке под деревьями.
Даяки ничего не взяли из карманов миссионерки, даже не тронули брошь-камею, которой она всегда застегивала воротник платья. Не хватало только головы.
Лорд Сэйр подумал, что этого и следовало ожидать. Но Бертилле не стоило знать ничего, кроме того, что ее тетя мертва.
Некоторое время Бертилла молчала. Потом, поняв, что лорд Сэйр ничего больше не добавит, сказала:
– Почему вы здесь? Вы обещали, правда, что приедете в Саравак, и я на это надеялась, но не ожидала вас так скоро.
Лорд Сэйр улыбнулся и выпустил ее руки.
– Именно об этом я и собирался поговорить с вами.
Она взглянула на него вопросительно.
– Когда вы покинули дом Хендерсонов с такой ненужной поспешностью, – сказал лорд Сэйр, – я понял, что мне остается сделать лишь одно – последовать за вами.
Она молчала, но Тейдон видел, как разгораются румянцем ее щеки.
– Видите ли, дорогая, – очень ласково продолжал он, – когда вы уехали, я понял, что не могу жить без вас.
Она посмотрела на него недоверчиво.
– Это правда, – сказал он, как если бы она задала ему вопрос. – Я люблю вас, Бертилла. Вы мне нужны, я хочу вас так, как ничего и никогда не хотел в своей жизни.
В ее глазах вспыхнул свет, идущий, казалось, из самых глубин души, и разлился по всему лицу девушки.
Шепотом, который Тейдон едва расслышал, она проговорила:
– Наверное… я вижу сон.
– Это не сон, – возразил он. – Это действительность. Я люблю вас, дорогая, и мы поженимся так скоро, как только это можно будет уладить.
У Бертиллы дух захватило от нескрываемого изумления при этих его словах. А лорд Сэйр наклонился, обнял ее и прижался губами к ее губам.
Он поцеловал ее, подсознательно думая о том, может ли поцелуй быть таким же чудесным, как тот, первый, в саду у Хендерсонов.
Но, едва ощутив нежные губы Бертиллы, едва она легким, словно крылья бабочки, движением обняла его и задрожала всем телом от его прикосновения, он вновь испытал тот же невероятный восторг.
Поцелуй соединил их еще сильнее, чем первый, и был еще чудеснее.
Прошло много времени, прежде чем их губы разъединились, и Тейдон произнес тихо и проникновенно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39