– Вас позабавят длиннохвостые макаки, а также белки-летяги.
– Надеюсь, мне удастся увидеть их в Сингапуре, – вздохнула Бертилла, – но все зависит от того, когда отправляется пароход в Саравак.
– Вы их увидите, если мне удастся устроить поездку по стране, – пообещал лорд Сэйр.
И увидел, как вспыхнули радостью серые глаза девушки.
– Как бы я была рада! – воскликнула она. – Это просто замечательно – путешествовать с вами! Ведь вы все знаете и можете рассказать мне.
Но прежде чем он заговорил, она уже спохватилась:
– Впрочем, нехорошо с моей стороны рассчитывать на вас… Ведь после приезда в Сингапур вы будете очень заняты. Вы и так были необычайно добры ко мне.
– Я только рад, что мог быть вам полезен.
– Леди Сэндфорд так любезна и внимательна ко мне, я радуюсь каждой минуте путешествия после отплытия из Александрии. – Она подняла на лорда Сэйра свои серые глаза и сказала: – Если мне не представится другой возможности, я благодарю вас сейчас… благодарю за все!
– Я уже сказал вам, Бертилла, что вам не надо меня благодарить.
– Но как мне иначе выразить свою признательность?
– Я надеюсь… – начал он, но тут же умолк. Какой смысл произносить банальности о своей надежде на счастье этого ребенка в будущем? Если его представления о тетке Бертиллы верны, ничего подобного девушку не ждет.
Было что-то глубоко трогательное в ней, когда она вот так стояла и смотрела на береговую линию.
Мысль о том, что ей придется провести годы, обучая туземных ребятишек и борясь за обращение их в христианство, казалась противоестественной.
Только такая бессердечная и эгоистичная женщина, как леди Элвинстон, могла обречь свою дочь на подобное существование.
«Однако, – с горечью сказал себе лорд Сэйр, – от меня ничего не зависит, так пусть хоть у Бертиллы останется приятное впечатление об этом путешествии».
Бертилла думала о том же.
«Я его никогда не забуду, – говорила она себе. – Я не забуду его доброту, буду помнить звук его голоса и выражение красивого лица».
Она была убеждена, что никогда больше не встретит такого красивого мужчину, такую сильную и оригинальную личность.
Разумеется, он мог бы сделать в жизни не меньше, чем сэр Стамфорд Раффлз, а может, и больше. Он умеет руководить и отдавать распоряжения, люди охотно последуют за ним, потому что он сумеет их воодушевить.
Вполне понятно, что женщины считают его неотразимым и безнадежно влюбляются в него.
Лежа без сна в ночной темноте, она, быть может, станет гадать, что он говорит им в минуты любви и каковы его… поцелуи… При этой мысли Бертилла вспыхнула.
Странное и незнакомое ощущение возникло у нее в груди, когда локоть лорда Сэйра, опиравшегося на поручень рядом с Бертиллой, коснулся ее локтя.
Лорд Сэйр оставался возле нее недолго, и когда его шаги стали удаляться вниз по трапу, девушка почувствовала, что сердце ее следует за ним.
Послезавтра рано утром корабль причалит в гавани Сингапура.
Лорд Сэйр попрощается с ней, и хотя он говорил, что постарается устроить поездку по стране, ему будет не до этого, когда его окружат важные официальные и просто значительные лица, ожидающие его в Сингапуре. Он просто забудет о ней.
Там, конечно, будут и красивые женщины, и, возможно, он найдет их такими же привлекательными, как леди Гертруда… и миссис Муррей.
Бертилла не видела миссис Муррей, потому что та сошла в Александрии, но очень много слышала о ней от леди Эллентон, и увлеченность лорда Сэйра этой женщиной предстала перед ней в пересказе.
А еще была какая-то неизвестная Дэзи, упоминались и многие другие имена в разговорах, которые дамы на корабле постоянно вели о лорде Сэйре, будто им больше нечем было заняться.
Даже неизменные сплетни о принце Уэльском и его нескончаемых увлечениях не интересовали дам так сильно, как любовные дела лорда Сэйра, тем более что он находился у них перед глазами и они отдавали должное его несомненному обаянию в своих панегириках.
Бертилла слушала все это, но восхищение ее своим благодетелем ничуть не уменьшалось. Просто к ее отношению добавлялось нечто новое.
Да разве может мужчина, такой красивый и такой неотразимый, не подвергаться преследованию женщин? А поскольку он тоже человек, то и сам ими увлекается.
Бертилле ни на минуту не приходило в голову, что он может заинтересоваться ею.
Она считала себя незначительной и незаметной, а лорд Сэйр принадлежал недоступному ей миру.
Она была всего только признательна, как нищий у его дверей, за те крохи добра, которые он уделил ей. Он воплощал в себе героев ее девичьих мечтаний и тех рыцарей, о которых она читала в книгах.
Солнце склонялось к закату, стало прохладнее, хотя жара еще не совсем спала.
Большинство пассажиров даже ленились подняться из шезлонгов и взглянуть на берега, мимо которых они проплывали.
Там были мангровые леса, илистые отмели, скалистые обрывы и коралловые рифы, а все остальное тонуло в зелени деревьев.
Многие деревья были отягощены плодами, другие усыпаны невероятно яркими цветами, такими прекрасными, что Бертилле очень захотелось взглянуть на них поближе.
Она переоделась в вечернее платье и, услыхав сигнал к обеду, вошла в салон и первым делом взглянула на столик, за которым, как всегда в одиночестве, сидел лорд Сэйр.
Салон первого класса весьма отличался от столовой второго класса, где все пассажиры ели, сидя за общими хромоногими столами.
Здесь каждому пассажиру предоставляли удобное кресло, по углам комнаты были расставлены растения в горшках, негромко играл оркестр, создавая атмосферу радости и удовольствия.
Белоснежные льняные скатерти, безупречная сервировка, готовые к услугам молчаливо застывшие бородатые стюарды – все эти атрибуты роскоши скоро исчезнут для Бертиллы навсегда.
Путешествие подходило к концу, и все казались более оживленными, нежели в последние несколько недель изнуряющей жары.
Привлекательные женщины вроде леди Эллентон надели самые нарядные свои платья, их драгоценности так и сверкали при электрическом свете.
После обеда леди Сэндфорд получила приглашение на вист, а Бертилла устроилась в салоне с книжкой.
Ей очень хотелось выйти на палубу, но было не вполне прилично встать и пойти туда одной.
Она решила сделать вид, что отправляется спать; попозже, когда леди Сэндфорд и прочие пассажиры немолодого возраста удалятся на покой, она незаметно проскользнет на палубу.
Бертилле хотелось полюбоваться на фосфоресцирующие волны и на звезды, сияющие над темными деревьями.
В Малайе, казалось ей, есть нечто загадочное и возбуждающее, и что плохого, если сегодня вечером и завтра она позволит себе пренебречь условностями?
Ведь, уехав в Саравак, она никогда больше не встретит никого из своих попутчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39