Ангус покачал головой и отвел взгляд. Между ними повисла тишина, а затем Элизабет быстрым движением, потому что ей хотелось задержаться, взяла сумочку и перчатки.
— Думаю, мне пора домой, — сказала она.
Ангус взглянул на часы и издал возглас удивления:
— Я даже не представлял, что так поздно.
Он попросил счет, и через несколько минут они уже ехали по направлению к Баркли-сквер.
— Вы не зайдете на последний бокал? — спросила Элизабет.
— Я не стану пить, спасибо, но хотел бы проводить вас.
— Мне нужно забрать форму, — сказала Элизабет. — Зайдем на минутку.
Она прошла с ним в утренний кабинет и зажгла свет. Комната больше не казалась такой уродливой и суровой, как днем. Элизабет заметила, что Грейс убрала херес, а вместо него выставила графин с виски и сифон с газированной водой.
— Угощайтесь, — предложила она, — а я пока соберу вещи. Элизабет поднялась наверх. Форма была уже сложена в маленький чемоданчик. Женщина оглядела комнату. Теперь она не была уверена, так ли успешно прошел вечер. Она прекрасно провела время, но все же многое осталось недосказанным. Элизабет почувствовала неуверенность, подавленность — так ребенок плачет иногда в конце праздника — и испытала сомнение, так ли хорошо было, если момент расставания настолько мучителен. Она медленно спустилась вниз.
— Я готова.
Ангус потушил сигарету. Элизабет заметила, что графин остался нетронутым.
— Позвольте мне взять ваши вещи, — сказал Ангус и подошел к ней.
Когда она отдавала чемодан, их руки встретились. И тогда они взглянули друг другу в лицо и поняли, что означает биение их сердец и трепетная напряженность сплетенных рук.
— Простите, — наконец произнес Ангус. — Мне не следовало приглашать вас.
— Но почему? — еле слышно прошептала Элизабет.
— Потому что я знал… кажется, с самой первой секунды, как увидел вас.
— А я долго не знала, а потом…
— А потом?.. Наверное, вы боролись с этим? Я тоже, но это было совершенно бесполезно. Только я не хотел вам ничего говорить.
— А вы и сейчас ничего не сказали, — произнесла Элизабет.
Она сознавала, что все еще держит чемодан, чувствуя ладонь Ангуса на своей руке. Немного погодя Ангус забрал у нее ношу, поставил на пол, прошел по комнате, остановившись возле камина. Он стоял к ней спиной и глядел в пустой камин.
Элизабет ждала, боясь пошевелиться. Она дрожала, все ее тело пронзало какое-то острое исступление, которого она до сих пор не знала. Спустя долгое время Ангус повернулся к ней лицом, и она увидела, что он очень бледен.
— Дорогая, — сказал он очень тихо, — то, что происходит, неподвластно нам. Я никогда не предполагал, что подобное случится. Никогда не предполагал, что вы узнаете о моих чувствах. Мне казалось, это секрет, который я сумею сохранить.
— Но сейчас это уже больше не секрет, — прошептала Элизабет.
Она не сделала ни одного движения, но он понял по ее лицу, что она просит его… умоляет… обнять ее. Он приблизился очень медленно, словно боролся сам с собой. Протянул к ней руки, но только для того, чтобы положить ей на плечи.
— Я люблю вас, — сказал он тихо. — Люблю вас так, как не думал; что способен любить, но после сегодняшнего вечера я больше никогда этого не повторю. Я не могу иметь ровным счетом никакого значения в вашей жизни. У вас есть муж, положение. Представьте, что это всего лишь странный сон, и забудьте о нем.
Только тогда Элизабет обрела голос и поняла, что хочет сказать. Рассмеявшись, она выскользнула из-под его рук.
— Ангус, — сказала она, — неужели вы в самом деле полагаете, что такое возможно? Я люблю вас, уже давно люблю, но едва осмеливалась признаться в том даже самой себе. Я не подозревала о вашей любви, только знала, как мне радостно видеть вас, сознавать, что вы рядом. Сегодня я счастлива так, как никогда.
Ее слова, казалось, наскакивали друг на друга в своей стремительности. Сдержанность, у которой она была в плену всю свою жизнь, исчезла, величественность и притворство были отброшены в сторону, она была вся во власти эмоций — страстных, настойчивых, требовательных. Она протянула руки навстречу Ангусу жестом, означавшим полную капитуляцию.
— Дорогой! — воскликнула она. — Я люблю вас!
И наконец, не в силах больше сдерживаться, Ангус заключил ее в объятия. Спустя долгое время, в течение которого все вокруг, казалось, замерло, они отстранились. Первым заговорил Ангус.
— Элизабет, — сказал он дрогнувшим голосом, — это сумасшествие, вы должны понять.
— Но почему?
Они двинулись к дивану и сели рядом.
— Только сегодня вечером, — сказала Элизабет, — я думала, как много пропустила за свою жизнь, как мало было у меня в молодости счастья. Я никогда не знала, какое оно, до этой минуты.
Ангус крепко сжал ее руку. Теперь его лицо было печальным и серым, и Элизабет поняла, о чем он думает.
— Что с нами будет? — спросила она робко.
— Ответ вы знаете не хуже меня, — устало сказал он. — У каждого из нас своя жизнь. Вы замужняя женщина, я должен думать о своей профессии.
Элизабет вопросительно взглянула на него.
— Вы комендант лазарета, который я сделал чуть ли не собственным, — объяснил он.
Тогда она поняла, что ради своей работы, которой он отдавался целиком и в которой добился почета, он не мог явиться причиной скандала, как не мог допустить его ради нее самой. Элизабет испугалась.
— Но, Ангус… — начала она говорить. Он жестом остановил ее:
— Дорогая, мы должны быть разумными, более того — мы должны быть храбрыми. Я слишком люблю и слишком уважаю вас, чтобы вовлечь в тайную любовную интригу, пусть даже самую осторожную.
— Но я должна видеться с вами хоть иногда! — воскликнула Элизабет. — С меня будет довольно одного — просто видеть вас и знать, что вы есть.
— И вы думаете, что для нас обоих этого будет достаточно? — спросил он.
Она поняла, что он прав, поняла, что их обоих будет тянуть друг к другу. Им предстояло еще так много узнать друг о друге, так много осмыслить, помимо удивления и радости быть рядом и сознания, что простое прикосновение пальцев способно высвободить взрыв необузданных чувств.
— Что же в таком случае вы предлагаете? — спросила Элизабет дрожащим голосом.
— Я найду решение.
Она поняла: он намерен уехать. В прошлом он не раз говорил о своем желании присоединиться к армии на континенте, и сейчас она без слов поняла, что у него на уме.
— Так что же, мы больше никогда не увидимся?
В ту минуту ей показалось, что они оба преждевременно постарели.
— Это как будет суждено, — ответил Ангус.
Она знала, что они оба вспомнили о преклонном возрасте Артура. «Но он, вероятно, проживет еще очень долго, — подумала Элизабет, — бесконечно много лет. Я не смогу этого вынести, не смогу!» Она посмотрела на Ангуса, и из ее глаз внезапно хлынули слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73