Но тут в гостиную вошли граф и другие мужчины, и неловкость сразу исчезла. Для гостей постарше принесли столики для бриджа, а для Джины, Элис, Чарльза и еще двух молодых людей были организованы карточные игры попроще. Мужчины делали вид, что всецело захвачены игрой, и это забавляло Джину и Элис.
Около полуночи граф сказал:
— Предлагаю сегодня всем лечь спать пораньше, я не хочу, чтобы те, кто примет участие в завтрашних скачках, попадали от усталости с лошадей.
Гости рассмеялись, а сэр Чарльз тут же поспешил откланяться. После его ухода леди Элис довольно скоро удалилась к себе, а с ней ушла и Джина. Зайдя в комнату Элис, они впервые не увидели на ночном столике бокала с лекарством.
Джина воскликнула:
— Она сдалась!
— Хотела бы я надеяться, — ответила Элис. — Если только она не подложила мне бомбу в кровать и не намазала ядом зубную щетку.
— А я готова поспорить, что она просто уже поняла, что вы любите сэра Чарльза, а он любит вас.
— Ну конечно же, вы правы, Джина, — рассмеялась Элис. — Моя камеристка сказала, что обо мне с Чарльзом шепчутся все слуги.
— Ну, ложитесь спать, и спокойной ночи, — сказала Джина. — Только не забудьте запереть дверь.
Джина не забыла слова леди Элис о том, что миссис Денвер может задушить ее подушкой.
Пришла камеристка, чтобы помочь Элис раздеться, Джина поцеловала подругу и поспешила к себе. Она заранее попросила нянюшку, чтобы та не дожидалась ее.
— А вы сами справитесь? — усомнилась няня.
— Последние пять лет я прекрасно справляюсь сама. Я отлично сама раздевалась дома, смогу это сделать и здесь, — ответила Джина.
Теперь она расстегнула пуговицы, сняла платье и повесила его в шкаф. Джина с нетерпением ждала завтрашних скачек, поэтому быстро задула свечу и легла в постель. День был таким интересным и насыщенным, что Джина заснула сразу, как только ее голова коснулась подушки.
Ей снилось, что она скачет верхом вместе с графом. Но вдруг что-то разбудило ее. Стряхнув с себя остатки сна. Джина решила, что это опять шуточки привидений. Внезапно она почувствовала, что у ее кровати кто-то стоит. Она хотела посмотреть, кто это, — и в этот момент что-то закрыло ей рот. Джина попыталась бороться, но неизвестный ударил ее по лицу и всунул ей в рот кляп. Не успела она высвободить руки из-под одеяла, как кто-то схватил ее и накрепко связал руки за спиной. В отчаянии Джина попробовала отбиваться ногами, но бесполезно — освободиться она не смогла. Потом этот кто-то подхватил ее, и в этот момент Джина догадалась, что на нее напала миссис Денвер.
Комната была погружена во тьму, свет едва пробивался сквозь щель в занавеске. Джину потащили через комнату, и она испугалась, что миссис Денвер хочет выбросить ее из окна. Возможно, экономка догадалась, что именно Джина надоумила леди Элис выплескивать лекарство, и хотела отомстить.
Однако, к ее удивлению, миссис Денвер повернула к обитой панелями стене и протиснулась в какую-то щель. Кругом была кромешная тьма, и Джина поняла, что ее протащили в потайную дверь, замаскированную под панель на стене. Изучая «Монастырский очаг», она совсем забыла про эти потайные ходы.
Девушку охватил леденящий ужас. Ее швырнули на холодный пол, и сквозь тонкую ткань ночной рубашки Джина ощутила грубое дерево. Из непроглядной тьмы до нее донесся голос миссис Денвер.
— Ты останешься здесь, — как змея прошипела экономка, — и здесь ты умрешь. Никто не найдет тебя. А если ты думаешь, что он будет помнить, ты ошибаешься — он забудет, как забыл уже многих других.
Джина отчаянно пыталась что-нибудь сказать, но кляп надежно закрывал ей рот. Экономка ушла. Джина услышала тихие удаляющиеся шаги: на миссис Денвер были либо мягкие тапочки, либо она вообще была без обуви. Потом до Джины донесся скрип — это поставили на место дубовую панель. А потом наступила тишина.
От этой тишины девушке захотелось кричать, кричать, кричать… но кляп мешал ей это сделать. И она поняла, что все безнадежно и что она умрет, как и сказала миссис Денвер.
Тайные ходы никогда не приходили ей на ум, даже когда она советовала Элис запирать дверь. Теперь-то Джина была уверена, что все привидения в ее комнате были делом рук миссис Денвер. Именно так экономка избавлялась от любой женщины, которая могла бы претендовать на роль жены графа.
Джине вспомнился рассказ Роуз о той прекрасной леди, которая, как все думали, непременно станет его женой. Миссис Денвер выгнала ее. И леди Элис обречена была умереть, если бы о ее свадьбе с графом заговорили всерьез, а потом под подозрение попала сама Джина, и экономка замыслила очередное убийство.
Перед ее мысленным взором вновь возникло лицо миссис Денвер, когда та смотрела на нее из окна во время утренней прогулки. И позже — в картинной галерее.
«Как же я не догадалась? Почему мне даже в голову не пришло, что она может со мной сделать?» — спрашивала себя Джина.
Это казалось бессмысленным, невозможным, но это было правдой!
Потом ей вспомнился граф, как он сидел во главе стола, величественный, словно король. Она видела блеск в его глазах, когда он обращался к ней. Она вновь слышала его мягкий голос, когда он благодарил ее за то, что она помогла Элис.
«Я люблю его! — вдруг поняла Джина. — Конечно, я люблю его! Как я могу его не любить? Ведь он самый замечательный мужчина в мире!»
Мгновенная радость сменилась безысходностью. Граф никогда не узнает о ее любви, не узнает, что она умерла в темноте потайных ходов его замка. Джина поежилась на жестком холодном полу. Наверное, здесь некогда прятался настоятель монастыря и даже служил мессу для тех, кто скрывался от религиозных преследований. И может быть, в этой самой комнате давний предок графа, роялист, укрылся от людей Кромвеля. Был ли он похож на Друро? Ждала ли его любящая женщина?
Джине не хотелось умирать, нет, ей безумно хотелось жить, и она начала истово молиться:
— Помоги мне, Господи! Матушка, помоги мне! Я не могу умереть здесь, ведь никто даже не узнает, что со мной случилось!
Она молилась и молилась. Слезы выступили у нее на глазах, но Джина знала: плакать нельзя, иначе она задохнется.
И вдруг Джина почувствовала, что она не одна. Кто-то был рядом, кто-то помогай ей, но этот кто-то был не человек. Может быть, это был настоятель монастыря, который некогда скрывался здесь и усилиями которого в этом месте явственно чувствовалась благодать Господня. Возможно, сами монахи, создавая эти потайные ходы, молились за тех, кто когда-либо окажется здесь, скрываясь от преследований.
Джина явственно ощущала присутствие призраков прошлого, но она не боялась их. Наоборот, ей вдруг стало легче от того, что теперь она не одна.
— Услышьте меня! — позвала она призраков. — Помогите мне! Скажите графу, где я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Около полуночи граф сказал:
— Предлагаю сегодня всем лечь спать пораньше, я не хочу, чтобы те, кто примет участие в завтрашних скачках, попадали от усталости с лошадей.
Гости рассмеялись, а сэр Чарльз тут же поспешил откланяться. После его ухода леди Элис довольно скоро удалилась к себе, а с ней ушла и Джина. Зайдя в комнату Элис, они впервые не увидели на ночном столике бокала с лекарством.
Джина воскликнула:
— Она сдалась!
— Хотела бы я надеяться, — ответила Элис. — Если только она не подложила мне бомбу в кровать и не намазала ядом зубную щетку.
— А я готова поспорить, что она просто уже поняла, что вы любите сэра Чарльза, а он любит вас.
— Ну конечно же, вы правы, Джина, — рассмеялась Элис. — Моя камеристка сказала, что обо мне с Чарльзом шепчутся все слуги.
— Ну, ложитесь спать, и спокойной ночи, — сказала Джина. — Только не забудьте запереть дверь.
Джина не забыла слова леди Элис о том, что миссис Денвер может задушить ее подушкой.
Пришла камеристка, чтобы помочь Элис раздеться, Джина поцеловала подругу и поспешила к себе. Она заранее попросила нянюшку, чтобы та не дожидалась ее.
— А вы сами справитесь? — усомнилась няня.
— Последние пять лет я прекрасно справляюсь сама. Я отлично сама раздевалась дома, смогу это сделать и здесь, — ответила Джина.
Теперь она расстегнула пуговицы, сняла платье и повесила его в шкаф. Джина с нетерпением ждала завтрашних скачек, поэтому быстро задула свечу и легла в постель. День был таким интересным и насыщенным, что Джина заснула сразу, как только ее голова коснулась подушки.
Ей снилось, что она скачет верхом вместе с графом. Но вдруг что-то разбудило ее. Стряхнув с себя остатки сна. Джина решила, что это опять шуточки привидений. Внезапно она почувствовала, что у ее кровати кто-то стоит. Она хотела посмотреть, кто это, — и в этот момент что-то закрыло ей рот. Джина попыталась бороться, но неизвестный ударил ее по лицу и всунул ей в рот кляп. Не успела она высвободить руки из-под одеяла, как кто-то схватил ее и накрепко связал руки за спиной. В отчаянии Джина попробовала отбиваться ногами, но бесполезно — освободиться она не смогла. Потом этот кто-то подхватил ее, и в этот момент Джина догадалась, что на нее напала миссис Денвер.
Комната была погружена во тьму, свет едва пробивался сквозь щель в занавеске. Джину потащили через комнату, и она испугалась, что миссис Денвер хочет выбросить ее из окна. Возможно, экономка догадалась, что именно Джина надоумила леди Элис выплескивать лекарство, и хотела отомстить.
Однако, к ее удивлению, миссис Денвер повернула к обитой панелями стене и протиснулась в какую-то щель. Кругом была кромешная тьма, и Джина поняла, что ее протащили в потайную дверь, замаскированную под панель на стене. Изучая «Монастырский очаг», она совсем забыла про эти потайные ходы.
Девушку охватил леденящий ужас. Ее швырнули на холодный пол, и сквозь тонкую ткань ночной рубашки Джина ощутила грубое дерево. Из непроглядной тьмы до нее донесся голос миссис Денвер.
— Ты останешься здесь, — как змея прошипела экономка, — и здесь ты умрешь. Никто не найдет тебя. А если ты думаешь, что он будет помнить, ты ошибаешься — он забудет, как забыл уже многих других.
Джина отчаянно пыталась что-нибудь сказать, но кляп надежно закрывал ей рот. Экономка ушла. Джина услышала тихие удаляющиеся шаги: на миссис Денвер были либо мягкие тапочки, либо она вообще была без обуви. Потом до Джины донесся скрип — это поставили на место дубовую панель. А потом наступила тишина.
От этой тишины девушке захотелось кричать, кричать, кричать… но кляп мешал ей это сделать. И она поняла, что все безнадежно и что она умрет, как и сказала миссис Денвер.
Тайные ходы никогда не приходили ей на ум, даже когда она советовала Элис запирать дверь. Теперь-то Джина была уверена, что все привидения в ее комнате были делом рук миссис Денвер. Именно так экономка избавлялась от любой женщины, которая могла бы претендовать на роль жены графа.
Джине вспомнился рассказ Роуз о той прекрасной леди, которая, как все думали, непременно станет его женой. Миссис Денвер выгнала ее. И леди Элис обречена была умереть, если бы о ее свадьбе с графом заговорили всерьез, а потом под подозрение попала сама Джина, и экономка замыслила очередное убийство.
Перед ее мысленным взором вновь возникло лицо миссис Денвер, когда та смотрела на нее из окна во время утренней прогулки. И позже — в картинной галерее.
«Как же я не догадалась? Почему мне даже в голову не пришло, что она может со мной сделать?» — спрашивала себя Джина.
Это казалось бессмысленным, невозможным, но это было правдой!
Потом ей вспомнился граф, как он сидел во главе стола, величественный, словно король. Она видела блеск в его глазах, когда он обращался к ней. Она вновь слышала его мягкий голос, когда он благодарил ее за то, что она помогла Элис.
«Я люблю его! — вдруг поняла Джина. — Конечно, я люблю его! Как я могу его не любить? Ведь он самый замечательный мужчина в мире!»
Мгновенная радость сменилась безысходностью. Граф никогда не узнает о ее любви, не узнает, что она умерла в темноте потайных ходов его замка. Джина поежилась на жестком холодном полу. Наверное, здесь некогда прятался настоятель монастыря и даже служил мессу для тех, кто скрывался от религиозных преследований. И может быть, в этой самой комнате давний предок графа, роялист, укрылся от людей Кромвеля. Был ли он похож на Друро? Ждала ли его любящая женщина?
Джине не хотелось умирать, нет, ей безумно хотелось жить, и она начала истово молиться:
— Помоги мне, Господи! Матушка, помоги мне! Я не могу умереть здесь, ведь никто даже не узнает, что со мной случилось!
Она молилась и молилась. Слезы выступили у нее на глазах, но Джина знала: плакать нельзя, иначе она задохнется.
И вдруг Джина почувствовала, что она не одна. Кто-то был рядом, кто-то помогай ей, но этот кто-то был не человек. Может быть, это был настоятель монастыря, который некогда скрывался здесь и усилиями которого в этом месте явственно чувствовалась благодать Господня. Возможно, сами монахи, создавая эти потайные ходы, молились за тех, кто когда-либо окажется здесь, скрываясь от преследований.
Джина явственно ощущала присутствие призраков прошлого, но она не боялась их. Наоборот, ей вдруг стало легче от того, что теперь она не одна.
— Услышьте меня! — позвала она призраков. — Помогите мне! Скажите графу, где я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31