«Я стану старой, — подумала она, — старой и уродливой, но всегда буду помнить прикосновение его губ, его объятия. Пламя, загоревшееся во мне, зажгло и его». И вдруг, не ожидая того, горько заплакала.
Не из жалости к себе и не от отчаяния, а безнадежно, как плачет человек, у которого нет будущего, нет надежды, нет спасения.
Глава 11
Его светлость не вернулся, ваша светлость. — Не вернулся? — почти вскрикнула герцогиня. — Его не было вчера вечером, когда он мне понадобился, а сейчас… через двенадцать минут мы отправляемся в церковь!
Тина отвернулась от трюмо, перед которым горничные в последний раз поправляли на ней платье и фату.
— Его светлость не ночевал дома? — спросила она. Горничная, получившая информацию от лакея, который слышал ее от дворецкого, присела в реверансе.
— Нет, миледи… то есть, мисс. Мистер Джарвис сказал, что постель его светлости не расстелена.
От Тины не ускользнула оговорка в обращении к ней — ведь всего через час этот титул «миледи» будет принадлежать ей по праву. Она станет леди Уэлтон, а лорд Уинчингем, похоже, не увидит ее свадьбы.
Тина не видела его с того момента, как они целовались, и в глубине души понимала, что он просто боится — боится своих, а может быть, и ее чувств. Боится прощания, к которому их неумолимо ведет поток событий.
Накануне день прошел скучно и в суете: потерялась фата, сломалась застежка бриллиантового ожерелья, подаренного ей на свадьбу герцогиней, сапожник не прислал туфли, заказанные к ее дорогому, элегантному платью. И было много других мелких неприятностей, досаждавших с минуты на минуту, из часа в час! Герцогиня волновалась и без всякой причины находилась в дурном расположении духа. Абдул постоянно получал затрещины, и только появление мамонта среди пирогов на кухне могло бы унять его крики. Все слуги, казалось, пребывали в смятении, и даже мистер Грейчерч, похоже, утратил свое обычное безмятежное спокойствие.
Тина провела день как во сне, и как многие сны, он казался ей то кошмаром, то безмерным счастьем. Всеми фибрами души она чувствовала, что лорд Уинчингем любит ее, и одновременно прекрасно понимала, (Что после свадьбы будет редко видеться с ним, если вообще будет. Одно дело — принести себя в жертву любимому человеку, и совсем другое — осознавать, что никогда больше его не увидишь и он не сможет даже выразить ей свою благодарность за принесенную жертву!
Ближе к вечеру, страстно желая увидеть Стерна, услышать его голос, пусть резкий и властный, она направилась в библиотеку.
Лорда Уинчингем там не оказалось, но Тина знала, что на столе лежит ее брачный контракт, подписанный, скрепленный печатью и ожидающий, когда мистер Грейчерч заберет его и со свойственной ему пунктуальностью приложит к остальным документам.
Почти не видящими глазами она прочла свое имя и имя сэра Маркуса, а внизу страницы заметила подпись лорда Уинчингема, нацарапанную с такой яростью, что перо прорвало бумагу.
В библиотеке все напоминало о нем. На столе стоял бокал, наполовину наполненный бренди, и дверь в сад была открыта. Тина решила, что он просто вышел прогуляться перед сном, как это делал обычно. Горя желанием видеть его, она тоже вышла в сад, глядя на мощеные дорожки. Лорда Уинчингема поблизости не было.
Тина грустно пошла по одной из них к большим воротам, скрытым от дома деревьями, откуда тропинка вела к конюшням. Возможно, он пошел проведать своих любимых лошадей? Ворота оказались открыты. Заглянув за них, она оглядела дорожку, идущую вдоль стены конюшни. Дорожка оказалась довольно сырой, и Тина не рискнула ступить на нее в своих атласных туфельках. Решила, что лорд вот-вот вернется, а ей лучше подождать его в беседке.
Интересно, что он ей скажет? Застигнутый врасплох, покажет ли свои истинные чувства или твердо решил не делать этого? Почему-то ей подумалось, что, сохраняя безукоризненное самообладание, лорд Уинчингем начнет убеждать ее в своем полном безразличии к ней.
Вечер был тихим и безветренным. Она ждала в беседке, слушая журчание фонтанов и пение птиц, свивших гнезда в кустарнике. Как хорошо жили бы они с лордом Уинчингемом в каком-нибудь маленьком деревенском коттедже, вдали от этой роскоши, от многочисленной армии слуг и арендаторов, вдали от цепких лап высшего света, жадно поглощавшего их драгоценное время!
Ей вдруг представились долгие дни, полные солнечного света и удовольствий. Они будут только вдвоем, вероятно, со своими детьми, лошадьми и собаками. Как всякая влюбленная женщина, Тина знала, что смогла бы сделать лорда Уинчингёма счастливым настолько, что он забыл бы о бурной холостяцкой жизни и женщинах, заполнявших его праздное время.
— Я люблю его! — призналась она маленькому купидону на фонтане. — Я люблю его! — крикнула она птицам, пролетевшим над ее головой.
Тина потеряла счет времени. Оглядевшись, поняла, что уже стемнело, а лорда Уинчингёма все нет и нет. Ясно, он уже не вернется.
Медленно, уныло она побрела к дому. Вероятно, он разгоняет тоску с женщиной, развлекавшей его до ее появления. Наверное, решил, что на следующий день после ее свадьбы станет снова богатым человеком и сможет щедро заплатить за благосклонность той, которую желает!
Сейчас ей казалось странным, что лорд Уинчингем не ночевал дома. Может быть, его угнетала домашняя суета? Может быть, осознав свои чувства к ней, он понял, что не сможет сам повести ее к алтарю?
При мысли, что она никогда больше не увидит его, Тине хотелось плакать от горя.
— Не мог же его светлость пропасть! — громко произнесла она. — Надо немедленно послать лакеев во все клубы, ко всем его друзьям! Нужно выяснить, не забыл ли он время венчания?
Нет, ни в коем случае! — горячо возразила герцогиня. А когда Тина удивленно взглянула на нее, пояснила: — Это может вызвать скандал. Если мой внук не появится на церемонии, я скажу, что он нездоров. Я не стану вырывать его из объятий проститутки или из других неприглядных мест: назавтра об этом станет трезвонить весь Лондон!
— Да, да, конечно, я об этом не подумала, — кротко согласилась Тина.
— Пришлите ко мне его камердинера! — приказала герцогиня горничной.
Девушка присела в реверансе, и через несколько минут Джарвис, очевидно ждавший вызова, постучал в дверь комнаты Тины.
— Входите, приятель, — пригласила герцогиня. — Я слышала, ваш хозяин не ночевал дома?
— В этом нет ничего необычного, ваша светлость, — виновато ответил Джарвис. — Однако ему пора появиться. Он еще должен одеться.
— Да уж, пора! — подтвердила герцогиня. — . Опаздывать — это прерогатива невест. Ни один уважающий себя жених не обязан ждать у алтаря более пятнадцати минут! Приготовьте одежду и скажите кучеру: когда появится его светлость, он должен гнать лошадей во всю прыть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53