И поверьте, вы пожалеете, что родились на свет.
Канцлер с такой угрозой посмотрел на волшебников, что даже мать Кары испуганно притихла. Затем он вновь уставился на Ингольда.
– А что касается тебя и этой девочки... – Алвир вдруг замолк, точно эти слова застряли у него в горле.
Джил почувствовала внезапную реакцию Ингольда, как волну удушливого жара, хотя описать изменения, произошедшие в старике, что стоял рядом с ней, она бы не смогла. Но властность, которую излучал Архимаг, напоминала силовой вихрь. Алвир на шаг отпрянул назад, его лицо пожелтело от испуга.
– Милорд Алвир, – раздался тихий хрипловатый голос, – никто из этих детей не служит вам, и поостерегитесь хоть пальцем тронуть их....
Алвир облизнул сухие губы, но все равно не смог издать ни звука.
Ингольда продолжал.
– Можете вести себя как последний глупец, милорд, это ваше право. Но не думайте, что мною движет забота о вас, или ваши политические соображения. Я действую лишь во благо людей. Если вы хотите свести со мной счеты – милости прошу. Но не смейте вымещать зло ни на ком из здесь присутствующих: вы об этом пожалеете. А теперь ступайте прочь.
– Ты... – прохрипел канцлер с искаженным лицом. Но слова вновь не шли у него с языка.
– Вон отсюда.
Крупный, сильный мужчина отпрянул, как от удара. Он начал медленно отступать к двери, и через минуту все могли услышать, как в коридоре его шаги обратились в бег.
Словно медленно угасающий закат, сила, опалившая воздух комнаты, начала рассеиваться, а вместе с ней померк и свет. Джил повернулась к Ингольду и увидела, как удлинившиеся тени резко обозначили морщины на его лице. В очаге вспыхнул последний клочок разорванного пергамента.
Первым нарушил тишину писклявый голос Кта:
– Он тебе этого никогда не простит.
Ингольд вздохнул и закрыл глаза.
– Он мне и так ничего бы не простил.
Джил помогла ему сесть. К ним приблизился Вос и положил тонкую, перепачканную в чернилах руку на плечо Ингольду.
– Ты устал, – сказал змеиный маг сухим старческим голосом, – тебе надо поспать.
Остальные маги начали потихоньку покидать комнату.
Наконец Ингольд поднял голову и взглянул на Джил.
– Извини, дитя. Ты хорошо потрудилась. Более того, я убежден, что ты нашла правильный ответ. – Он взял ее за руку. – Спасибо.
Безмолвие полнилось так и не нашедшими выхода словами. Глядя на Ингольда, Джил ощутила страх за него. Куда же ему податься теперь? В Убежище – Алвир, а снаружи – Дарки.
– В любом случае, тебя это больше не должно тревожить, – пробормотал волшебник. – Настал день зимнего солнцестояния. Ты вольна вернуться в свой мир, не подвергаясь опасности нападения Дарков. Я пошлю тебя обратно на рассвете, если, конечно, ты не захочешь немного задержаться и провести этот праздник со мной.
Голос Ингольда едва могли расслышать даже те немногие, кто остался в полутемной комнате. Джил поборола в себе желание пригладить его взъерошенные седые волосы.
Вместо этого она резким голосом сказала:
– Несмотря на то... что тебя ищут Дарки... ты все равно пойдешь с армией?
– Конечно... – начал было он, но вдруг пристально взглянул на нее, уловив в голосе Джил какие-то странные нотки, – ...нет, – закончил он. – Конечно, нет.
Медовые глаза Воса изумленно сверкнули, но Ингольд опередил его:
– Нет, я останусь здесь, в Убежище. Алвир получил мое благословение на то, чтобы погибнуть, как ему заблагорассудится, но после сегодняшнего я не собираюсь доставить удовольствие Даркам и не дам им обглодать мои старые кости. Не беспокойся обо мне, дитя.
Джил кивнула.
– Рада это слышать. Хотя, когда мы доберемся до Логова, нам без тебя будет нелегко.
– Тебе нет нужды рисковать жизнью! – резко возразил он.
– Брось, Ингольд. Неужели ты веришь, что я сбегу накануне вторжения, так и не узнав, чем оно закончится?
– Конечно, могу. Тем более что ты лучше других знаешь, чем все это закончится. Тебе известно, как мало шансов на то...
– Мне известно, как мало будет шансов, если ты останешься в Убежище, – сердито заявила она. – Королевской страже потребуется каждый меч.
Джил поймала изумленный взгляд Руди: для него это оказалось полной неожиданностью. Как, впрочем, и для нее самой.
В глазах Ингольда промелькнуло раздражение. Джил с невозмутимым видом продолжила, прекрасно понимая, что он не рискнет опровергнуть собственную ложь:
– Ты же сам учил меня не бросать близких людей на произвол судьбы, даже если им грозит поражение.
Он долго и внимательно смотрел на Джил, затем слегка сжал ее руки.
– Тебе никто не говорил, что это неприлично, когда младшие пытаются перехитрить старших?
Она покачала головой, глядя на него невинными глазами школьницы.
– Нет, сэр.
Он фыркнул.
– Считай, что я тебе сказал.
– Да, сэр.
– А теперь иди спать. И вот еще что, Джил...
Она приостановилась в дверях.
– Мне не было нужды учить тебя преданности. Ты все знала и без меня.
– Но ты был нужен мне, чтобы это понять.
Она повернулась и быстро вышла в темноту, чувствуя усталость и, как ни странно, умиротворение.
* * *
– Джил говорила всерьез?
Альда плотнее стянула у горла меховой плащ. Хотя впервые за многие недели светило бледное далекое солнце, воздух все еще оставался ледяным. Они с Руди вышли через ворота и начали спускаться по ступеням, окруженные кольцом людей. Со стороны луга, где сгрудились сделанные из сосновых веток шатры и разноцветные навесы, порывы ледяного ветра доносили голоса и музыку.
– Конечно, всерьез. – Руди удивленно взглянул на Минальду.
– Но ведь ее могут убить.
Тропинка, ведущая вниз, была скользкой, ее утоптали сотни ног. Люди с рассвета тянулись в ту сторону. Руди поддержал Минальду, обхватив ее за плечи. Тир смотрел на происходящее широко распахнутыми глазами и счастливо хихикал, радуясь царящему вокруг шуму и суматохе.
– Я не все понял из того, что она говорила вчера вечером, – продолжал Руди, – но в одном она права. Она не может так просто уйти, не зная, выживут ли ее друзья.
– Это верно, – согласилась Минальда. – Но ведь она сама провела все эти изыскания. И она знает лучше, чем кто бы то ни было, что люди никогда не побеждали Дарков.
– Как ты можешь говорить такое человеку, который изобрел наше секретное оружие?! – с деланным негодованием воскликнул Руди.
Тропинка была узкой; спускавшиеся вместе с ними люди задевали их локтями. Там были гвардейцы в потертой черной форме и воины Тиркенсона, женщины в пестрых крестьянских юбках и, конечно, дети. Они старались идти в ногу со взрослыми, щебеча, как маленькие птички.
Руди и Минальда, прижавшая к себе Тира, остановились рядом с палатками. Оттуда доносилась музыка и запах меда и хвои.
– Ты все еще веришь, что Правитель Ренвета разгромил Дарков при помощи огнеметов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Канцлер с такой угрозой посмотрел на волшебников, что даже мать Кары испуганно притихла. Затем он вновь уставился на Ингольда.
– А что касается тебя и этой девочки... – Алвир вдруг замолк, точно эти слова застряли у него в горле.
Джил почувствовала внезапную реакцию Ингольда, как волну удушливого жара, хотя описать изменения, произошедшие в старике, что стоял рядом с ней, она бы не смогла. Но властность, которую излучал Архимаг, напоминала силовой вихрь. Алвир на шаг отпрянул назад, его лицо пожелтело от испуга.
– Милорд Алвир, – раздался тихий хрипловатый голос, – никто из этих детей не служит вам, и поостерегитесь хоть пальцем тронуть их....
Алвир облизнул сухие губы, но все равно не смог издать ни звука.
Ингольда продолжал.
– Можете вести себя как последний глупец, милорд, это ваше право. Но не думайте, что мною движет забота о вас, или ваши политические соображения. Я действую лишь во благо людей. Если вы хотите свести со мной счеты – милости прошу. Но не смейте вымещать зло ни на ком из здесь присутствующих: вы об этом пожалеете. А теперь ступайте прочь.
– Ты... – прохрипел канцлер с искаженным лицом. Но слова вновь не шли у него с языка.
– Вон отсюда.
Крупный, сильный мужчина отпрянул, как от удара. Он начал медленно отступать к двери, и через минуту все могли услышать, как в коридоре его шаги обратились в бег.
Словно медленно угасающий закат, сила, опалившая воздух комнаты, начала рассеиваться, а вместе с ней померк и свет. Джил повернулась к Ингольду и увидела, как удлинившиеся тени резко обозначили морщины на его лице. В очаге вспыхнул последний клочок разорванного пергамента.
Первым нарушил тишину писклявый голос Кта:
– Он тебе этого никогда не простит.
Ингольд вздохнул и закрыл глаза.
– Он мне и так ничего бы не простил.
Джил помогла ему сесть. К ним приблизился Вос и положил тонкую, перепачканную в чернилах руку на плечо Ингольду.
– Ты устал, – сказал змеиный маг сухим старческим голосом, – тебе надо поспать.
Остальные маги начали потихоньку покидать комнату.
Наконец Ингольд поднял голову и взглянул на Джил.
– Извини, дитя. Ты хорошо потрудилась. Более того, я убежден, что ты нашла правильный ответ. – Он взял ее за руку. – Спасибо.
Безмолвие полнилось так и не нашедшими выхода словами. Глядя на Ингольда, Джил ощутила страх за него. Куда же ему податься теперь? В Убежище – Алвир, а снаружи – Дарки.
– В любом случае, тебя это больше не должно тревожить, – пробормотал волшебник. – Настал день зимнего солнцестояния. Ты вольна вернуться в свой мир, не подвергаясь опасности нападения Дарков. Я пошлю тебя обратно на рассвете, если, конечно, ты не захочешь немного задержаться и провести этот праздник со мной.
Голос Ингольда едва могли расслышать даже те немногие, кто остался в полутемной комнате. Джил поборола в себе желание пригладить его взъерошенные седые волосы.
Вместо этого она резким голосом сказала:
– Несмотря на то... что тебя ищут Дарки... ты все равно пойдешь с армией?
– Конечно... – начал было он, но вдруг пристально взглянул на нее, уловив в голосе Джил какие-то странные нотки, – ...нет, – закончил он. – Конечно, нет.
Медовые глаза Воса изумленно сверкнули, но Ингольд опередил его:
– Нет, я останусь здесь, в Убежище. Алвир получил мое благословение на то, чтобы погибнуть, как ему заблагорассудится, но после сегодняшнего я не собираюсь доставить удовольствие Даркам и не дам им обглодать мои старые кости. Не беспокойся обо мне, дитя.
Джил кивнула.
– Рада это слышать. Хотя, когда мы доберемся до Логова, нам без тебя будет нелегко.
– Тебе нет нужды рисковать жизнью! – резко возразил он.
– Брось, Ингольд. Неужели ты веришь, что я сбегу накануне вторжения, так и не узнав, чем оно закончится?
– Конечно, могу. Тем более что ты лучше других знаешь, чем все это закончится. Тебе известно, как мало шансов на то...
– Мне известно, как мало будет шансов, если ты останешься в Убежище, – сердито заявила она. – Королевской страже потребуется каждый меч.
Джил поймала изумленный взгляд Руди: для него это оказалось полной неожиданностью. Как, впрочем, и для нее самой.
В глазах Ингольда промелькнуло раздражение. Джил с невозмутимым видом продолжила, прекрасно понимая, что он не рискнет опровергнуть собственную ложь:
– Ты же сам учил меня не бросать близких людей на произвол судьбы, даже если им грозит поражение.
Он долго и внимательно смотрел на Джил, затем слегка сжал ее руки.
– Тебе никто не говорил, что это неприлично, когда младшие пытаются перехитрить старших?
Она покачала головой, глядя на него невинными глазами школьницы.
– Нет, сэр.
Он фыркнул.
– Считай, что я тебе сказал.
– Да, сэр.
– А теперь иди спать. И вот еще что, Джил...
Она приостановилась в дверях.
– Мне не было нужды учить тебя преданности. Ты все знала и без меня.
– Но ты был нужен мне, чтобы это понять.
Она повернулась и быстро вышла в темноту, чувствуя усталость и, как ни странно, умиротворение.
* * *
– Джил говорила всерьез?
Альда плотнее стянула у горла меховой плащ. Хотя впервые за многие недели светило бледное далекое солнце, воздух все еще оставался ледяным. Они с Руди вышли через ворота и начали спускаться по ступеням, окруженные кольцом людей. Со стороны луга, где сгрудились сделанные из сосновых веток шатры и разноцветные навесы, порывы ледяного ветра доносили голоса и музыку.
– Конечно, всерьез. – Руди удивленно взглянул на Минальду.
– Но ведь ее могут убить.
Тропинка, ведущая вниз, была скользкой, ее утоптали сотни ног. Люди с рассвета тянулись в ту сторону. Руди поддержал Минальду, обхватив ее за плечи. Тир смотрел на происходящее широко распахнутыми глазами и счастливо хихикал, радуясь царящему вокруг шуму и суматохе.
– Я не все понял из того, что она говорила вчера вечером, – продолжал Руди, – но в одном она права. Она не может так просто уйти, не зная, выживут ли ее друзья.
– Это верно, – согласилась Минальда. – Но ведь она сама провела все эти изыскания. И она знает лучше, чем кто бы то ни было, что люди никогда не побеждали Дарков.
– Как ты можешь говорить такое человеку, который изобрел наше секретное оружие?! – с деланным негодованием воскликнул Руди.
Тропинка была узкой; спускавшиеся вместе с ними люди задевали их локтями. Там были гвардейцы в потертой черной форме и воины Тиркенсона, женщины в пестрых крестьянских юбках и, конечно, дети. Они старались идти в ногу со взрослыми, щебеча, как маленькие птички.
Руди и Минальда, прижавшая к себе Тира, остановились рядом с палатками. Оттуда доносилась музыка и запах меда и хвои.
– Ты все еще веришь, что Правитель Ренвета разгромил Дарков при помощи огнеметов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74