Во все стороны разлетались брызги. Даже капюшон клеенчатого плаща не спасал: светлая кудрявая челка Лотти промокла и с выбившихся локонов вода стекала на глаза. Устало пыхтя и отдуваясь, скрипя корсетом, Лотти тащилась в своих тяжелых от воды юбках, проклиная Эрона Стемпла за то, что он устроил свое убежище так далеко от города и за все, что только приходило ей в голову.
Целую неделю ее не покидало ощущение того, что происходит что-то неладное. Эрон никогда не имел склонности к отшельничеству. Его нельзя было назвать любителем повеселиться, но салун он посещал каждый вечер, чтобы обменяться сплетнями и узнать новости, которые привез капитан Клэнси из плавания. Один из парней, работавших у Стемпла на лесопилке, сказал вчера вечером, что «старик» вроде бы болен.
«Нет, он не болен», – подумала Лотги, увидев в окнах теплый желтый свет, манивший к себе из-за деревьев. Ведь вчера она видела, как Стемпл возвращался с лесопилки. Он шел раньше, чем обычно, и Лотти обратила внимание на его изможденный вид. Хотя Стемпл был скупым на слова и замкнутым человеком, она сразу поняла по его виду, что случилась какая-то неприятность. Лотти разливала выпивку уже двадцать пять лет и за это время многое повидала.
Стемпл открыл дверь, как только услышал стук, в на мгновение застыл на месте. Падающий из-за его спины луч света тронул золотистые края рукавов белой рубашки Стемпла.
– Лотти – удивленно вымолвил он. Может быть Стемпл думал, что никто не заметит, как странно он стал вести себя, а, возможно, просто считал, что никому нет дела до него.
– Эрон! – отозвалась она, стягивая с головы капюшон.
Немного поколебавшись, он шагнул в сторону, чтобы дать ей пройти в дом, затем взял плащ Лотта и повесил его в пристроенной к дому кухне.
– Что заставило тебя пойти в такую даль? «Эрой плохо выглядит», решила Лотти. На его мрачном лице застыло тревожное выражение, а между низко нависшими черными бровями появилась морщина, которой никогда прежде не было. Когда он провел Лотти в маленькую гостиную и повернулся, чтобы зажечь свет, она заметила большие темно-лиловые синяки на его запястьях, словно какие-то невероятно сильные пальцы пытались сломать его кости.
– Я переживала из-за тебя, – откровенно сказала Лотти. – Ты застрял тут словно медведь зимой в берлоге, и мы не виделись с тех пор, как ты вернулся из Олимшш. Мне показалось, что у тебя что-то случилось.
Эти простые слова настолько тронули Стемпла, что он даже лишился своего обычного сарказма.
– Я… благодарен тебе, Лотти. Но все в порядке. Время от времени у человека возникает желание побыть в одиночестве.
Она не поверила в эту явную ложь.
– Ты что, болен?
Стемпл покачал головой:
– Нет. Нет, у меня… личные проблемы.
При неярком свете лампы, отбрасывавшей огромные тени на стены и потолок, Лотти заметила, что до ее прихода Стемпл читал. «Нельзя сказать, что он читал что-то определенное», – подумала Лотти, обратив внимание на книги, разбросанные по всему письменному столу вперемешку со счетами и финансовыми отчетами по лесопилке. Книги были навалены по всему дому.
Стемпл явно что-то искал, просматривая каждую страницу этих томов.
– Я не хочу совать нос в твои дела, – тихо проговорила она, – но если я могу чем-нибудь помочь, если хоть кто-то из нас может что-то сделать, ты скажешь мне?
Стемпл колебался: ему не хотелось делиться своей тайной, и в то же время он крайне нуждался в помощи. Ему пришло в голову, что Лотти действительно могла бы быть полезной, поскольку она, без сомнения, навидалась всякого в своей трудной жизни: занималась незаконной акушерской деятельностью, оказывала первую помощь рыбакам и лодочникам. Было время, когда Стемпл посматривал на Лотти сверху вниз, как на обычную хозяйку питейного заведения, но жизнь на границе заставила его изменить свои взгляды. Он знал, что у этой симпатичной умной женщины, способной выругать на чем свет стоит британского сержанта морской пехоты, доброе и нежное сердце. Его уже ничем невозможно испугать, а он отчаянно нуждается в мудром совете.
– Даже не знаю, сможешь ли ты чем-нибудь помочь, – проговорил Стемпл со вздохом, – и какая помощь мне вообще нужна. Иди сюда, Лотти.
Он взял ее за локоть и подвел к маленькой двери в крошечную спальню.
Там было почти темно – лампа едва горела. На кровати кто-то лежал под одеялами. Лицо спящего на фоне белых подушек и бинтов казалось каким-то грязно-серым. Забинтованные руки лежали поверх одеяла. Книг тут было еще больше. Тут же валялись разные предметы ухода за больным: обрезки бинтов, испачканные повязки, ножницы. Пахло больницей, травами и мазями. Лотти быстро подняла глаза на Эрона. Его лицо с крупными чертами осветил отблеск камина, горящего в другом конце комнаты.
– Кто это?
Эрон покачал головой:
– Я не знаю. Я нашел его в лесу, когда возвращался из Олимпии семь дней назад.
Лотти зашуршала тяжелыми юбками, сделав шаг в сторону кровати.
– Ни почему ты не…
Стемпл протянул руку к лампе.
– Вот почему.
Он увидел, как женщина затаила дыхание от ужаса.
Когда лампа ярко вспыхнула, Лотти разглядела черты лица этого существа и увидела, какого цвета была кровь, запачкавшая снятые повязки.
Женщина прошептала:
– Господи, нигде на земле…
– Да, Лотти, – спокойно» сказал Стемпл, – в этом-то и вся проблема.
Стемпл прислонился плечом к дверному косяку, сверкнув золотой цепочкой часов, затем огонь лампы потускнел, и его силуэт превратился в большую темную тень. Позади дождь барабанил по стеклу занавешенного окна.
Лотти неуверенно протянула руку, чтобы нащупать пульс лежащего, и тут же в страхе отдернула ее.
– Он был еще горячее, – сказал Стемпл, стоя у нее за спиной, – но температура ни разу не опускалась с тех пор, как прошел первоначальный шок. Похоже, сейчас он спокойно спит, так что, это его нормальная температура. Если его кровь не такая, как наша, то и все остальное должно отличаться, не правда ли? Ну, теперь ты сама видишь, почему я не мог послать за врачом даже если бы он жил не в Сан-Франциско, а ближе.
– Конечно, ты не мог.
Лотти приходилось видеть, как людей линчевали только за то, что их кожа была другого цвета, так что о другом цвете крови нечего и говорить.
– Он что-нибудь говорил?
– Нет, – Стемпл переминался с ноги на ногу. – Я просидел возле его постели уже семь ночей подряд. Иногда он бредил, что-то воображая, наверное, вспоминал, почему оказался здесь, – Эрон поднял свою руку со шрамами. – Он ужасно сильный. Не знаю, о чем он там мечтает, но мне не хотелось бы попасться ему в лапы. Эти раны на его лице и теле не случайны, Лотти, ему их нанесли умышленно. Странно, но во время своих сновидений он не произнес ни единого словам даже не издал ни одного звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Целую неделю ее не покидало ощущение того, что происходит что-то неладное. Эрон никогда не имел склонности к отшельничеству. Его нельзя было назвать любителем повеселиться, но салун он посещал каждый вечер, чтобы обменяться сплетнями и узнать новости, которые привез капитан Клэнси из плавания. Один из парней, работавших у Стемпла на лесопилке, сказал вчера вечером, что «старик» вроде бы болен.
«Нет, он не болен», – подумала Лотги, увидев в окнах теплый желтый свет, манивший к себе из-за деревьев. Ведь вчера она видела, как Стемпл возвращался с лесопилки. Он шел раньше, чем обычно, и Лотти обратила внимание на его изможденный вид. Хотя Стемпл был скупым на слова и замкнутым человеком, она сразу поняла по его виду, что случилась какая-то неприятность. Лотти разливала выпивку уже двадцать пять лет и за это время многое повидала.
Стемпл открыл дверь, как только услышал стук, в на мгновение застыл на месте. Падающий из-за его спины луч света тронул золотистые края рукавов белой рубашки Стемпла.
– Лотти – удивленно вымолвил он. Может быть Стемпл думал, что никто не заметит, как странно он стал вести себя, а, возможно, просто считал, что никому нет дела до него.
– Эрон! – отозвалась она, стягивая с головы капюшон.
Немного поколебавшись, он шагнул в сторону, чтобы дать ей пройти в дом, затем взял плащ Лотта и повесил его в пристроенной к дому кухне.
– Что заставило тебя пойти в такую даль? «Эрой плохо выглядит», решила Лотти. На его мрачном лице застыло тревожное выражение, а между низко нависшими черными бровями появилась морщина, которой никогда прежде не было. Когда он провел Лотти в маленькую гостиную и повернулся, чтобы зажечь свет, она заметила большие темно-лиловые синяки на его запястьях, словно какие-то невероятно сильные пальцы пытались сломать его кости.
– Я переживала из-за тебя, – откровенно сказала Лотти. – Ты застрял тут словно медведь зимой в берлоге, и мы не виделись с тех пор, как ты вернулся из Олимшш. Мне показалось, что у тебя что-то случилось.
Эти простые слова настолько тронули Стемпла, что он даже лишился своего обычного сарказма.
– Я… благодарен тебе, Лотти. Но все в порядке. Время от времени у человека возникает желание побыть в одиночестве.
Она не поверила в эту явную ложь.
– Ты что, болен?
Стемпл покачал головой:
– Нет. Нет, у меня… личные проблемы.
При неярком свете лампы, отбрасывавшей огромные тени на стены и потолок, Лотти заметила, что до ее прихода Стемпл читал. «Нельзя сказать, что он читал что-то определенное», – подумала Лотти, обратив внимание на книги, разбросанные по всему письменному столу вперемешку со счетами и финансовыми отчетами по лесопилке. Книги были навалены по всему дому.
Стемпл явно что-то искал, просматривая каждую страницу этих томов.
– Я не хочу совать нос в твои дела, – тихо проговорила она, – но если я могу чем-нибудь помочь, если хоть кто-то из нас может что-то сделать, ты скажешь мне?
Стемпл колебался: ему не хотелось делиться своей тайной, и в то же время он крайне нуждался в помощи. Ему пришло в голову, что Лотти действительно могла бы быть полезной, поскольку она, без сомнения, навидалась всякого в своей трудной жизни: занималась незаконной акушерской деятельностью, оказывала первую помощь рыбакам и лодочникам. Было время, когда Стемпл посматривал на Лотти сверху вниз, как на обычную хозяйку питейного заведения, но жизнь на границе заставила его изменить свои взгляды. Он знал, что у этой симпатичной умной женщины, способной выругать на чем свет стоит британского сержанта морской пехоты, доброе и нежное сердце. Его уже ничем невозможно испугать, а он отчаянно нуждается в мудром совете.
– Даже не знаю, сможешь ли ты чем-нибудь помочь, – проговорил Стемпл со вздохом, – и какая помощь мне вообще нужна. Иди сюда, Лотти.
Он взял ее за локоть и подвел к маленькой двери в крошечную спальню.
Там было почти темно – лампа едва горела. На кровати кто-то лежал под одеялами. Лицо спящего на фоне белых подушек и бинтов казалось каким-то грязно-серым. Забинтованные руки лежали поверх одеяла. Книг тут было еще больше. Тут же валялись разные предметы ухода за больным: обрезки бинтов, испачканные повязки, ножницы. Пахло больницей, травами и мазями. Лотти быстро подняла глаза на Эрона. Его лицо с крупными чертами осветил отблеск камина, горящего в другом конце комнаты.
– Кто это?
Эрон покачал головой:
– Я не знаю. Я нашел его в лесу, когда возвращался из Олимпии семь дней назад.
Лотти зашуршала тяжелыми юбками, сделав шаг в сторону кровати.
– Ни почему ты не…
Стемпл протянул руку к лампе.
– Вот почему.
Он увидел, как женщина затаила дыхание от ужаса.
Когда лампа ярко вспыхнула, Лотти разглядела черты лица этого существа и увидела, какого цвета была кровь, запачкавшая снятые повязки.
Женщина прошептала:
– Господи, нигде на земле…
– Да, Лотти, – спокойно» сказал Стемпл, – в этом-то и вся проблема.
Стемпл прислонился плечом к дверному косяку, сверкнув золотой цепочкой часов, затем огонь лампы потускнел, и его силуэт превратился в большую темную тень. Позади дождь барабанил по стеклу занавешенного окна.
Лотти неуверенно протянула руку, чтобы нащупать пульс лежащего, и тут же в страхе отдернула ее.
– Он был еще горячее, – сказал Стемпл, стоя у нее за спиной, – но температура ни разу не опускалась с тех пор, как прошел первоначальный шок. Похоже, сейчас он спокойно спит, так что, это его нормальная температура. Если его кровь не такая, как наша, то и все остальное должно отличаться, не правда ли? Ну, теперь ты сама видишь, почему я не мог послать за врачом даже если бы он жил не в Сан-Франциско, а ближе.
– Конечно, ты не мог.
Лотти приходилось видеть, как людей линчевали только за то, что их кожа была другого цвета, так что о другом цвете крови нечего и говорить.
– Он что-нибудь говорил?
– Нет, – Стемпл переминался с ноги на ногу. – Я просидел возле его постели уже семь ночей подряд. Иногда он бредил, что-то воображая, наверное, вспоминал, почему оказался здесь, – Эрон поднял свою руку со шрамами. – Он ужасно сильный. Не знаю, о чем он там мечтает, но мне не хотелось бы попасться ему в лапы. Эти раны на его лице и теле не случайны, Лотти, ему их нанесли умышленно. Странно, но во время своих сновидений он не произнес ни единого словам даже не издал ни одного звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59