Сергей сначала удивился, потом испугался и лишь затем возмутился.
- Тут на фото дебил какой-то. Совсем не похож.
- Похож, похож, приглядись.
- У него же усы.
Кондратьев сунул руку в боковой карман своей необъятной куртки, вынул маленький мягкий конвертик.
- Примерь.
В конверте были накладные черные с легкой рыжинкой усы, в точности такие, как на фото.
- Все-то у вас предусмотрено.
- На том стоим.
Сергей засмеялся.
- Этак вы мне новую жену достанете из кармана.
- Хватит с тебя одной. Да еще Эмка. С ними-то разберись.
Опять нахлынуло сожаление об упущенной возможности пообщаться с Эмкой. Помогала же, рисковала, и с ней так поступить? Сергей обиженно замолчал, но Кондратьев не дал ему предаться печали.
- Теперь о твоей Эмке. Ты сейчас молишься на ее гениальные способности: сумела уговорить упрямца Фогеля. Не хотелось бы тебя разочаровывать, но дело в другом. Фогель отдал архив после того, как узнал об убийстве Клауса.
Сергей дернулся так, что если бы не ремень безопасности, то, наверное, ударился бы головой о лобовое стекло. В первый момент ему показалось, что Кондратьев резко затормозил.
- Как?! - наконец, выговорил он.
- Что "как"? Как я узнал? Ну это, брат, мое дело.
- А может...
- Не может, - прервал его Кондратьев. - Догадки оставим на потом. Уйдешь на пенсию, будешь гадать, что было бы, если бы. Впрочем, похоже, расслабиться даже и на пенсии тебе не дадут...
- Кто?
Кондратьев внимательно посмотрел на него, нервно мотнул головой.
- Я думал, ты грамотный.
Сергей не нашелся что сказать. Стало почему-то холодно в машине, и было жаль Кондратьева, сжигавшего себя эмоциями.
- Ну, как, успокоился? - через некоторое время спросил Кондратьев, и Сергей удивленно посмотрел на него:
- Я-то что...
- Тогда давай о наших баранах. Слушай внимательно. Итак, усы ты приклеишь прямо сейчас. Зеркало к твоим услугам, поворачивай его к себе. Свой паспорт спрячь так, чтобы никто не нашел. Приедешь в Москву, оба паспорта отдашь Мурзину. Остальное - не твоя забота. Позвони ему из Минска или из Смоленска. А поедешь ты на этой самой машине, только номера будут другие. Поведет ее перегонщик. Ты - пассажир, воспользовался попутным транспортом. Понял? Только так, и не иначе. Через полчаса мы будем во Франкфурте, подъедем к железнодорожному вокзалу, и ты позвонишь по телефону, который я тебе дам. Спросишь Колю Каляева, скажешь, что обещанную машину пригнал. Это и есть перегонщик. Приезжает сюда, покупает подержанные машины, перегоняет в Россию, сбывает перекупщикам. Тем и живет. Это его бизнес.
- А документы на машину?
- Документы в порядке. - Кондратьев тем же небрежным жестом достал из внутреннего кармана конверт. - Вот, отдашь. Остальное он знает.
- А если начнет расспрашивать?
- Не начнет. Самое большее - сдерет с тебя сотню-другую за транзит. А может, и не сдерет. Все-таки с пассажиром ехать спокойнее. На дорогах-то шалят, слыхал?
- А вы? - спросил Сергей.
- А я исчезну. С чемоданом, разумеется.
- В Росток?
- Мы и так подзадержались. "Неринга" вот-вот уйдет.
- Какая "Неринга"?
- Судно, на котором будут товары Костика... А ну покажись? повернулся он к Сергею. Оглядел, хмыкнул удовлетворенно: - А говорил - не похож. Не забудь, что ты теперь Павел. Пока светло, изучи паспорт.
Сергей еще посмотрел на фото, взглянул в зеркало и согласился: что-то общее есть.
Что он за человек, Кондратьев, если наперед все знает?..
И тут же Сергей подумал о другом: если они, призванные блюсти безопасность, все были такие предусмотрительные, то почему не предвидели развала государства? А если предвидели, то почему не предотвратили... Не-ет, не предвидеть не могли. Значит, не предотвращали. Значит, выполняли приказ. А подчинялись они только высокосидящим номенклатурщикам. А поскольку эти номенклатурщики как были, так и остались наверху, только перевернулись - перевертыши, то и предателей надо искать среди тех, кто сейчас у власти...
Не-ет, не уйти нормальному человеку от этих суждений, а значит, и от осуждений, и от участия в деяниях, какие в недавние времена назывались антиправительственными, то есть преступными...
Вот так уголовно наказуемое становится законоодобряемым, а безнравственное - нравственным и наоборот. Вот так сбиваются с толку люди, уверовавшие в неизменность простых человеческих истин, считая, что они - от Бога... Вот так слуги Сатаны улавливают растерявшиеся, заблудившиеся в исканиях души людские...
26
Коля Каляев оказался подвижным шустрым мужичком того же, что и Сергей, возраста и, как предсказывал Кондратьев, совершенно не любопытным. Он ни о чем не спрашивал, зато сам говорил непрерывно и был весьма доволен тем, что пассажир не перебивает, слушает.
Он появился у железнодорожного вокзала через час, когда совсем стемнело. Не глядя, сунул конверт с документами в карман, не осматривая машину, сел за руль и сразу с воодушевлением принялся рассказывать о том, какая замечательная машина "БМВ" - не чета всяким там "Жигулям" и "Волгам".
- А вообще-то, если будете покупать машину, берите "Жигули", с иномаркой намаетесь, - противореча сам себе, посоветовал Коля.
Скоро они въехали в небольшой, тускло освещенный дворик позади двухэтажного дома. Коля и здесь не стал ничего осматривать, захлопнул дверцы и пошел к невысокому крыльцу, по пути рассказывая о хозяине дома, помогавшем ему за скромный процент покупать в Германии подержанные иномарки.
- Грегор - свой мужик, российский, хоть и немец. В Казахстане жил. За ночлег берет по-божески - пятнадцать марок. Отдохнем, а завтра я с утречка все утрясу - новые номера на машину, страховка, все такое, и можем ехать. Устраивает? Или хотите погулять тут, город поглядеть?
Сергей ответил, что на города немецкие он нагляделся и хотел бы поскорей домой.
Грегор - худощавый, улыбчивый - показался только на миг, чтобы поздороваться и сказать, что Коля все знает, и ушел к себе, на второй этаж. А Коля по-хозяйски провел Сергея в небольшую комнату, где стояли две узкие кровати.
- Ты, я гляжу, свой мужик. Давай на "ты", что мы выкаем, как коровы, сказал он, усаживаясь на кровать. Ногой вытолкнул из-под кровати коробку, извлек из нее бутылку обычной "Столичной". - Давай на посошок, потом-то нельзя будет.
"Ну, все, - подумал Сергей, - выпьет, замучает разговорами". После пережитого в этот день ему хотелось только одного - поскорей уснуть, чтобы забыть о подлом Пауле, оказавшемся каким-то Маковецким - одним из российских подонков, о хитром Майке, о Бутнере с его змеиной мудростью. И в то же время он боялся, что уснуть не дадут мысли об Эмке, о Федоре Кондратьеве, о Клаусе, погибшем, ясно же, из-за его, Сергея, неосторожности.
Но Коля, видно, и сам был здорово вымотан, после первой же рюмки начал зевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70