Фокс видел этот плакат в призывном участке, куда его невесть каким ветром занесло несколько лет назад: блестящий красавец в пятнистой маскировочной форме, очень мускулистый и с непропорционально маленькой головой, состоящей наполовину из мощной шеи. Эта лапочка улыбалась потенциальным призывникам, трогательно прижимая к груди автоматическую винтовку «М-16». Большой яркий плакат, в три краски… Трудно было представить человека, имеющего меньше общего с тем плакатным героем, чем Гарри Данхэм. Маленький, щуплый, одетый в слишком свободно сидящую на нем полевую форму, рядовой представлял собой живой вызов общественному мнению о людях, составляющих костяк славных ВМС Северной Америки, - морских пехотинцах. Фокс, скромно причисляющий себя к людям «несколько выше среднего роста», чувствовал себя рядом с Данхэмом пожарной каланчёй. Тем не менее, насколько можно было понять из рассказа вдовы Мак-Альпина, до перевода в этот лагерь Данхэм чувствовал себя в морской пехоте, как рыба в воде.
- Вы знали Джека Мак-Альпина? - поинтересовался Малдер, спускаясь следом за рядовым по металлической лестнице.
- Да, немного, - Данхэм даже не повернул головы.
- Его вдова говорит, что вы были друзьями.
- Раньше мы служили с ним в одном отряде.
- Как вы думаете, отчего он мог покончить с собой?
- Не могу сказать, сэр.
- Не можете - или не хотите?
- Мы пришли, сэр.
Солдат склонился над замком сетчатой двери импровизированного загона - изолятора, напоминающего полицейский «обезьянник», воздвигнутый почему-то точно в геометрическом центре просторного подвала. Замок щелкнул, и через мгновение дверь распахнулась.
- Если что - я буду рядом, - отстранено бросил Данхэм.
Малдер вздохнул и шагнул в изолятор.
Хотя от внешнего мира «камеру» отделяли лишь ажурные загородки, сплетенные из толстой проволоки, у Малдера создалось впечатление, что внутри значительно темнее, чем снаружи. Может быть, это ощущение усиливалось благодаря присутствию заключенного - огромного иссиня-черного негра, закутанного в какие-то бесформенные накидки с темно-красным растительным орнаментом.
Фокс поежился.
- Мистер Бове? Меня зовут Малдер, я из ФБР. Я мог бы задать вам пару вопросов?
Гаитянин, сидящий прямо на полу в дальнем конце загона, где лежал самый густой полумрак, еле заметно кивнул.
- Вы можете что-нибудь рассказать о двух морских пехотинцах армии США, которые покончили с собой? - Фокс собирался начать разговор совсем иначе, но сейчас все подготовленные заранее слова как-то разом вылетели у него из головы.
Чернокожий поерзал, поудобнее устраиваясь в позе лотоса.
- Какое ужасное несчастье, - произнёс он хрипловатым сорванным басом с явным сарказмом. - И что из этого?
При каждом слове с губ Вове срывалось облачко пара, хотя, как машинально подметил Малдер, в подвале было не так уж и холодно.
- Не думаю, что все так просто…- позволил предложению многозначительно повиснуть в воздухе.
Надеюсь, вы не обвиняете меня? Как я могу иметь отношение к их смерти, если я заперт здесь, в клетке?
- Я полагал, что вы мне об этом и расскажете. - Малдер вынул из кармана бумажный пакет и, достав несколько фотографий, веером протянул их заключенному. - Первые два снимка - с мест смерти солдат. А раковина была найдена под домом у одного из покойных. Что это за символ?
- Зачем? - Бове склонил голову к плечу. - Какая выгода от всего этого лично вам?
- Я просто хочу узнать правду…- Малдер почувствовал, что его спрашивают не о том, но правильные слова отчего-то никак не находились- У одного из пехотинцев осталась жена, она запугана еще сильнее, чем он. Думаю, женщина заслуживает того, чтобы ее успокоить.
Гаитянин кивнул, соглашаясь.
- Пожалуй, вы правы. Я скажу. Этот символ называется «локо-муа», знак перекрестка двух миров. Зеркало, в которое заглядывает человек, желающий увидеть свое истинное «я». - Бове снизу вверх посмотрел на Малдера. - Судя по всему, вашим морпехам очень не понравилось то, что они смогли разглядеть в зеркале.
Малдер моргав пожевал губами. Что-то ещё нужно было спросить… Ах да, точно - для полноты картины…
- Полковник Уортон утверждает, что месяц назад вы вызвали беспорядки.
Эбеново - черное лицо закаменело.
- Моя страна была рождена из крови рабов. Свобода - единственное наше истинное достояние.
- То есть, защищая свою свободу, вы готовы убить?
- Уортон не дает нам вернуться на родину. Это все, чего мы хотим.
- Очень интересно! Скажите, а…
Договорить Малдеру не дали. Металлические ступени, ведущие наверх, задребезжали, и стремительно слетевшая по лестнице Скалли пулей ворвалась в «обезьянник».
- Малдер, я должна срочно с тобой поговорить!.. - взволнованно начала она.
- Женщина пришла сообщить вам, что тело пехотинца исчезло, - сообщил со своего места Бове.
Дана осеклась, и подозрительно воззрилась на чернокожего революционера.
- Откуда вы знаете?
- Это духи, - проговорил Бове и легко поднялся. Лампочка, висящая на длинном пыльном шнуре за пределами изолятора, оказалась точно за спиной гаитянина, окружив его силуэт желтоватым ореолом. - Лоа предупреждает вас…
- Кто-то похитил труп Мак-Альпина и подменил его чем-то вроде трупа большой собаки, - бросила Малдеру Дана, зачарованно глядя на гаитянина.
- Предупреждают только один раз, - прогудел заключенный, приближаясь. - Если вы не уедете, вас ничто не спасет…
Малдер с некоторой опаской посмотрел на Бове. Теперь Фоксу стало понятно, почему в начале встречи новоиспеченный революционер предпочел отвечать на вопросы сидя: сейчас задирать голову приходилось уже федеральному агенту.
- Пойдем-ка отсюда, Скалли, - проговорил он, подхватил оцепеневшую напарницу под локоть и вытолкнул из камеры.
Окружное шоссе номер десять
Фолкстоун, штат Каролина
День первый
- …Ну, и как ты думаешь, что в действительности произошло сегодня в лагере? - поинтересовался у сидящей за рулём Скалли Малдер, задумчиво вертя в пальцах купленный у паренька тряпичный «амулет».
Ночь уже успела вступить в свои права, и фары машины то и дело выхватывали блестящие от недавнего дождя участки асфальта, деревья на обочине, какие-то кусты… На ночном шоссе, прямом, как стрела, было тихо и пустынно - ни одной машины, ни одного огонька впереди или сзади. В это время года в западной Каролине темнеет слишком рано. Холодный воздух был прозрачен и свеж, и над дорогой сверкали и переливались крупные яркие звезды. На секунду Малдеру показалось, что он узнал треугольник Ориона. Накатил внезапный острый приступ ностальгии по детству, по тем годам, когда звезды еще не пугали своей чуждостью…
- Судя по всему, это Бове подменил тела, - не отрываясь от дороги, высказала свою версию Скалли.
- Тогда он просто Гарри Гудини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14