Подпиливает, осветляет, даже ставит коронки… К этому ты привык, и это не вызывает у тебя протеста. А вот нос и уши - это внове, и ты брюзжишь…
- Скалли, я просто очень хорошо представляю, как трудно нам станет работать, когда уши, черепа, носы и прочие существенные части тела станут одинаково красивыми у всех честных граждан Америки. И у всех нечестных тоже. Попробуй-ка составить словесный портрет… Уши Фрэнка Синатры, нос Пола Анки, подбородок Джона Леннона, лоб Элвиса… А тебе скажут в первом же полицейском участке: такие как раз в моде в этом сезоне, таких у нас нынче полгорода…
- Ты сегодня не с той ноги встал.
- Тогда давай сейчас оба одновременно встанем с той ноги. Три-четыре… левой! Только в кровь не вляпайся!
Они шагнули. Продолжая рассеянно перебрасываться репликами, принялись за осмотр помещения. И трупа.
- Перестань. Ты не понимаешь, к чему я клоню. Косметическая, а теперь - эстетическая хирургия… правда, такое название еще красивее?
- Правда. Очень красивое название. Труп впечатлял.
Человек лет сорока с небольшим, заживо распиленный во сне от промежности до грудины. Вывалившиеся обрезки потрохов… Водопад крови, смешанной с еще более неаппетитными жидкостями, царящими в человеческих внутренностях, обычно припрятанными непритворно целомудренной природой поглубже внутрь, под стройность и загорелость… да пусть хоть под обрюзглость и старость. Какой бы ни была поверхность - то, что под нею, куда меньше заслуживает того, чтобы выставлять его напоказ.
- Это целая фабрика. Эстетическая хирургия сейчас переживает бум. Такая операционная в госпитале - золотая жила.
- Да, - сказал Малдер кисло, - я слышал, многие сейчас этим занимаются.
- Совершенно новая операционная, вот такая, может прокормить весь остальной госпиталь.
- И что? Какое отношение это имеет…
- Пока не знаю. Но это следует иметь в виду. Ты же видел, как активен был адвокат.
- Доводя твою мысль до логического предела, нам следует предположить, что безупречный послужной список доктора Ллойда и иных хирургов отделения на самом деле может быть и не столь безупречным? Если покопаться?
- Честно говоря, я так далеко в своих построениях пока не заходила.
- Я тоже… - Малдер замер, уставившись в пол, а потом нагнулся. - Скалли, подойди. Как ты думаешь, что это?
Затянутый плотным гигиеническим пластиком пол был залит уже загустевшей кровью под операционным столом и слева от него; кровь длинными языками, словно раскинувшая щупальца громадная, до отвала насосавшаяся человечинки амеба, грузно затаившаяся под столом, тянулась к двери и к стене. Как раз на границе амебы и пластика чернели в полу какие-то отчетливые отметины. Одна, две, три… четвертую едва не скрыла растекшаяся кровь. Метки располагались почти правильным кругом.
- Четыре отметины?
- Боюсь, что пять… - Малдер, подцепив с инструментального стола какую-то тускло отсверкивавшую плоскую лопаточку, с силой провел ею по густой кровавой массе. - Если попробовать завершить окружность…
Он не договорил. Не было нужды. Под слоем крови обнаружилась еще одна, пятая метка.
- Может, это следы от ножек какого-то стола? - озадаченно спросила Скалли, приглядевшись.
- Горячий был стол…
- Что ты хочешь сказать?
- То, что пластик обожжен, Отметины были оставлены не просто чем-то металлическим, а чем-то раскаленно-металлическим. Посмотри, - он поскреб черные следы. - А тогда получается, что их нанесли нарочно.
Он пожевал нижнюю губу, а потом решительно повел испачканным в крови инструментом от одной метки к другой, постепенно соедини» их прямыми буро-красными линиями.
- Ага, - сказал он, закончив.
- Малдер… пробормотала Скалли, хмуро глядя на получившуюся фигуру.
- Пентаграмма, проговорил Малдер, словно у Скалли не было своих глаз. И для пущей ясности добавил: - Пятиконечная звезда.
- Да еще и красного цвета, - раздраженно добавила Скалли. - Может, все это происки КГБ?
Малдер не ответил, задумчиво глядя на пентаграмму.
- Малдер, резко проговорила Скалли. - Ты, конечно, можешь сколько душе твоей угодно соединять точечки палочками, в конце концов, ты взрослый человек. Но посмотри на факты. Смерти, вызванные ошибками врачей, исчисляются тысячами в год. Может быть, даже десятками тысяч, не могу сейчас сказать точно - но уж тысячами наверняка. Все, что мы сейчас знаем о докторе Ллойде - и у нас пока нет ни малейших оснований подвергать это знание сомнению, - это то, что он был идеальным хирургом. Сегодняшняя трагедия это первый случай за много лет.
Малдер мгновение помедлил. - Скалли, я не врач. Но даже мне, не врачу, удивительно, что ты упорно продолжаешь говорить об ошибке. Ошибка, ошибка… Ошибка - это случайная передозировка лекарства, случайное неверное движение скальпеля - одно-единственное, на миллиметр, может, на полмиллиметра, Скалли. Где ты видишь ошибку здесь? Надо очень постараться, чтобы брюхо принять за голову. По ошибке.
Они вышли из операционной в холл и перевели дыхание; здесь больничный воздух, простой больничный воздух казался сладким, как из райского сада, по сравнению с воздухом операционной. Скалли угрюмо молчала. Малдер огляделся.
- Удивительно, что никто не увидел его хотя бы по телевизору и не остановил вовремя.
- Может, они все были одержимы? - буркнула Скалли, не глядя на напарника.
- Не знаю, можно ли это назвать простой одержимостью или простым вселением дьявола…
- Очень простым, да, Малдер? Совсем простым?
- Не придирайся к словам… По-моему, это больше похоже на колдовство, на черную магию…
«Чтобы отличать одну дрянь от другой, нужно быть слишком большим гурманом», - подумала Скалли.
Стукнула дверь. Полноватая, с располагающей внешностью женщина средних лет в медицинском халате вышла из пятой операционной и, не глядя на агентов, неторопливо двинулась куда-то по своим делам.
- Простите, - ненавязчиво позвала ее Скалли, - а какие процедуры делают здесь? В пятой?
Женщина обернулась. На ее халате отчетливо виднелась карточка с надписью: «Дипл. медсестра Ребекка Уэйт».
- В основном ринопластика… А вы, простите, кто?
- ФБР, - Скалли автоматическим жестом показала жетон. - Агент Скалли, агент Малдер, мой напарник. Вы, я вижу, сестра Уэйт, та самая, что готовила к операции…
- Да-да. Я. Я самая.
- У вас нет никаких соображений относительно того, что произошло во время
операции? Как могла произойти такая ошибка?
Сестра Уэйт, даже не пытаясь этого скрыть, поразмыслила несколько томительно долгих мгновений, и на какой-то миг Скалли показалось, что сейчас эта женщина с добрым лицом и умным взглядом небольших серых глаз все ей расскажет и объяснит. У сестры был такой вид, словно все происходящее для нее в порядке вещей и не представляет загадки.
Потом лицо сестры замкнулось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Скалли, я просто очень хорошо представляю, как трудно нам станет работать, когда уши, черепа, носы и прочие существенные части тела станут одинаково красивыми у всех честных граждан Америки. И у всех нечестных тоже. Попробуй-ка составить словесный портрет… Уши Фрэнка Синатры, нос Пола Анки, подбородок Джона Леннона, лоб Элвиса… А тебе скажут в первом же полицейском участке: такие как раз в моде в этом сезоне, таких у нас нынче полгорода…
- Ты сегодня не с той ноги встал.
- Тогда давай сейчас оба одновременно встанем с той ноги. Три-четыре… левой! Только в кровь не вляпайся!
Они шагнули. Продолжая рассеянно перебрасываться репликами, принялись за осмотр помещения. И трупа.
- Перестань. Ты не понимаешь, к чему я клоню. Косметическая, а теперь - эстетическая хирургия… правда, такое название еще красивее?
- Правда. Очень красивое название. Труп впечатлял.
Человек лет сорока с небольшим, заживо распиленный во сне от промежности до грудины. Вывалившиеся обрезки потрохов… Водопад крови, смешанной с еще более неаппетитными жидкостями, царящими в человеческих внутренностях, обычно припрятанными непритворно целомудренной природой поглубже внутрь, под стройность и загорелость… да пусть хоть под обрюзглость и старость. Какой бы ни была поверхность - то, что под нею, куда меньше заслуживает того, чтобы выставлять его напоказ.
- Это целая фабрика. Эстетическая хирургия сейчас переживает бум. Такая операционная в госпитале - золотая жила.
- Да, - сказал Малдер кисло, - я слышал, многие сейчас этим занимаются.
- Совершенно новая операционная, вот такая, может прокормить весь остальной госпиталь.
- И что? Какое отношение это имеет…
- Пока не знаю. Но это следует иметь в виду. Ты же видел, как активен был адвокат.
- Доводя твою мысль до логического предела, нам следует предположить, что безупречный послужной список доктора Ллойда и иных хирургов отделения на самом деле может быть и не столь безупречным? Если покопаться?
- Честно говоря, я так далеко в своих построениях пока не заходила.
- Я тоже… - Малдер замер, уставившись в пол, а потом нагнулся. - Скалли, подойди. Как ты думаешь, что это?
Затянутый плотным гигиеническим пластиком пол был залит уже загустевшей кровью под операционным столом и слева от него; кровь длинными языками, словно раскинувшая щупальца громадная, до отвала насосавшаяся человечинки амеба, грузно затаившаяся под столом, тянулась к двери и к стене. Как раз на границе амебы и пластика чернели в полу какие-то отчетливые отметины. Одна, две, три… четвертую едва не скрыла растекшаяся кровь. Метки располагались почти правильным кругом.
- Четыре отметины?
- Боюсь, что пять… - Малдер, подцепив с инструментального стола какую-то тускло отсверкивавшую плоскую лопаточку, с силой провел ею по густой кровавой массе. - Если попробовать завершить окружность…
Он не договорил. Не было нужды. Под слоем крови обнаружилась еще одна, пятая метка.
- Может, это следы от ножек какого-то стола? - озадаченно спросила Скалли, приглядевшись.
- Горячий был стол…
- Что ты хочешь сказать?
- То, что пластик обожжен, Отметины были оставлены не просто чем-то металлическим, а чем-то раскаленно-металлическим. Посмотри, - он поскреб черные следы. - А тогда получается, что их нанесли нарочно.
Он пожевал нижнюю губу, а потом решительно повел испачканным в крови инструментом от одной метки к другой, постепенно соедини» их прямыми буро-красными линиями.
- Ага, - сказал он, закончив.
- Малдер… пробормотала Скалли, хмуро глядя на получившуюся фигуру.
- Пентаграмма, проговорил Малдер, словно у Скалли не было своих глаз. И для пущей ясности добавил: - Пятиконечная звезда.
- Да еще и красного цвета, - раздраженно добавила Скалли. - Может, все это происки КГБ?
Малдер не ответил, задумчиво глядя на пентаграмму.
- Малдер, резко проговорила Скалли. - Ты, конечно, можешь сколько душе твоей угодно соединять точечки палочками, в конце концов, ты взрослый человек. Но посмотри на факты. Смерти, вызванные ошибками врачей, исчисляются тысячами в год. Может быть, даже десятками тысяч, не могу сейчас сказать точно - но уж тысячами наверняка. Все, что мы сейчас знаем о докторе Ллойде - и у нас пока нет ни малейших оснований подвергать это знание сомнению, - это то, что он был идеальным хирургом. Сегодняшняя трагедия это первый случай за много лет.
Малдер мгновение помедлил. - Скалли, я не врач. Но даже мне, не врачу, удивительно, что ты упорно продолжаешь говорить об ошибке. Ошибка, ошибка… Ошибка - это случайная передозировка лекарства, случайное неверное движение скальпеля - одно-единственное, на миллиметр, может, на полмиллиметра, Скалли. Где ты видишь ошибку здесь? Надо очень постараться, чтобы брюхо принять за голову. По ошибке.
Они вышли из операционной в холл и перевели дыхание; здесь больничный воздух, простой больничный воздух казался сладким, как из райского сада, по сравнению с воздухом операционной. Скалли угрюмо молчала. Малдер огляделся.
- Удивительно, что никто не увидел его хотя бы по телевизору и не остановил вовремя.
- Может, они все были одержимы? - буркнула Скалли, не глядя на напарника.
- Не знаю, можно ли это назвать простой одержимостью или простым вселением дьявола…
- Очень простым, да, Малдер? Совсем простым?
- Не придирайся к словам… По-моему, это больше похоже на колдовство, на черную магию…
«Чтобы отличать одну дрянь от другой, нужно быть слишком большим гурманом», - подумала Скалли.
Стукнула дверь. Полноватая, с располагающей внешностью женщина средних лет в медицинском халате вышла из пятой операционной и, не глядя на агентов, неторопливо двинулась куда-то по своим делам.
- Простите, - ненавязчиво позвала ее Скалли, - а какие процедуры делают здесь? В пятой?
Женщина обернулась. На ее халате отчетливо виднелась карточка с надписью: «Дипл. медсестра Ребекка Уэйт».
- В основном ринопластика… А вы, простите, кто?
- ФБР, - Скалли автоматическим жестом показала жетон. - Агент Скалли, агент Малдер, мой напарник. Вы, я вижу, сестра Уэйт, та самая, что готовила к операции…
- Да-да. Я. Я самая.
- У вас нет никаких соображений относительно того, что произошло во время
операции? Как могла произойти такая ошибка?
Сестра Уэйт, даже не пытаясь этого скрыть, поразмыслила несколько томительно долгих мгновений, и на какой-то миг Скалли показалось, что сейчас эта женщина с добрым лицом и умным взглядом небольших серых глаз все ей расскажет и объяснит. У сестры был такой вид, словно все происходящее для нее в порядке вещей и не представляет загадки.
Потом лицо сестры замкнулось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17