Дилетант может подчас быть талантливее специалиста - но специалист всегда более ответственен и потому более осторожен, более предусмотрителен, более предсказуем. Он куда лучше дилетанта представляет себе все сложности и все тупики своей профессии…
Впрочем, сегодня доктору Ллойду не повредило бы чувство ответственности хотя бы дилетанта-костоправа; но тут был особый случай.
Правда, еще не понятно, какой именно.
- Может, мы проверим дозировку? мягко спросила Скалли. - Вы правильно ее соблюдаете?
- Да, безжизненно уронил доктор Ллойд. - Я очень аккуратен.
Это тоже прозвучало, если учесть предшествовавшие события, немного претенциозно.
Видимо, это почувствовали все, потому что адвокат опять беспокойно шевельнулся и сказал настойчиво:
- Я полагаю, вы уже вполне представили себе хронику событий и действий моего клиента.
- О да, - ответила Скалли.
- Вы также вполне уже могли уяснить себе, что мой клиент вполне готов сотрудничать со следствием, насколько это в его силах.
- Вполне могли, - согласился Малдер серьезно. - Я полагаю, мы все уяснили.
Адвокат просиял; он был высококлассным и высокооплачиваемым специалистом - а поэтому то, что его клиент, отнюдь не находившийся под действием алкоголя или наркотиков, вполне, судя по всему, вменяемый, какой-то час назад прямо на операционном столе распилил доверившегося ему человека, похоже, не трогало его ничуточки. Он делал свое дело. От начала рабочего дня до последней его минуты.
- Очень рад, - сказал он.
Малдер поднялся со своего кресла. Скалли чуть помедлила и тоже встала но все-таки не удержалась, чтобы уже на выходе не задать последний вопрос, который, наверное, казался ей очень важным:
- Доктор Ллойд, вы сказали, что принимаете снотворное. Скажите, а сколько вы спали перед операцией?
Доктор Ллойд озадаченно поднял голову. Мельком посмотрел на адвоката. Тот едва заметно качнул головой.
Отрицательно. Запретительно даже. И Скалли, и Малдер прекрасно отследили эту короткую беззвучную консультацию.
Потрясение доктора Ллойда проходило. Быстро проходило. Совесть штука хорошая и полезная, пока не начинает вторгаться в жизненно важные области и мешать чему-то главному. Убитого не вернешь - а жить-то надо.
Специалист не велел отвечать. - Я… знаете, я точно не помню.
Адвокат не сумел сдержать удовлетворенной улыбки.
…Слава Создателю, Америка не Зимбабве и не Верхняя Вольта. Если кто-то не хочет рассказывать о себе и отвечать на вопросы, которые ему задают отнюдь не в расчете услышать «О'кэй» и вернуться к собственным делам, тогда есть множество способов выяснить о нем правду иными путями. Есть личные дела, есть истории болезней, есть послужные списки, есть идентификационные карты и чековые книжки, есть водительские права, наконец… На всякий яд есть противоядие. На всякий меч латы, и на всякие латы - меч. Жизнь общества - это баланс мечей и лат.
Правда, есть, говорят, страны, где латами называются денежные единицы. Если это правда - там подобные фразы приобретают иной, удивительный смысл… и притом поразительно верный.
Словом, чем больше у человека прав хранить молчание - тем больше у общества возможностей узнать про него все и без его помощи. Пытки и доносы нужны лишь там, где плохо налажены учет и контроль.
Скалли и Малдер шагали по длинному коридору госпиталя. Скалли на ходу пролистывала бумаги доктора Ллойда.
- Снотворное, которое он принимал, деловито сообщала она, называется самонил.
- Я слышал о нем.
- Оно довольно популярно, потому что воздействует прямо на центральную нервнуюсистему и его продукты распада не откладываются в тканях. Побочные эффекты не выявлены. Конечно, снотворные препараты вообще вещь противоречивая… Известны случаи возникновения пристрастия именно к этому лекарству. Но не устойчивого привыкания. Наркотическим действием не обладает, и последствий, подобных последствиям употребления наркотиков, не замечено.
- Давно он глотал это снадобье? Скалли перевернула лист.
- Он начал пользоваться этим препаратом пять лет назад и… о боже!
- Что такое?
- Выпил довольно много. Девятнадцать упаковок по сто таблеток в каждой.
- Ух ты…
- Да. Действительно «ух ты».
- И это, по-твоему, не привыкание?
- Не обязательно. Может быть, лекарство хорошо помогало ему все эти годы - и то,
что ему не требовались все большие и большие дозы, как раз говорит о том, что привыкания не возникло, а просто это лекарство ему подходит. Тут возможна двоякая интерпретация… Хотя, конечно…
- С одной стороны, - пробормотал Малдер, - с другой стороны… Нельзя не признать, но следует учесть…
- Сама жизнь противоречива, - философски заметила Скалли.
- Это точно, - ответил Малдер. - Получается, что пять лет он принимал, по меньшей мере, одну таблетку в день, а в среднем - и того больше. И в отпуске, и по выходным, и после дружеских вечеринок… Пристрастие?
- Которое вполне могло повлиять на его способности надлежащим образом выполнять свои обязанности, - заключила Скалли. - Да, что тут скажешь. Очень может статься.
Они подошли к двери операционной, заклеенной предупредительной желтой лентой, и Малдер с силой дернул ленту на себя. Та с хрустом лопнула - путь к месту преступления был свободен.
Или то было не преступление, а несчастный случай?
Или что-то еще?
- Жизнь от самого момента зачатия есть не более, чем медленное умирание, - сказал Малдер. - Ты это имела в виду?
- Не знаю, - ответила Скалли. Ей не хотелось входить в залитую кровью операционную. - Хорошо, что, как правило, очень медленное…
Они вошли. Скалли затошнило.
- Да, - пробормотал Малдер, невольно понизив голос. Наделал доктор кровушки… Как это у классика? «Кто бы мог подумать, что в старике столько крови»?
- Он был еще совсем не старик, - пробормотала Скалли.
- И чем ему не понравился его собственный череп? Ходил бы сейчас себе с природным черепом и горюшка не знал, играл бы в бейсбол, пил бурбон…
- Малдер, не надо, пожалуйста.
- Прости. Скажи, там не указано, сколько операций вообще проводил доктор Ллойд?
- Судя хотя бы по расписанию на сегодня, - Скалли с удовольствием углубилась в бумаги, чтобы не видеть операционной, - сотни.
- И ни одного смертного случая?
- Более того, ни одной опасной ситуации. Гарантированныйуспех. Изменение фигуры, формы носа, ушей…
- До какой же степени нужно насмотреться журналов с красотками и красавцами, чтобы этак нот ненавидеть собственные нос или уши? Своей волей лечь под нож… когда ничего не болит, не беспокоит и не отваливается. Удивляюсь я. Жизнь действительно противоречива, Скалли, действительно…
- Послушай, Малдер, - они так и стояли у двери и, похоже, не имели ни малейшего желания двигаться дальше, - в конце концов, если у человека некрасивые зубы, он же их улучшает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Впрочем, сегодня доктору Ллойду не повредило бы чувство ответственности хотя бы дилетанта-костоправа; но тут был особый случай.
Правда, еще не понятно, какой именно.
- Может, мы проверим дозировку? мягко спросила Скалли. - Вы правильно ее соблюдаете?
- Да, безжизненно уронил доктор Ллойд. - Я очень аккуратен.
Это тоже прозвучало, если учесть предшествовавшие события, немного претенциозно.
Видимо, это почувствовали все, потому что адвокат опять беспокойно шевельнулся и сказал настойчиво:
- Я полагаю, вы уже вполне представили себе хронику событий и действий моего клиента.
- О да, - ответила Скалли.
- Вы также вполне уже могли уяснить себе, что мой клиент вполне готов сотрудничать со следствием, насколько это в его силах.
- Вполне могли, - согласился Малдер серьезно. - Я полагаю, мы все уяснили.
Адвокат просиял; он был высококлассным и высокооплачиваемым специалистом - а поэтому то, что его клиент, отнюдь не находившийся под действием алкоголя или наркотиков, вполне, судя по всему, вменяемый, какой-то час назад прямо на операционном столе распилил доверившегося ему человека, похоже, не трогало его ничуточки. Он делал свое дело. От начала рабочего дня до последней его минуты.
- Очень рад, - сказал он.
Малдер поднялся со своего кресла. Скалли чуть помедлила и тоже встала но все-таки не удержалась, чтобы уже на выходе не задать последний вопрос, который, наверное, казался ей очень важным:
- Доктор Ллойд, вы сказали, что принимаете снотворное. Скажите, а сколько вы спали перед операцией?
Доктор Ллойд озадаченно поднял голову. Мельком посмотрел на адвоката. Тот едва заметно качнул головой.
Отрицательно. Запретительно даже. И Скалли, и Малдер прекрасно отследили эту короткую беззвучную консультацию.
Потрясение доктора Ллойда проходило. Быстро проходило. Совесть штука хорошая и полезная, пока не начинает вторгаться в жизненно важные области и мешать чему-то главному. Убитого не вернешь - а жить-то надо.
Специалист не велел отвечать. - Я… знаете, я точно не помню.
Адвокат не сумел сдержать удовлетворенной улыбки.
…Слава Создателю, Америка не Зимбабве и не Верхняя Вольта. Если кто-то не хочет рассказывать о себе и отвечать на вопросы, которые ему задают отнюдь не в расчете услышать «О'кэй» и вернуться к собственным делам, тогда есть множество способов выяснить о нем правду иными путями. Есть личные дела, есть истории болезней, есть послужные списки, есть идентификационные карты и чековые книжки, есть водительские права, наконец… На всякий яд есть противоядие. На всякий меч латы, и на всякие латы - меч. Жизнь общества - это баланс мечей и лат.
Правда, есть, говорят, страны, где латами называются денежные единицы. Если это правда - там подобные фразы приобретают иной, удивительный смысл… и притом поразительно верный.
Словом, чем больше у человека прав хранить молчание - тем больше у общества возможностей узнать про него все и без его помощи. Пытки и доносы нужны лишь там, где плохо налажены учет и контроль.
Скалли и Малдер шагали по длинному коридору госпиталя. Скалли на ходу пролистывала бумаги доктора Ллойда.
- Снотворное, которое он принимал, деловито сообщала она, называется самонил.
- Я слышал о нем.
- Оно довольно популярно, потому что воздействует прямо на центральную нервнуюсистему и его продукты распада не откладываются в тканях. Побочные эффекты не выявлены. Конечно, снотворные препараты вообще вещь противоречивая… Известны случаи возникновения пристрастия именно к этому лекарству. Но не устойчивого привыкания. Наркотическим действием не обладает, и последствий, подобных последствиям употребления наркотиков, не замечено.
- Давно он глотал это снадобье? Скалли перевернула лист.
- Он начал пользоваться этим препаратом пять лет назад и… о боже!
- Что такое?
- Выпил довольно много. Девятнадцать упаковок по сто таблеток в каждой.
- Ух ты…
- Да. Действительно «ух ты».
- И это, по-твоему, не привыкание?
- Не обязательно. Может быть, лекарство хорошо помогало ему все эти годы - и то,
что ему не требовались все большие и большие дозы, как раз говорит о том, что привыкания не возникло, а просто это лекарство ему подходит. Тут возможна двоякая интерпретация… Хотя, конечно…
- С одной стороны, - пробормотал Малдер, - с другой стороны… Нельзя не признать, но следует учесть…
- Сама жизнь противоречива, - философски заметила Скалли.
- Это точно, - ответил Малдер. - Получается, что пять лет он принимал, по меньшей мере, одну таблетку в день, а в среднем - и того больше. И в отпуске, и по выходным, и после дружеских вечеринок… Пристрастие?
- Которое вполне могло повлиять на его способности надлежащим образом выполнять свои обязанности, - заключила Скалли. - Да, что тут скажешь. Очень может статься.
Они подошли к двери операционной, заклеенной предупредительной желтой лентой, и Малдер с силой дернул ленту на себя. Та с хрустом лопнула - путь к месту преступления был свободен.
Или то было не преступление, а несчастный случай?
Или что-то еще?
- Жизнь от самого момента зачатия есть не более, чем медленное умирание, - сказал Малдер. - Ты это имела в виду?
- Не знаю, - ответила Скалли. Ей не хотелось входить в залитую кровью операционную. - Хорошо, что, как правило, очень медленное…
Они вошли. Скалли затошнило.
- Да, - пробормотал Малдер, невольно понизив голос. Наделал доктор кровушки… Как это у классика? «Кто бы мог подумать, что в старике столько крови»?
- Он был еще совсем не старик, - пробормотала Скалли.
- И чем ему не понравился его собственный череп? Ходил бы сейчас себе с природным черепом и горюшка не знал, играл бы в бейсбол, пил бурбон…
- Малдер, не надо, пожалуйста.
- Прости. Скажи, там не указано, сколько операций вообще проводил доктор Ллойд?
- Судя хотя бы по расписанию на сегодня, - Скалли с удовольствием углубилась в бумаги, чтобы не видеть операционной, - сотни.
- И ни одного смертного случая?
- Более того, ни одной опасной ситуации. Гарантированныйуспех. Изменение фигуры, формы носа, ушей…
- До какой же степени нужно насмотреться журналов с красотками и красавцами, чтобы этак нот ненавидеть собственные нос или уши? Своей волей лечь под нож… когда ничего не болит, не беспокоит и не отваливается. Удивляюсь я. Жизнь действительно противоречива, Скалли, действительно…
- Послушай, Малдер, - они так и стояли у двери и, похоже, не имели ни малейшего желания двигаться дальше, - в конце концов, если у человека некрасивые зубы, он же их улучшает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17