Столик? Низковато, да и ножки у него ненадежные, резные. Вот кресло, пожалуй, подойдет лучше.
Малдер подтащил одно из кресел на место исчезнувшей лестницы, встал ногами на сиденье, на спинку. Кресло угрожающе покачнулось. Малдер рванулся вверх, вцепился руками в край галереи и повис, покачиваясь. Кресло опрокинулось.
Дрыгая ногами, Малдер втащил себя на галерею и обнаружил, что он здесь не один. Какая-то старушенция в белых одеждах стала свидетельницей его гимнастического этюда.
– Вы агент Малдер? – спросила старушка строго.
– А вы кто такая? – пропыхтел Малдер, святя на нее
фонариком.
– Мое кресло – вам не стремянка, – сделала замечание старушка.
– Мне нужно выйти из этой комнаты, – оправдываясь, сказал Малдер.
– Выйти? – Она загораживала Малдеру путь к двери и, похоже, не собиралась уступать ему дорогу.
– Прошу прощения, – сказал Малдер, – но не могли бы вы…
Она покачала головой:
– Так вы не выйдете.
Малдер с опаской протянул руку и коснулся старушкиного плеча. Старушка оказалась вполне вещественна. Тогда, действуя смелее, Малдер подвинул старушку немного в сторону.
– Нахал! – воскликнула она с негодованием.
– Ведьма, – не остался в долгу Малдер. И распахнул дверь.
Стена. И здесь стена.
Да что же это такое?!
Малдер оглянулся. Старушки на галерее уже не было, ее ворчливый голос доносился снизу.
– Ну знаете, – она спускалась по лестнице, вновь возникшей неведомо откуда, – чтобы меня оскорбляли в собственном доме, называли ведьмой, да еще под Рождество!
– Вы – привидение, – сказал Малдер – не очень уверенно.
Старушка взглянула на него снизу вверх.
– Это что, новое оскорбление?
Малдер поторопился спуститься с галереи, пока лестница опять не исчезла. Внизу он пристал к старушке с волнующим его вопросом:
– Скажите, что стало с той влюбленной парой?
– Хотите знать – пожалуйста, – сказала старушка. – Сначала куда-то ушла любовь…
– Так это вы! – догадался Малдер. – Вы – Лайда, а он – Морис. – Он осветил фонариком ее лицо. – Но вы… вы постарели.
Женщине эти слова не понравились.
– Не понимаю, что в вас нашла ваша напарница, – сказала она холодно и пошла прочь.
Малдер не отставал от нее, надеясь, что старушка выведет его из этой заколдованной комнаты. Но она остановилась возле монументального книжного шкафа, которому не нашлось места на галерее.
– Где же она? – проговорила старушка задумчиво. Там и сям книги, на которые она указывала пальчиком, самостоятельно выдвигались с полок и, показав обложку, задвигались обратно. – Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, – распевала старушка.
Малдер наблюдал за этим действом с восторженной улыбкой ребенка, впервые увидавшего выступление иллюзиониста.
– Вот она! – обрадовалась старушка, ловко подхватив выпавшую с полки книгу.
Малдер посветил на обложку. «Р. Граймс „Привидения, похитившие Рождество“. Именно эта книга вдохновила его на приезд сюда.
С книжкой в руках старушка уселась в кресло у камина. Словно по мановению волшебной палочки в камине вспыхнул огонь, и в комнате сразу стало светлее и уютнее.
– Когда-то и я была молода и красива, как ваша напарница, – сказала старушка, листая книгу. – Вот, взгляните, как хорош был Морис.
Она протянула Малдеру томик, раскрытый примерно посредине. Он взял предложенную книгу, заранее предполагая, что там увидит. Ну да, так и есть. «Повесть о несчастных влюбленных» и мутноватый, тусклый дагерротип в качестве иллюстрации: статный мужчина, подбоченясь, стоит возле кресла, а в кресле сидит молодая, красивая женщина, и поза у нее та же, что и у старушки, сидящей перед Малдером.
– У него духу не хватило, – сказала старушка, глядя в огонь. – Пришлось самой…
Она перевела взгляд на Малдера. Ее черные глаза были так глубоки…
– Надеюсь, вы не ждете от этого каких-то особенных выгод?
– От чего «от этого»? – не понял Малдер.
– Ну как же? – в свою очередь удивилась старушка. – Разве вы приехали сюда не с той же самой целью?
– Мы приехали сюда разыскивать вас.
– Да? И не затем, чтоб быть вместе навечно?
– Н-нет.
– Не потому, что грядущий праздник наполнил ваши души отчаянием от неизбывного одиночества?
– Отнюдь нет.
– Вы не друг вашей напарнице.
– Почему это?
– Но вы же знали заранее, что в доме водятся привидения.
– Да, знал.
– Наверное, вам стоило открыть друг другу душу, прежде чем ехать сюда. Я по опыту знаю.
– По какому опыту.
– Не цепляйтесь к словам. – Старушка отвернулась. Помолчав,
все же сказала: – Двойное самоубийство, основанное исключительно на доверии.
– Выходит, вы заключили любовный пакт, – сказал Малдер.
– Оставьте эти романтические бредни, Малдер. Исход все равно один. – Поднявшись из кресла, старушка распахнула накидку. Малдер быстро отвел глаза в сторону. – Я не каждому показываю это.
– За что же такая честь выпала мне? – спросил Малдер со страдальческой гримасой.
– За то, что вам не доведется отведать рождественского окорока, – ответила старушка.
– Вы намекаете на то, что Скалли меня застрелит?
Ошибаетесь, она не станет в меня стрелять.
– Что же, – пожала плечами старушка, – тогда она будет вынуждена довериться вам.
– Я тоже не собираюсь ее убивать.
– Тогда она сама застрелится.
– Я ей не позволю.
– А как насчет трупов, что вы нашли под полом? Что это, по-вашему, – символы в духе Юнга? Или между вами тоже действует какой-нибудь любовный пакт?
– Мы не любовники, если вы это имеете в виду.
– Но и не приверженцы чистой науки, – тонко, с пониманием
усмехнулась старушка. – Вы оба так привлекательны, у вас вся жизнь впереди. Пока не станет слишком поздно, воспользуйтесь этим. – Она протянула Малдеру пистолет – точь-в-точь как его собственный.
Малдер схватился за кобуру. Кобура была пуста.
– Считайте, что это последнее ваше одинокое Рождество.
Сверкнула молния, прогремел гром, пистолет упал на ладонь
Малдера.
Старушка исчезла.
Какой кошмарный сон мне приснился. Малдер, дом с привидениями…
Лежа с закрытыми глазами, Скалли щекой ощущала яркий свет и исходящее от него слабое тепло.
Вот и Рождество наступило…
Но почему так жестко лежать?
И почему я сплю в одежде?
Нет…
Скалли поднялась рывком, широко раскрыв глаза.
Кошмар продолжался.
Она по-прежнему находилась в той же самой комнате, в том же самом доме. Под ногами, на ковре, валялись ее пистолет и включенный фонарик.
Боже, кто-нибудь, разбудите меня!
Схватив оружие, фонарик, Скалли метнулась к двери. Дверь оказалась заперта.
– Это я ее запер.
Скалли обернулась на голос, вскинув пистолет. Слившись с креслом в кентаврическую фигуру, возле камина сидел старик.
– Я запер дверь, чтобы защитить вас. – Со скрипом он отделился от кресла, встал.
– Не подходите ко мне!
1 2 3 4 5 6 7 8