Среди пайщиков пошли нехорошие разговоры про шум, грязь и пьянь, тут же кстати вспомнили о крысах, муравьях и тараканах. Короче, магазину отказали, а в построенное для него помещение пустили какую-то контору, и с тех пор в огромных витринах, как в аквариумах, снуют туда-сюда юркие секретарши, проплывают мимо толстых стекол солидные плановики и бухгалтеры. Жильцы же, получив квартиры, немедленно в массовом порядке застеклили лоджии, превратив дом в стеклянный снизу доверху.
Почему-то именно эти краеведческие сведения первыми пришли мне в голову, пока я шел от отделения, знакомым с детства маршрутом срезая угол через двор. На самом деле со стеклянным домом у меня было связано немало совсем других воспоминаний. В том числе свежих: здесь находились две из обчищенных по наводке квартир.
Меня ждали. В просторном холле около лифта за столом на месте лифтера сидел с важным видом волосатый парень в джинсовой куртке-варенке. Рядом с ним утопал в низеньком кресле маленький крепыш в сером потертом пиджаке и с мятым перекрученным галстуком поверх несвежей рубашки. А между разбросанными там и сям по холлу фикусами в кадушках метался, как видно, заливаемый жилец – в домашней куртке и в тапочках на босу ногу.
– Наконец-то! – закричал он при виде меня. – Давайте скорее, скорее, у меня там книги! Если их зальет...
Крепыш выкарабкался из кресла и протянул широкую твердую ладонь:
– Панькин, домоуправ.
Тут же вскочил из-за стола волосатый парень, резко уронил подбородок на грудь и даже, кажется, ногой под столом шаркнул:
– Малюшко, лифтер.
По лицу его бродила ерническая улыбка. Панькин, кинув на него неодобрительный взгляд, стал объяснять:
– Мы бы сами, да там... Такой жилец... Если что – не оберешься. Надо честь по чести...
Залитый приплясывал у открытого лифта.
– Пошли, Трофимыч, – позвал Панькин, и от стены в углу оторвался не замеченный мной сразу высокий худой человек в синем рабочем халате с потертой продуктовой сумкой. – Плотник, – показал мне на него подбородком домоуправ.
Лицо плотника было мне чем-то знакомо, я на всякий случай кивнул ему, он с готовностью ответил. В последнее мгновение пятым в кабину втиснулся лифтер Малюшко.
– Куда? – слабо пискнул из-за наших спин домоуправ.
– Плотник! – хохотнул Малюшко. – Там подрывник нужен. Не верите вы мне!
– Вернись на пост!
– Да не украдут ваши фикусы!
– Вернись, говорю!
– Без меня не обойдетесь!
Так они препирались, пока лифт не остановился. Малюшко первым вывалился на площадку и подскочил к двери с номером “44”.
– А? Что я говорил? – Он торжествующе показывал на три расположенных один над другим блестящих никелированных замка. – Фирма! И дверь у него изнутри железная, и косяк стальной – я заходил, я знаю!
– Может, стояк внизу перекрыть? – спросил я домоуправа.
– Перекрыли уже, – ответил он, – да только там, похоже, столько налилось... Того гляди, снизу по всей квартире потолок рухнет”.
– О, – застонал нижний жилец, ломая руки, – да сделайте же что-нибудь! У меня книги...
– Через лоджию, – отчеканил лифтер Малюшко. – Другого пути нет.
– А кто полезет? – подозрительно спросил Панькин. – Ты, что ли?
– Могу и я, – небрежно согласился Малюшко, но было видно, что в нем так и кипит азарт быть в центре событий. – Я уж лазил, когда Полещучка захлопнулась.
– Сравнил! – махнул рукой домоуправ. – Полещук – второй этаж, а здесь шестой!
– Какая разница? – гнул свое волосатый лифтер. – Была бы веревка покрепче или канат.
– Есть! – вскричал окрыленный внезапной надеждой нижний. – Есть трос в машине! Нейлоновый! Только бы наверху кто-нибудь был в квартире...
– Там Евгения Семеновна, она всегда дома, – заявил Малюшко, и все разом посмотрели на меня.
Вот оно что. “Вы власть...” Они хотят, чтобы решение принял я. Взял ответственность. Для того и вызвали: “Если что – не оберешься...” Что – если что? Может, сказать: делайте, как хотите? Это не в моей компетенции?
– Давайте трос, – сказал я. – Посмотрим, что к чему.
Малюшко оказался сноровистым парнем. Ловко соорудил себе из троса и скамеечки, реквизированной у Евгении Семеновны, люльку. Я настоял, чтобы он для страховки обвязал трос вокруг пояса, а за другой конец взялись мы все вместе. Через несколько секунд после того, как его голова скрылась за краем лоджии, снизу послышался голос:
– Стою на ногах. Окошки все позаперты. Выдавливать?
– Да, да! – нервно завопил владелец книг, державший самый хвост троса. – Трофимыч вставит, я заплачу!
– Смотри не порежься, – обеспокоенно посоветовал Панькин, и тут же раздался решительный звон стекла. Трос ослаб.
– Готово! – радостно крикнул Малюшко. – Идите, открою!
Мы быстро спустились вниз и застали его уже в распахнутой настежь двери. За эти полминуты он страшно переменился. Глаза у него были круглые, губы прыгали.
– Что? – спросил я, предчувствуя ответ. Но он только вяло махнул рукой в глубь квартиры и посторонился, пропуская меня. В коридоре хлюпала под ногами вода. Путь в комнату ей преграждал толстый ворсистый ковер, край которого потемнел от впитавшейся влаги. Посреди этого ковра лежал ничком человек в дорогом шелковом халате. Голова его была залита кровью.
3
Первым делом я выгнал из квартиры на лестницу всех, включая Панькина, который бормотал, что должен присутствовать, потому что отвечает. Потом я связался по рации с Калистратовым, доложил о случившемся. Потом послал плотника вместе с Малюшко найти и принести несколько длинных досок для наведения в затопленной квартире мостов. Потом встал на часах у входа, ибо для таких случаев в служебные обязанности участкового входит лишь одно – обеспечить неприкосновенность места происшествия и ждать приезда специалистов.
Специалисты не замедлили прибыть в большом количестве. Через пять минут примчалась “тревожная группа” из отделения, с нею Дыскин, который, проходя, хлопнул меня по плечу:
– Хорошее начало трудовой биографии.
Через десять минут прибыли начальник отделения майор Голубко и его зам по розыску Мнишин. Я коротко доложил обстановку и сообщил, что уже послал за досками, чтобы можно было передвигаться по квартире. Голубко одобрительно буркнул что-то и пошел на цыпочках, подтянув форменные брюки. А Мнишин, невыразительной внешности человек, всегда в мешковатом, будто на размер больше, костюме, знакомый со мной еще со времени моей работы на Петровке, остановился и спросил, глядя мне в подбородок, есть ли у меня какие-нибудь свои соображения. Я отрапортовал, что нет.
Минут через двадцать приехала оперативная бригада из дежурной части города: следователь, сыщик, врач. За ними шел со своим чемоданчиком эксперт НТО Леня Гужонкин, который при виде меня радостно поднял брови и сделал ручкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Почему-то именно эти краеведческие сведения первыми пришли мне в голову, пока я шел от отделения, знакомым с детства маршрутом срезая угол через двор. На самом деле со стеклянным домом у меня было связано немало совсем других воспоминаний. В том числе свежих: здесь находились две из обчищенных по наводке квартир.
Меня ждали. В просторном холле около лифта за столом на месте лифтера сидел с важным видом волосатый парень в джинсовой куртке-варенке. Рядом с ним утопал в низеньком кресле маленький крепыш в сером потертом пиджаке и с мятым перекрученным галстуком поверх несвежей рубашки. А между разбросанными там и сям по холлу фикусами в кадушках метался, как видно, заливаемый жилец – в домашней куртке и в тапочках на босу ногу.
– Наконец-то! – закричал он при виде меня. – Давайте скорее, скорее, у меня там книги! Если их зальет...
Крепыш выкарабкался из кресла и протянул широкую твердую ладонь:
– Панькин, домоуправ.
Тут же вскочил из-за стола волосатый парень, резко уронил подбородок на грудь и даже, кажется, ногой под столом шаркнул:
– Малюшко, лифтер.
По лицу его бродила ерническая улыбка. Панькин, кинув на него неодобрительный взгляд, стал объяснять:
– Мы бы сами, да там... Такой жилец... Если что – не оберешься. Надо честь по чести...
Залитый приплясывал у открытого лифта.
– Пошли, Трофимыч, – позвал Панькин, и от стены в углу оторвался не замеченный мной сразу высокий худой человек в синем рабочем халате с потертой продуктовой сумкой. – Плотник, – показал мне на него подбородком домоуправ.
Лицо плотника было мне чем-то знакомо, я на всякий случай кивнул ему, он с готовностью ответил. В последнее мгновение пятым в кабину втиснулся лифтер Малюшко.
– Куда? – слабо пискнул из-за наших спин домоуправ.
– Плотник! – хохотнул Малюшко. – Там подрывник нужен. Не верите вы мне!
– Вернись на пост!
– Да не украдут ваши фикусы!
– Вернись, говорю!
– Без меня не обойдетесь!
Так они препирались, пока лифт не остановился. Малюшко первым вывалился на площадку и подскочил к двери с номером “44”.
– А? Что я говорил? – Он торжествующе показывал на три расположенных один над другим блестящих никелированных замка. – Фирма! И дверь у него изнутри железная, и косяк стальной – я заходил, я знаю!
– Может, стояк внизу перекрыть? – спросил я домоуправа.
– Перекрыли уже, – ответил он, – да только там, похоже, столько налилось... Того гляди, снизу по всей квартире потолок рухнет”.
– О, – застонал нижний жилец, ломая руки, – да сделайте же что-нибудь! У меня книги...
– Через лоджию, – отчеканил лифтер Малюшко. – Другого пути нет.
– А кто полезет? – подозрительно спросил Панькин. – Ты, что ли?
– Могу и я, – небрежно согласился Малюшко, но было видно, что в нем так и кипит азарт быть в центре событий. – Я уж лазил, когда Полещучка захлопнулась.
– Сравнил! – махнул рукой домоуправ. – Полещук – второй этаж, а здесь шестой!
– Какая разница? – гнул свое волосатый лифтер. – Была бы веревка покрепче или канат.
– Есть! – вскричал окрыленный внезапной надеждой нижний. – Есть трос в машине! Нейлоновый! Только бы наверху кто-нибудь был в квартире...
– Там Евгения Семеновна, она всегда дома, – заявил Малюшко, и все разом посмотрели на меня.
Вот оно что. “Вы власть...” Они хотят, чтобы решение принял я. Взял ответственность. Для того и вызвали: “Если что – не оберешься...” Что – если что? Может, сказать: делайте, как хотите? Это не в моей компетенции?
– Давайте трос, – сказал я. – Посмотрим, что к чему.
Малюшко оказался сноровистым парнем. Ловко соорудил себе из троса и скамеечки, реквизированной у Евгении Семеновны, люльку. Я настоял, чтобы он для страховки обвязал трос вокруг пояса, а за другой конец взялись мы все вместе. Через несколько секунд после того, как его голова скрылась за краем лоджии, снизу послышался голос:
– Стою на ногах. Окошки все позаперты. Выдавливать?
– Да, да! – нервно завопил владелец книг, державший самый хвост троса. – Трофимыч вставит, я заплачу!
– Смотри не порежься, – обеспокоенно посоветовал Панькин, и тут же раздался решительный звон стекла. Трос ослаб.
– Готово! – радостно крикнул Малюшко. – Идите, открою!
Мы быстро спустились вниз и застали его уже в распахнутой настежь двери. За эти полминуты он страшно переменился. Глаза у него были круглые, губы прыгали.
– Что? – спросил я, предчувствуя ответ. Но он только вяло махнул рукой в глубь квартиры и посторонился, пропуская меня. В коридоре хлюпала под ногами вода. Путь в комнату ей преграждал толстый ворсистый ковер, край которого потемнел от впитавшейся влаги. Посреди этого ковра лежал ничком человек в дорогом шелковом халате. Голова его была залита кровью.
3
Первым делом я выгнал из квартиры на лестницу всех, включая Панькина, который бормотал, что должен присутствовать, потому что отвечает. Потом я связался по рации с Калистратовым, доложил о случившемся. Потом послал плотника вместе с Малюшко найти и принести несколько длинных досок для наведения в затопленной квартире мостов. Потом встал на часах у входа, ибо для таких случаев в служебные обязанности участкового входит лишь одно – обеспечить неприкосновенность места происшествия и ждать приезда специалистов.
Специалисты не замедлили прибыть в большом количестве. Через пять минут примчалась “тревожная группа” из отделения, с нею Дыскин, который, проходя, хлопнул меня по плечу:
– Хорошее начало трудовой биографии.
Через десять минут прибыли начальник отделения майор Голубко и его зам по розыску Мнишин. Я коротко доложил обстановку и сообщил, что уже послал за досками, чтобы можно было передвигаться по квартире. Голубко одобрительно буркнул что-то и пошел на цыпочках, подтянув форменные брюки. А Мнишин, невыразительной внешности человек, всегда в мешковатом, будто на размер больше, костюме, знакомый со мной еще со времени моей работы на Петровке, остановился и спросил, глядя мне в подбородок, есть ли у меня какие-нибудь свои соображения. Я отрапортовал, что нет.
Минут через двадцать приехала оперативная бригада из дежурной части города: следователь, сыщик, врач. За ними шел со своим чемоданчиком эксперт НТО Леня Гужонкин, который при виде меня радостно поднял брови и сделал ручкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46