Лампочки машин, мониторы на черепе, все инструменты современной медицины - или той ее части, что мог предоставить госпиталь пригородов Дурбана - утверждали, что мозг его не мертв. Пока. Но с каждым днем руки его сгибались все сильнее, пальцы все крепче сжимались в кулаки, несмотря на физиотерапию. Как там звучала эта жуткая фраза? «Персистентное вегетативное состояние». Как высохший корешок. Бездвижно застрявший в земле, почерневший, мертвый.
Рени не чувствовала, что брат рядом, - вот что пугало ее. Ксаббу сказал, что дух его ушел далеко, и, хотя в глубине души она всегда относилась с тайным презрением к любым доводам спиритов, эта фраза удивительно подходила к ее нынешним ощущениям. Тело принадлежало Стивену, оно жило, но Стивена в нем не было.
Так какая разница между этим и «персистентным вегетативным состоянием»?
Она устала, так устала. Чем быстрее она бежала, тем меньше двигалась с места и не знала, где взять силы бежать дальше. В такие часы смерть, даже такая ужасная, какой была смерть ее матери, казалась по контрасту благословением - смерть приносила покой жертве и некое разрешение от бремени родным.
Рени оторвала клок грубой туалетной бумаги, высморкалась, оторвала еще и вытерла лицо. Отец, наверное, уже места себе не находит. Старые журналы, разбросанные в приемной, не того сорта, чтобы привлечь его внимание. Интересно, почему журналы в больницах предназначаются исключительно для добрых бабушек? Уже по отсутствию спортивных новостей или полуголых женщин можно судить, что ни один мужчина не приложил руку к подбору развлекательного чтения.
Стоя перед зеркалом, Рени еще раз вытерла лицо. От едкого запаха дезинфекции глаза снова начали слезиться. «Ну надо же, как мило, - кисло подумала Рени, - стараешься-стараешься, чтобы не видно было, что ты рыдала, а потом выходишь из сортира, и все по новой». Она в последний раз небрежно промокнула веки и вышла.
Отец действительно маялся в ожидании, но место себе все же нашел. Он приставал к хорошо одетой женщине чуть постарше Рени, съехавшей к самому краю дивана в попытках избежать его навязчивого внимания. Пока Рени приближалась, отец успел несколько придвинуться к своей жертве.
-… Жуткий бардак. Пожарные, вертолеты, скорая… - Он рассказывал о пожаре. Рени улыбнулась, подумав, не испортила ли она своим появлением рассказ о том, как он героически выносил из огня детей и женщин.
- Пошли, папа… - начала она и осеклась, узнав женщину. Это была мать Соки. Они не разговаривали со времени той злосчастной беседы, когда с приятелем Стивена случился припадок. - Добрый день, Патриция, - вежливо проговорила она. - Папа, это мать Соки. Извини, я тебя не сразу признала.
Патриция глянула на Рени со страхом и неловким сочувствием - черт, наверное, следы слез все же заметны.
- Добрый день, Ирен. Приятно познакомиться, мистер… - Она осторожно кивнула Длинному Джозефу, явно опасаясь, что он продолжит к ней придвигаться.
Рени помолчала секунду. Хотелось спросить, зачем Патриция пришла сюда, но суеверная вежливость больничных приемных не позволяла.
- Мы ходили к Стивену, - выговорила она.
- Как он?
Рени покачала головой.
- Все так же.
- Напяливают на тебя этот балахон дурацкий, - встрял Длинный Джозеф. - Точно у моего мальчика лихорадка или еще что…
- Это не… - начала Рени, но Патриция прервала ее:
- Соки на обследовании. Три дня, две ночи. Обычное обследование. - Последние слова она произнесла с вызовом, точно ожидала, что Рени будет ей противоречить. - Но ему так одиноко здесь, что я после работы его навещаю. - Она подняла сумку. - Фрукты ему принесла. Виноград. - Казалось, она сама сейчас расплачется.
Рени знала, что болезнь Соки была вовсе не такой легкой или временной, как утверждала Патриция при их последней беседе. Хотелось узнать больше, но задавать вопросы было не время.
- Передай ему привет от меня. А нам пора. У меня завтра тяжелый день.
Пока отец выполнял сложную и трудоемкую процедуру вставания, Патриция неожиданно положила руку на плечо Рени.
- Твой Стивен… - начала она и смолкла. Маска сдержанного беспокойства слетела, обнажив маску ужаса.
- Да?
Патриция сглотнула и пошатнулась, точно готова была упасть в обморок. Казалось, только строгий деловой костюм ее и удерживает.
- Надеюсь, ему станет лучше, - неуклюже проговорила она. - Я надеюсь, им обоим станет лучше.
Длинный Джозеф уже направлялся к выходу. Рени следила за ним, точно за непослушным, больным ребенком.
- Я тоже, Патриция. Не забудь передать от меня привет Соки, хорошо?
Патриция кивнула и опустилась на диван, на ощупь нашаривая журнал.
- Она хотела что-то мне сказать, - заметила Рени, пока они ждали автобуса. - Или хотела спросить меня о Стивене?
- Ты о чем? - Отец потрогал носком ботинка пустой пластиковый пакет.
- Ее сын Соки… с ним тоже что-то стряслось. Пока он был в сети. Как со Стивеном. Я видела, как у него случился припадок.
Длинный Джозеф обернулся, глядя на больницу.
- Он тоже в коме?
- Нет. С ним что-то другое. Но у него тоже затронут мозг. Я знаю.
Они сидели в молчании, пока не подошел автобус.
- Кто-то должен найти этих сетевиков, - заявил отец, втискиваясь на сиденье. - И пусть они отвечают. Кто-то должен что-то сделать.
«Я делаю, папа», - хотела сказать Рени, но знала, что отец имеет в виду вовсе не ее.
* * *
Стояла ночь. Звезды едва мерцали, как кусочки слюды в черном песке. Единственным источником света на всю вселенную оставался ее костер, разведенный в кольце камней.
Она слышала голоса, голоса ее детей, и в то же время - племени чужаков, отряда путников в непредставимых краях. Ксаббу был одним из них, и хотя Рени не видела его, он сидел рядом с ней, и его голос звучал в тихом шепотке неприкаянных душ.
Далекий горизонт венчала тьма еще более глубокая, единственная часть неба, где не горели звезды. Треугольная тень, похожая на египетскую пирамиду, поднималась невозможно высоко, точно они сидели у самого его подножия. Голоса вокруг Рени шептали и пели. Все они знали о высокой тени, знали и боялись ее и в то же время страшились отойти от единственного знакомого ориентира в этой бесконечной ночи.
- Что это? - спросила она, и голос Ксаббу ответил:
- Это место, где живет Обожженный. Он придет этой ночью.
- Мы должны бежать!
Внезапно она ощутила, что за пределами круга света движется нечто, живущее в темноте, как рыба - в воде, что-то огромное и мрачное, а слабые язычки огня были единственным источником неоскверненного света во всем мире.
- Но он возьмет лишь немногих, - ответил голос. - Остальные останутся в живых. Лишь немногих…
- Нет! Мы не можем ему отдать никого! - Она протянула руку, но чья-то ладонь расползлась в ее пальцах туманом. Шепоток усиливался. Тьма подкрадывалась все ближе, трепетали деревья и камни, слышалось тяжелое дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245
Рени не чувствовала, что брат рядом, - вот что пугало ее. Ксаббу сказал, что дух его ушел далеко, и, хотя в глубине души она всегда относилась с тайным презрением к любым доводам спиритов, эта фраза удивительно подходила к ее нынешним ощущениям. Тело принадлежало Стивену, оно жило, но Стивена в нем не было.
Так какая разница между этим и «персистентным вегетативным состоянием»?
Она устала, так устала. Чем быстрее она бежала, тем меньше двигалась с места и не знала, где взять силы бежать дальше. В такие часы смерть, даже такая ужасная, какой была смерть ее матери, казалась по контрасту благословением - смерть приносила покой жертве и некое разрешение от бремени родным.
Рени оторвала клок грубой туалетной бумаги, высморкалась, оторвала еще и вытерла лицо. Отец, наверное, уже места себе не находит. Старые журналы, разбросанные в приемной, не того сорта, чтобы привлечь его внимание. Интересно, почему журналы в больницах предназначаются исключительно для добрых бабушек? Уже по отсутствию спортивных новостей или полуголых женщин можно судить, что ни один мужчина не приложил руку к подбору развлекательного чтения.
Стоя перед зеркалом, Рени еще раз вытерла лицо. От едкого запаха дезинфекции глаза снова начали слезиться. «Ну надо же, как мило, - кисло подумала Рени, - стараешься-стараешься, чтобы не видно было, что ты рыдала, а потом выходишь из сортира, и все по новой». Она в последний раз небрежно промокнула веки и вышла.
Отец действительно маялся в ожидании, но место себе все же нашел. Он приставал к хорошо одетой женщине чуть постарше Рени, съехавшей к самому краю дивана в попытках избежать его навязчивого внимания. Пока Рени приближалась, отец успел несколько придвинуться к своей жертве.
-… Жуткий бардак. Пожарные, вертолеты, скорая… - Он рассказывал о пожаре. Рени улыбнулась, подумав, не испортила ли она своим появлением рассказ о том, как он героически выносил из огня детей и женщин.
- Пошли, папа… - начала она и осеклась, узнав женщину. Это была мать Соки. Они не разговаривали со времени той злосчастной беседы, когда с приятелем Стивена случился припадок. - Добрый день, Патриция, - вежливо проговорила она. - Папа, это мать Соки. Извини, я тебя не сразу признала.
Патриция глянула на Рени со страхом и неловким сочувствием - черт, наверное, следы слез все же заметны.
- Добрый день, Ирен. Приятно познакомиться, мистер… - Она осторожно кивнула Длинному Джозефу, явно опасаясь, что он продолжит к ней придвигаться.
Рени помолчала секунду. Хотелось спросить, зачем Патриция пришла сюда, но суеверная вежливость больничных приемных не позволяла.
- Мы ходили к Стивену, - выговорила она.
- Как он?
Рени покачала головой.
- Все так же.
- Напяливают на тебя этот балахон дурацкий, - встрял Длинный Джозеф. - Точно у моего мальчика лихорадка или еще что…
- Это не… - начала Рени, но Патриция прервала ее:
- Соки на обследовании. Три дня, две ночи. Обычное обследование. - Последние слова она произнесла с вызовом, точно ожидала, что Рени будет ей противоречить. - Но ему так одиноко здесь, что я после работы его навещаю. - Она подняла сумку. - Фрукты ему принесла. Виноград. - Казалось, она сама сейчас расплачется.
Рени знала, что болезнь Соки была вовсе не такой легкой или временной, как утверждала Патриция при их последней беседе. Хотелось узнать больше, но задавать вопросы было не время.
- Передай ему привет от меня. А нам пора. У меня завтра тяжелый день.
Пока отец выполнял сложную и трудоемкую процедуру вставания, Патриция неожиданно положила руку на плечо Рени.
- Твой Стивен… - начала она и смолкла. Маска сдержанного беспокойства слетела, обнажив маску ужаса.
- Да?
Патриция сглотнула и пошатнулась, точно готова была упасть в обморок. Казалось, только строгий деловой костюм ее и удерживает.
- Надеюсь, ему станет лучше, - неуклюже проговорила она. - Я надеюсь, им обоим станет лучше.
Длинный Джозеф уже направлялся к выходу. Рени следила за ним, точно за непослушным, больным ребенком.
- Я тоже, Патриция. Не забудь передать от меня привет Соки, хорошо?
Патриция кивнула и опустилась на диван, на ощупь нашаривая журнал.
- Она хотела что-то мне сказать, - заметила Рени, пока они ждали автобуса. - Или хотела спросить меня о Стивене?
- Ты о чем? - Отец потрогал носком ботинка пустой пластиковый пакет.
- Ее сын Соки… с ним тоже что-то стряслось. Пока он был в сети. Как со Стивеном. Я видела, как у него случился припадок.
Длинный Джозеф обернулся, глядя на больницу.
- Он тоже в коме?
- Нет. С ним что-то другое. Но у него тоже затронут мозг. Я знаю.
Они сидели в молчании, пока не подошел автобус.
- Кто-то должен найти этих сетевиков, - заявил отец, втискиваясь на сиденье. - И пусть они отвечают. Кто-то должен что-то сделать.
«Я делаю, папа», - хотела сказать Рени, но знала, что отец имеет в виду вовсе не ее.
* * *
Стояла ночь. Звезды едва мерцали, как кусочки слюды в черном песке. Единственным источником света на всю вселенную оставался ее костер, разведенный в кольце камней.
Она слышала голоса, голоса ее детей, и в то же время - племени чужаков, отряда путников в непредставимых краях. Ксаббу был одним из них, и хотя Рени не видела его, он сидел рядом с ней, и его голос звучал в тихом шепотке неприкаянных душ.
Далекий горизонт венчала тьма еще более глубокая, единственная часть неба, где не горели звезды. Треугольная тень, похожая на египетскую пирамиду, поднималась невозможно высоко, точно они сидели у самого его подножия. Голоса вокруг Рени шептали и пели. Все они знали о высокой тени, знали и боялись ее и в то же время страшились отойти от единственного знакомого ориентира в этой бесконечной ночи.
- Что это? - спросила она, и голос Ксаббу ответил:
- Это место, где живет Обожженный. Он придет этой ночью.
- Мы должны бежать!
Внезапно она ощутила, что за пределами круга света движется нечто, живущее в темноте, как рыба - в воде, что-то огромное и мрачное, а слабые язычки огня были единственным источником неоскверненного света во всем мире.
- Но он возьмет лишь немногих, - ответил голос. - Остальные останутся в живых. Лишь немногих…
- Нет! Мы не можем ему отдать никого! - Она протянула руку, но чья-то ладонь расползлась в ее пальцах туманом. Шепоток усиливался. Тьма подкрадывалась все ближе, трепетали деревья и камни, слышалось тяжелое дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245