Сегодня вечером ты получишь свою плату. Но это письмо было написано еще на реке Гудзон, три недели тому назад; почему ты не пришел раньше?
— Смотрел, был на берегу большого соленого озера.
— Ага! Значит, любопытство тому причиной?
— Ник воин, а не женщина; он не любопытен.
— Понятно, не обижайся, Ник, я не думаю так о тебе; я знаю, что ты мужчина. Но откуда же ты пришел?
— Из Бостона.
— Из Бостона? Изрядное путешествие, но ты, конечно, проходил через Массачусетс без моего сына?
— Ник шел один. Две дороги: одна для майора, другая для тускарора. Ник пришел первым.
— Когда мой сын пришел в Бостон, ты был еще там?
— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.
Капитан взял письмо.
— Это почерк Боба, письмо написано в Бостоне, 12 июня 1775 года, но подписи нет.
— Читай скорее, дорогой Гуг! — воскликнула с беспокойством мать. — Нам всем так хочется узнать, что с ним.
«Мой дорогой отец, я, слава Богу, жив и здоров. Мы опять были в деле. Вы сами знаете, какие обязанности налагает на меня служба. Мой горячий привет маме, Белле, а также моей дорогой и капризной Мод. Ник видел все и расскажет вам обо всем».
— Но что это значит, Ник, что нет ни подписи, ни адреса?
— Там был майор, там был Ник. Дело было жаркое. Тысяча убитых.
— Как, еще была битва? — воскликнул капитан. — Рассказывай скорее, Ник, кто ее выиграл, англичане или американцы?
— Трудно сказать. Сражались и те и другие.
— Ничего не понимаю. Разве можно предположить, чтобы американцы осмелились напасть на Бостон?
— Это, конечно, невозможно! — воскликнул капеллан. — Вероятно, произошла просто какая-нибудь стычка.
— Стычка, вы говорите? — с живостью спросил Ник. — Хороша стычка, где тысяча человек убитых! А!
— Расскажи нам все, что знаешь, тускарор.
— Скоро сказать, не скоро сделать. Янки на горе, солдаты в лодках. Сто, тысяча, пятьдесят лодок с красными мундирами. Великий начальник там. Десять, шесть, два — все пошли вместе. Бледнолицые вышли на землю, построились, потом пошли. Бум. бум! Стреляют из пушек, стреляют из ружей. Ах, как они побежали!
— Побежали! Кто, Ник? Эти бедные американцы, надеюсь?
— Красные мундиры побежали! — спокойно ответил индеец.
Этот ответ поразил всех.
— Где происходила эта битва? Говори скорей!
— По ту сторону Бостона, на реке. Пришли сражаться на лодках, как канадские индейцы.
— Это, вероятно, в Чарльстоуне, Вудс. Ведь Бостон и Чарльстоун стоят на полуостровах. Однако я не думаю, чтобы американцы заняли этот город. Вы ничего не говорили мне об этом, Бекман.
— Когда я оставил Альбани, их еще не было там! — ответил Бекман. — Надо расспросить обо всем индейца.
— Сколько янки было в этой битве. Ник? Сосчитай так, как мы это делали в войну с французами.
— Как отсюда до мельницы, два, три ряда, капитан. Все фермеры, а не солдаты. Все ружья, не было ни штыков, ни ранцев, ни красных мундиров. Не солдаты, а бьются, как дьяволы.
— Длиною, как отсюда до мельницы, и три ряда? Это составит, пожалуй, две тысячи, Бекман. Так ведь, Ник?
— Около этого.
— Хорошо. А сколько было королевских солдат в лодках?
— Два раза больше сначала, потом пришли еще. Ник был близко, он считал.
— Они все пошли разом на янки, Ник?
— Нет. Первые пошли, их разбили, и они побежали; тогда пошли вторые, эти тоже бежали. Третьи, самые смелые, зажгли вигвамы, взобрались на гору. После того уже янки побежали.
— Теперь я понимаю. Зажгли вигвамы. Чарльстоун сгорел, Ник?
— Да. Был похож на большой костер совета. Стреляли из больших пушек. Бум, бум! В первый раз Ник видел такую битву. Было столько убитых, сколько листьев на дереве. Кровь текла ручьем.
— Да разве ты был там, Ник? Каким образом ты знаешь обо всем этом? Ведь ты оставался в Бостоне?
— Переехал в лодке. Красные мундиры хотели схватить Ника. «Это мой друг», — сказал майор, и Ника отпустили.
— Мой сын был в этой кровопролитной битве! воскликнула мистрис Вилугби . — Не ранен ли он, Гуг?
— Ты видел майора на поле сражения, Ник?
— Видел всех, шесть, две, семь тысяч. Он держался как сосна, убивал вокруг себя; не был ранен сам. Ему говорили — нельзя оставаться больше, но он не хотел уходить до конца битвы.
— Сколько же осталось убитых? Ты успел посмотреть?
— Ник оставался, чтобы взять ружья и много еще других хороших вещей. — Тут Ник, не торопясь, развернул небольшой сверток с эполетами, кольцами, часами, пряжками и прочими вещами, которые он снял с убитых. — Это все прекрасные вещи.
— Я это вижу, Ник, но скажи мне, кого это ты ограбил — англичан или американцев?
— Красные мундиры были повсюду. И у них больше было таких вещей.
— Кого больше было убито — красных мундиров или янки?
— Красных мундиров столько, — сказал Ник, поднимая четыре пальца, — а янки столько, — и он показал один палец. — Много, много красных мундиров! Для них вырыли большую могилу, а для янки маленькую. Англичане плакали, как женщины, когда потеряют своих мужей.
Так описывал Соси Ник битву при Бенкер-хилле, очевидцем которой он был. Он рассказывал ничего не преувеличивая и не убавляя; хитрый индеец умолчал только о том, как добил раненого, чтобы сорвать его эполеты, и каким образом добыл все остальные вещи. Все слушали затаив дыхание, а Мод, услышав, что Роберт тоже был там, закрыла свое бледное лицо руками и горько плакала. Белла смотрела на своего мужа и думала о тех опасностях, какие грозили и ему.
Этот рассказ заставил Бекмана поторопиться со своим отъездом. На следующий же день он расстался с Беллой и отправился в Альбани. Война велась уже по всем правилам; Вашингтон назначил офицеров, Бекман был произведен в подполковники. До Хижины доходили только отдаленные слухи о том, что происходит между англичанами и американцами: лето прошло здесь совершенно спокойно, без всяких особых событий, так что Джоэлю пришлось отложить свой проект до более благоприятного случая и по-прежнему собирать хлеб для своего хозяина, а не для себя, как он рассчитывал было весной. Белла сильно беспокоилась о муже, но месяцы шли за месяцами, не принося с собой ничего ужасного, и она начала понемногу успокаиваться. Мать и Мод служили ей незаменимой поддержкой, хотя сами страшно беспокоились о Роберте. Другой битвы в 1775 году не было, так что Бекман, не подвергаясь опасности, стоял под Бостоном, тогда как в Бостоне находился с королевским войском Роберт. Они не могли, конечно, встретиться друг с другом, и в Хижине были очень рады этому.
С наступлением ноября семейство Вилугби, как обычно, покинуло «Хижину на холме» и отправилось в Альбани, куда на несколько дней приехал Эверт. В то время в старом городе не веселились, но там было много молодых офицеров-американцев, и все они наперебой ухаживали за Мод. Капитан был не прочь отдать замуж свою любимицу за какого-нибудь американца;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Смотрел, был на берегу большого соленого озера.
— Ага! Значит, любопытство тому причиной?
— Ник воин, а не женщина; он не любопытен.
— Понятно, не обижайся, Ник, я не думаю так о тебе; я знаю, что ты мужчина. Но откуда же ты пришел?
— Из Бостона.
— Из Бостона? Изрядное путешествие, но ты, конечно, проходил через Массачусетс без моего сына?
— Ник шел один. Две дороги: одна для майора, другая для тускарора. Ник пришел первым.
— Когда мой сын пришел в Бостон, ты был еще там?
— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.
Капитан взял письмо.
— Это почерк Боба, письмо написано в Бостоне, 12 июня 1775 года, но подписи нет.
— Читай скорее, дорогой Гуг! — воскликнула с беспокойством мать. — Нам всем так хочется узнать, что с ним.
«Мой дорогой отец, я, слава Богу, жив и здоров. Мы опять были в деле. Вы сами знаете, какие обязанности налагает на меня служба. Мой горячий привет маме, Белле, а также моей дорогой и капризной Мод. Ник видел все и расскажет вам обо всем».
— Но что это значит, Ник, что нет ни подписи, ни адреса?
— Там был майор, там был Ник. Дело было жаркое. Тысяча убитых.
— Как, еще была битва? — воскликнул капитан. — Рассказывай скорее, Ник, кто ее выиграл, англичане или американцы?
— Трудно сказать. Сражались и те и другие.
— Ничего не понимаю. Разве можно предположить, чтобы американцы осмелились напасть на Бостон?
— Это, конечно, невозможно! — воскликнул капеллан. — Вероятно, произошла просто какая-нибудь стычка.
— Стычка, вы говорите? — с живостью спросил Ник. — Хороша стычка, где тысяча человек убитых! А!
— Расскажи нам все, что знаешь, тускарор.
— Скоро сказать, не скоро сделать. Янки на горе, солдаты в лодках. Сто, тысяча, пятьдесят лодок с красными мундирами. Великий начальник там. Десять, шесть, два — все пошли вместе. Бледнолицые вышли на землю, построились, потом пошли. Бум. бум! Стреляют из пушек, стреляют из ружей. Ах, как они побежали!
— Побежали! Кто, Ник? Эти бедные американцы, надеюсь?
— Красные мундиры побежали! — спокойно ответил индеец.
Этот ответ поразил всех.
— Где происходила эта битва? Говори скорей!
— По ту сторону Бостона, на реке. Пришли сражаться на лодках, как канадские индейцы.
— Это, вероятно, в Чарльстоуне, Вудс. Ведь Бостон и Чарльстоун стоят на полуостровах. Однако я не думаю, чтобы американцы заняли этот город. Вы ничего не говорили мне об этом, Бекман.
— Когда я оставил Альбани, их еще не было там! — ответил Бекман. — Надо расспросить обо всем индейца.
— Сколько янки было в этой битве. Ник? Сосчитай так, как мы это делали в войну с французами.
— Как отсюда до мельницы, два, три ряда, капитан. Все фермеры, а не солдаты. Все ружья, не было ни штыков, ни ранцев, ни красных мундиров. Не солдаты, а бьются, как дьяволы.
— Длиною, как отсюда до мельницы, и три ряда? Это составит, пожалуй, две тысячи, Бекман. Так ведь, Ник?
— Около этого.
— Хорошо. А сколько было королевских солдат в лодках?
— Два раза больше сначала, потом пришли еще. Ник был близко, он считал.
— Они все пошли разом на янки, Ник?
— Нет. Первые пошли, их разбили, и они побежали; тогда пошли вторые, эти тоже бежали. Третьи, самые смелые, зажгли вигвамы, взобрались на гору. После того уже янки побежали.
— Теперь я понимаю. Зажгли вигвамы. Чарльстоун сгорел, Ник?
— Да. Был похож на большой костер совета. Стреляли из больших пушек. Бум, бум! В первый раз Ник видел такую битву. Было столько убитых, сколько листьев на дереве. Кровь текла ручьем.
— Да разве ты был там, Ник? Каким образом ты знаешь обо всем этом? Ведь ты оставался в Бостоне?
— Переехал в лодке. Красные мундиры хотели схватить Ника. «Это мой друг», — сказал майор, и Ника отпустили.
— Мой сын был в этой кровопролитной битве! воскликнула мистрис Вилугби . — Не ранен ли он, Гуг?
— Ты видел майора на поле сражения, Ник?
— Видел всех, шесть, две, семь тысяч. Он держался как сосна, убивал вокруг себя; не был ранен сам. Ему говорили — нельзя оставаться больше, но он не хотел уходить до конца битвы.
— Сколько же осталось убитых? Ты успел посмотреть?
— Ник оставался, чтобы взять ружья и много еще других хороших вещей. — Тут Ник, не торопясь, развернул небольшой сверток с эполетами, кольцами, часами, пряжками и прочими вещами, которые он снял с убитых. — Это все прекрасные вещи.
— Я это вижу, Ник, но скажи мне, кого это ты ограбил — англичан или американцев?
— Красные мундиры были повсюду. И у них больше было таких вещей.
— Кого больше было убито — красных мундиров или янки?
— Красных мундиров столько, — сказал Ник, поднимая четыре пальца, — а янки столько, — и он показал один палец. — Много, много красных мундиров! Для них вырыли большую могилу, а для янки маленькую. Англичане плакали, как женщины, когда потеряют своих мужей.
Так описывал Соси Ник битву при Бенкер-хилле, очевидцем которой он был. Он рассказывал ничего не преувеличивая и не убавляя; хитрый индеец умолчал только о том, как добил раненого, чтобы сорвать его эполеты, и каким образом добыл все остальные вещи. Все слушали затаив дыхание, а Мод, услышав, что Роберт тоже был там, закрыла свое бледное лицо руками и горько плакала. Белла смотрела на своего мужа и думала о тех опасностях, какие грозили и ему.
Этот рассказ заставил Бекмана поторопиться со своим отъездом. На следующий же день он расстался с Беллой и отправился в Альбани. Война велась уже по всем правилам; Вашингтон назначил офицеров, Бекман был произведен в подполковники. До Хижины доходили только отдаленные слухи о том, что происходит между англичанами и американцами: лето прошло здесь совершенно спокойно, без всяких особых событий, так что Джоэлю пришлось отложить свой проект до более благоприятного случая и по-прежнему собирать хлеб для своего хозяина, а не для себя, как он рассчитывал было весной. Белла сильно беспокоилась о муже, но месяцы шли за месяцами, не принося с собой ничего ужасного, и она начала понемногу успокаиваться. Мать и Мод служили ей незаменимой поддержкой, хотя сами страшно беспокоились о Роберте. Другой битвы в 1775 году не было, так что Бекман, не подвергаясь опасности, стоял под Бостоном, тогда как в Бостоне находился с королевским войском Роберт. Они не могли, конечно, встретиться друг с другом, и в Хижине были очень рады этому.
С наступлением ноября семейство Вилугби, как обычно, покинуло «Хижину на холме» и отправилось в Альбани, куда на несколько дней приехал Эверт. В то время в старом городе не веселились, но там было много молодых офицеров-американцев, и все они наперебой ухаживали за Мод. Капитан был не прочь отдать замуж свою любимицу за какого-нибудь американца;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45