Однако для подведения под эти отношения прочного фундамента должна быть наведена ясность в вопросах второстепенной важности, отравляющих атмосферу германо-русских отношений. К ним прежде всего относится вопрос об отношениях между СССР и Финляндией. Если Россия и Германия достигнут понимания по этому вопросу, он может быть урегулирован без войны . Но не может быть и речи о пребывании в Финляндии германских войск и о проведении в этой стране политических демонстраций, направленных против советского правительства.
Все это было сказано столь ультимативным тоном, что все в страхе посмотрели на Гитлера. Никто еще с момента его прихода к власти не осмеливался говорить с фюрером на таких тонах. Но на этот раз Гитлер сдержался, заявив, что вторая часть заявления Молотова не подлежит обсуждению, так как Германия к демонстрациям в Финляндии не имеет ни малейшего отношения.
«Между прочим, – заметил фюрер, – демонстрации организовать очень легко, а потом уже крайне трудно выяснить, кто был их действительным подстрекателем». Что касается германских войск, то он может заверить: как только будет достигнуто общее соглашение, германские войска перестанут появляться в Финляндии.
Уже не слушая возражения Гитлера, Молотов, словно зачитывая вербальную ноту, заявил, что советское правительство считает своим долгом (!) окончательно урегулировать финский вопрос. Для этого не нужны какие-либо новые соглашения. Согласно имеющемуся германо-советскому соглашению, Финляндия входит в сферу влияния Советского Союза.
Демонстрируя не свойственное ему терпение, Гитлер снова повторил, что Германия не хочет допустить войны на Балтийском море и что она крайне нуждается в Финляндии как поставщике никеля и леса. В отличие от России, Германия не заинтересована в Финляндии политически и не оккупирует какой-либо части финской территории. Транзитные же перевозки войск будут закончены в течение ближайших дней. После этого новые эшелоны с войсками посылаться не будут.
«Советская позиция в этом вопросе мне что-то не совсем понятна, – неожиданно объявил Гитлер. – В связи с этим возникает очень важный для Германии вопрос: намерена ли Россия начать новую войну против Финляндии?»
Захваченный прямым вопросом врасплох, Молотов уклончиво ответил, что все будет в порядке, если финское правительство откажется от своего двусмысленного отношения к СССР.
Другими словами, Молотов честно ответил Гитлеру, что война неизбежна, поскольку в Секретном протоколе речь шла не о Карельском перешейке, а о всей Финляндии.
Фюрер все правильно понял. Он начал путано рассуждать о возможности вмешательства Англии и даже Соединенных Штатов в советско-финский конфликт, что заставит и Германию проявить активность…
Но Молотов был в ударе, и, выполняя приказ Сталина о непременном захвате Финляндии, что было для вождя вопросом чести, а не выгоды, видимо, прослушал недвусмысленное предупреждение Гитлера о вмешательстве Германии в случае вспышки новой советско-финской войны.
«Я не понимаю, – с отчаянием произнес он, – почему Россия должна откладывать реализацию своих планов на шесть месяцев или на год». В конце концов, германо-русское соглашение не содержало каких-либо ограничений во времени и в пределах своих сфер влияния ни у одной из сторон руки не связаны.
Видя, что Молотов так и не понял сути его предыдущего ответа, Гитлер повторил, что на Балтике не должно быть более никакой войны.
Все более раздражаясь, Молотов ответил, что он не понимает боязни немцев относительно того, что на Балтике может разгореться война. В прошлом году, когда международная ситуация для Германии была хуже, чем сегодня, Германия не поднимала этого вопроса.
С трудом сдерживаясь, Гитлер, в чьем голосе уже проскакивали зловещие визгливые нотки, сказал, что он тоже немного разбирается в военных делах и считает очень вероятным, что в случае новой русско-финской войны, Соединенные Штаты получат плацдарм и в Финляндии, и в Швеции.
Он помолчал, а потом вдруг спросил Молотова с издевкой: «Объявит ли Россия войну Соединенным Штатам, если те вмешаются в результате нового конфликта с Финляндией?»
«Этот вопрос не является актуальным», – сердито буркнул Молотов.
Гитлер захихикал: «Когда он станет актуальным, принимать решение будет уже слишком поздно».
«Да никто и не собирается воевать на Балтике», – зло огрызнулся нарком.
«Ну и чудесно, – обрадовался фюрер. – Тогда все будет в порядке, и будем считать, что наша дискуссия носила исключительно теоретический характер».
Гитлер откинулся в кресле, прикрыл глаза и дал рукой знак Риббентропу. «Суммируя вышесказанное, – начал Риббентроп, – можно прийти к следующим выводам:
Финляндия остается в сфере влияния России, и Германия не будет содержать там войск.
Фактически вообще нет причин для того, чтобы делать из финского вопроса проблему. Следовательно, если смотреть на вещи реалистично, никаких разногласий между Германией и Россией нет».
«Так что нам не о чем спорить, – миролюбиво заметил Гитлер, – поскольку обе стороны согласны в принципе, что Финляндия входит в сферу влияния России».
Фюрер подчеркнул, что после покорения обанкротившейся Англии будут разделены ее гигантские всемирные владения в 40 миллионов квадратных километров.
Все страны должны прекратить все разногласия между собой и сосредоточиться исключительно на разделе Британской империи. Это относится к Германии, Франции, Италии, России и Японии.
Молотов ответил, что главным является урегулирование германо-советского сотрудничества, к которому позднее могут подключиться Италия и Япония.
Как бы не слыша того, что сказал Молотов, Гитлер заговорил о том, что будущие шаги будут нелегки, и подчеркнул в этой связи, что Германия хочет создать всемирную коалицию заинтересованных держав, которая объединит всех желающих получить выгоду от обанкротившегося британского хозяйства.
Молотов ответил, что он бы желал поговорить о более близкой к Европе территории, точнее – о территории Турции. Как черноморская держава, Советский Союз связан с несколькими странами. Поэтому Советский Союз выразил свое недовольство Румынии в связи с тем, что последняя приняла гарантии Германии и Италии без консультаций с СССР.
Гитлер пожал плечами.
Затем Молотов заговорил о проливах, отметив, что они являются историческими воротами Англии для нападения на Советский Союз. В связи с этим он, Молотов, хочет прямо спросить фюрера, как посмотрит Германия на предоставление СССР Болгарии, расположенной к проливам ближе всех, а также гарантий на точно таких же условиях, на которых Германия и Италия дали их Румынии, то есть с вводом войск и с арендой военно-морских баз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Все это было сказано столь ультимативным тоном, что все в страхе посмотрели на Гитлера. Никто еще с момента его прихода к власти не осмеливался говорить с фюрером на таких тонах. Но на этот раз Гитлер сдержался, заявив, что вторая часть заявления Молотова не подлежит обсуждению, так как Германия к демонстрациям в Финляндии не имеет ни малейшего отношения.
«Между прочим, – заметил фюрер, – демонстрации организовать очень легко, а потом уже крайне трудно выяснить, кто был их действительным подстрекателем». Что касается германских войск, то он может заверить: как только будет достигнуто общее соглашение, германские войска перестанут появляться в Финляндии.
Уже не слушая возражения Гитлера, Молотов, словно зачитывая вербальную ноту, заявил, что советское правительство считает своим долгом (!) окончательно урегулировать финский вопрос. Для этого не нужны какие-либо новые соглашения. Согласно имеющемуся германо-советскому соглашению, Финляндия входит в сферу влияния Советского Союза.
Демонстрируя не свойственное ему терпение, Гитлер снова повторил, что Германия не хочет допустить войны на Балтийском море и что она крайне нуждается в Финляндии как поставщике никеля и леса. В отличие от России, Германия не заинтересована в Финляндии политически и не оккупирует какой-либо части финской территории. Транзитные же перевозки войск будут закончены в течение ближайших дней. После этого новые эшелоны с войсками посылаться не будут.
«Советская позиция в этом вопросе мне что-то не совсем понятна, – неожиданно объявил Гитлер. – В связи с этим возникает очень важный для Германии вопрос: намерена ли Россия начать новую войну против Финляндии?»
Захваченный прямым вопросом врасплох, Молотов уклончиво ответил, что все будет в порядке, если финское правительство откажется от своего двусмысленного отношения к СССР.
Другими словами, Молотов честно ответил Гитлеру, что война неизбежна, поскольку в Секретном протоколе речь шла не о Карельском перешейке, а о всей Финляндии.
Фюрер все правильно понял. Он начал путано рассуждать о возможности вмешательства Англии и даже Соединенных Штатов в советско-финский конфликт, что заставит и Германию проявить активность…
Но Молотов был в ударе, и, выполняя приказ Сталина о непременном захвате Финляндии, что было для вождя вопросом чести, а не выгоды, видимо, прослушал недвусмысленное предупреждение Гитлера о вмешательстве Германии в случае вспышки новой советско-финской войны.
«Я не понимаю, – с отчаянием произнес он, – почему Россия должна откладывать реализацию своих планов на шесть месяцев или на год». В конце концов, германо-русское соглашение не содержало каких-либо ограничений во времени и в пределах своих сфер влияния ни у одной из сторон руки не связаны.
Видя, что Молотов так и не понял сути его предыдущего ответа, Гитлер повторил, что на Балтике не должно быть более никакой войны.
Все более раздражаясь, Молотов ответил, что он не понимает боязни немцев относительно того, что на Балтике может разгореться война. В прошлом году, когда международная ситуация для Германии была хуже, чем сегодня, Германия не поднимала этого вопроса.
С трудом сдерживаясь, Гитлер, в чьем голосе уже проскакивали зловещие визгливые нотки, сказал, что он тоже немного разбирается в военных делах и считает очень вероятным, что в случае новой русско-финской войны, Соединенные Штаты получат плацдарм и в Финляндии, и в Швеции.
Он помолчал, а потом вдруг спросил Молотова с издевкой: «Объявит ли Россия войну Соединенным Штатам, если те вмешаются в результате нового конфликта с Финляндией?»
«Этот вопрос не является актуальным», – сердито буркнул Молотов.
Гитлер захихикал: «Когда он станет актуальным, принимать решение будет уже слишком поздно».
«Да никто и не собирается воевать на Балтике», – зло огрызнулся нарком.
«Ну и чудесно, – обрадовался фюрер. – Тогда все будет в порядке, и будем считать, что наша дискуссия носила исключительно теоретический характер».
Гитлер откинулся в кресле, прикрыл глаза и дал рукой знак Риббентропу. «Суммируя вышесказанное, – начал Риббентроп, – можно прийти к следующим выводам:
Финляндия остается в сфере влияния России, и Германия не будет содержать там войск.
Фактически вообще нет причин для того, чтобы делать из финского вопроса проблему. Следовательно, если смотреть на вещи реалистично, никаких разногласий между Германией и Россией нет».
«Так что нам не о чем спорить, – миролюбиво заметил Гитлер, – поскольку обе стороны согласны в принципе, что Финляндия входит в сферу влияния России».
Фюрер подчеркнул, что после покорения обанкротившейся Англии будут разделены ее гигантские всемирные владения в 40 миллионов квадратных километров.
Все страны должны прекратить все разногласия между собой и сосредоточиться исключительно на разделе Британской империи. Это относится к Германии, Франции, Италии, России и Японии.
Молотов ответил, что главным является урегулирование германо-советского сотрудничества, к которому позднее могут подключиться Италия и Япония.
Как бы не слыша того, что сказал Молотов, Гитлер заговорил о том, что будущие шаги будут нелегки, и подчеркнул в этой связи, что Германия хочет создать всемирную коалицию заинтересованных держав, которая объединит всех желающих получить выгоду от обанкротившегося британского хозяйства.
Молотов ответил, что он бы желал поговорить о более близкой к Европе территории, точнее – о территории Турции. Как черноморская держава, Советский Союз связан с несколькими странами. Поэтому Советский Союз выразил свое недовольство Румынии в связи с тем, что последняя приняла гарантии Германии и Италии без консультаций с СССР.
Гитлер пожал плечами.
Затем Молотов заговорил о проливах, отметив, что они являются историческими воротами Англии для нападения на Советский Союз. В связи с этим он, Молотов, хочет прямо спросить фюрера, как посмотрит Германия на предоставление СССР Болгарии, расположенной к проливам ближе всех, а также гарантий на точно таких же условиях, на которых Германия и Италия дали их Румынии, то есть с вводом войск и с арендой военно-морских баз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199