Тогда немецкий пилот напомнил лорду, что они уже встречались на авиационных соревнованиях в 1934 году и на Берлинской Олимпиаде 1936-го. «Не знаю, помните ли вы меня, – сказал он, – я – заместитель Гитлера, Рудольф Гесс…»
11 мая 1941 года выпало воскресенье, а по воскресеньям – война не война – Черчилль любил отдыхать. «Иначе, – говорил он, – невозможно всю неделю работать круглосуточно». Находясь в загородном замке своего приятеля в Дитчли, Черчилль с удовольствием смотрел кинокомедию с участием знаменитых комиков братьев Макс. В этот момент к премьеру Великобритании подошел секретарь и доложил, что его срочно просит к телефону герцог Гамильтонский.
Черчилль был удивлен. Он знал, что его друг находится в Шотландии. Что там могло произойти такого, что не могло бы подождать до завтрашнего утра? Премьер просит секретаря передать Гамильтону, чтобы тот позвонил утром. Однако секретарь возвращается и повторяет, что герцог настаивает на разговоре, подчеркивая его необычайную важность и срочность.
«Уинстон, вы не поверите, – кричал в трубку Гамильтон, – в Шотландию прибыл Гесс». Черчилль знал только одного Гесса – заместителя Гитлера, рейхсминистра, члена высшего совета обороны Германской империи, члена Тайного совета нацистской партии, где он считался первым после Гитлера лицом. Черчилль решил, что это фантастика.
Осознав происходящее, он немедленно продиктовал своему секретарю те меры, которые необходимо принять в связи с этим сенсационным событием:
«1. Распорядиться передать господина Гесса как военнопленного не министерству внутренних дел, а военному министерству.
2. Пока временно поместить его вблизи Лондона в удобно расположенном доме, в полной изоляции. В дальнейшем нужно сделать все, чтобы он изложил свои взгляды и замыслы, стараясь при этом получить от него как можно больше ценных сведений.
3. Необходимо следить за его здоровьем и обеспечить ему комфорт, питание, книги, письменные принадлежности и возможность отдыха. Он не должен иметь никаких связей с внешним миром или принимать посетителей, за исключением лиц по указанию министерства иностранных дел».
Видимо Гесс рассчитывал совсем на другой прием. Но на что бы он ни рассчитывал, он наверняка не предполагал, что, начиная с 10 мая 1941 года, ему придется провести в заключении 46 лет – вплоть до самой смерти, последовавшей 17 августа 1987 года в тюрьме Шпандау.
Накануне вечером любимец Гитлера и его личный архитектор Альберт Шпеер вместе с фюрером работали над проектом перестройки Берлина в столицу мира. Огромный бульвар в центре города, уставленный статуями полководцев, должен был упираться в гигантскую триумфальную арку, под которой могло пролететь целое звено бомбардировщиков. Гитлер сделал несколько замечаний по проекту и попросил Шпеера явиться к нему утром 11 мая с доработанным проектом, воплотить который в жизнь предполагалось не позднее. 1950 года.
Рано утром с рулоном чертежей Шпеер прибыл в Бергхов. В приемной Гитлера он застал бледных и возбужденных адъютантов Гесса – Лейтгена и Питча. Те попросили архитектора пропустить их первыми к фюреру, так как они должны передать тому важное письмо от Гесса. Шпеер, разумеется, согласился и, пока один из адъютантов прошел в кабинет Гитлера, Шпеер, развернув на столе свои эскизы, стал проверять, насколько ему удалось учесть все замечания фюрера.
Страшный, почти животный рев заставил Шпеера вздрогнуть. Эскизы триумфальных арок посыпались на пол. Затем он услышал крик Гитлера: «Где Борман? Немедленно ко мне!»
Всех ожидавших в приемной заставили перейти в помещение на верхнем этаже и заперли там.
Через пятнадцать минут в Бергхов в полном составе во главе с самим Гиммлером прибыли руководители службы безопасности: Гейдрих, Шелленберг и Мюллер.
Последствия были ужасны. Все сотрудники Гесса, начиная с шоферов и кончая личными адъютантами, были арестованы. Узнав, что перед вылетом Гесс консультировался с астрологами и, якобы, те посоветовали ему лететь в Англию, Гитлер распорядился произвести массовые аресты среди астрологов, прорицателей, гадалок и экстрасенсов и строжайше запретить впредь заниматься в Германии чем-либо подобным.
Жена Гесса была объявлена соучастницей, лишена всех привилегий, вытекающих из высокого положения ее мужа, включая и государственное содержание. Никаких пенсий ей не полагалось и только благодаря участию Евы Браун, тайно снабжавшей свою подругу деньгами за спиной Гитлера, ей удалось кое-как сводить концы с концами.
Между тем, бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг – глава СД – докладывал Гитлеру, какую информацию англичане потенциально могут выжать из Гесса. Прежде всего, начальник внешней разведки СС выразил уверенность в том, что из-за своей преданности Гитлеру и делу национал-социализма Гесс никогда не выдаст противнику наших стратегических планов. «Хотя, – добавил Шелленберг, увидев сомнение на лице фюрера, – это вполне допустимо, учитывая его нынешнее положение».
«Что касается предстоящей кампании в России, – продолжал начальник СД, – было бы благоразумнее рассматривать данный инцидент с Гессом как возможное предупреждение русских, хотя сомнительно, что англичане, что-либо узнав из допросов Гесса, тут же оповестят об этом русских. Видимо, основной целью Гесса было не предательство наших целей и планов, а навязчивая идея примирить Англию и Германию».
Выступивший затем Гейдрих добавил, что, хотя он в целом согласен с мнением Шелленберга, он полагает необходимым расследовать в этом деле роль английской секретной службы. В любом случае анализ информации, которой владел Гесс, говорит следующее:
Во-первых, он знал о замысле войны против России, был ее противником. Будучи по горло занятым партийной работой и идеологией, он не вникал в подробности военных планов, не знал никаких точных дат и тому подобного, чтобы могло представлять стратегический интерес для противника.
Во-вторых, будучи человеком наивным и легковерным, Гесс продолжал быть уверенным, что операция «Морской Лев» будет осуществлена этим летом, что причиняло ему дополнительные страдания и, возможно, что с целью убедить англичан не доводить дело до вторжения на их острова, а пойти на мирное соглашение с Германией, он и предпринял свой более чем странный шаг.
И, в-третьих, что касается возможности передачи англичанами сведений, полученных от Гесса, в Москву, то необходимо иметь в виду, что уже давно русские рассматривают все поступающие из Лондона сведения как дезинформацию, просто не желая даже слушать что-либо, – исходящее от англичан.
Таким образом, закончил Гейдрих, никаким нашим планам и замыслам не грозят серьезные осложнения из-за бегства Гесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199