Скопился там, как пролитая ртуть, тяжелым бликующим пятном.
- …о запуске. Подтвердите прием информации. Горелов, заснул?!
- Подтверждаю, - сказал Иван.
- Горелов, слушай, - голос вдруг утратил железобетонную твердость, помертвел, обмяк, словно из него вытащили опорную арматуру. - Все кончено. Забудь о тридцатой бис, спасай людей. А я… я, пожалуй, выпью и выстрелю себе в висок. Горелов, спаси людей, я тебя прошу. Это бессмысленно… будь в этом хоть какой-нибудь смысл, я бы попытался сам, но смысла нет, - голос начал смеяться. Ивану послышалось за спиной говорившего чье-то дыхание. - Они идут. Знаешь, я надеялся, что этот день никогда не наступит. Я надеялся хотя бы не дожить до него. Умереть… да хотя бы от рака. Почему нет? Рак хороший выбор. По крайней мере, у меня осталась бы надежда. А сейчас я смотрю в будущее и там чернота. Знаешь, как у атеистов. Ничего. Нофинг. И я не могу смотреть в глаза людям. Все. Ты передал приказ?
Ивану вдруг захотелось успокоить того, на том конце провода.
- Да, я передал.
- Спасибо, Горелов. Почему я никогда не замечал, что мир вокруг существует? Знаешь, жена жаловалась, что я не умею гулять вместе с ними - с ней и с дочкой. Что я всегда выжидаю время, чтобы отправиться куда-то еще. Что-то там делать. Я всегда был занят. А сейчас мне до смерти хочется назад эти пять минут. Вот эти пять минут в осеннем парке. Было пасмурно, сыро, красные листья. Я помню, Горелов. И дочка бежит, раскинув руки. Сырые листья. И жена рядом. Мне так не хватает этих пяти-двух-одной минуты. Чтобы она добежала до меня. Нет, чтобы смотреть на нее, я хочу потрогать ее волосы. Вот эти мягкие, спутанные. Белесо-серые. В такие моменты, как сейчас, понимаешь, кого на самом деле ты любишь. Это не слова. Это вот такие моменты. Вон она бежит. Если смерть - это вечность, я хочу вечность в красных листьях. И дочка бежит ко мне. Папа! - кричит она. Это жутко сентиментально, да, Горелов? Горелов, не молчи, Горелов, пожалуйста. У меня больше никого не осталось.
Темное ничто. Если бог есть, пусть даст им свет, а я могу и так. Темноту я переживу, если буду знать, что у них будет свет.
Мы уничтожили себя. Сейчас, пока ракеты еще летят, эти пятнадцать минут… Если бы я мог, я бы умер от стыда. Перед ней, перед дочкой. Глупо, Горелов? Не молчи, Горелов.
Пожалуйста, не молчи.
Пожалуйста.
Гудки.
Иван положил трубку.
* * *
- Что это было? - Иван приблизился к старику, схватил за грудки. - Что?! Это?! Было?!
Слепые глаза старика глядели куда-то над плечом Ивана. Старик повел головой.
- Телефон?
- Да, блин! Телефон, блин!
В следующее мгновение Иван понял, что падает. Жилистая рука старика отправила его… ох!
Иван покатился по полу, в глазах потемнело. Он наконец остановился, скрючился. Суровый дед… сука.
- Дыши глубже, - посоветовал старик. - А с телефоном есть простое объяснение…
- К-к… - Иван задохнулся. Боль электрическими толчками изливалась из солнечного сплетения, лишала сил. - К-какой еще…
- Запись, - сказал старик. Голова его была слегка задрана, словно он прислушивался к чему-то, белые глаза были не здесь, а где-то в другом месте.
- Что?
- Хех. Обычная запись, - произнес старик обычным ехидным тоном. - Это же полувоенный объект. Тут все разговоры положено записывать.
- А кто тогда звонил? - спросил Иван, уже зная ответ.
- Твоя судьба, - сказал старик звучно и вдруг сломался, захохотал, скаля уцелевши зубы. - Автомат звонил, конечно. Это же хрен знает когда было. А сейчас какой-то контакт замкнуло и все сработало. Вызов и работа автоответчика.
- Чего-о?
- Не было никаких чудес, Иван. Никакой мистики в метро нет, понимаешь? Заруби себе на носу, салага.
* * *
- Что ты собираешься делать дальше?
Иван почесал лоб. Отвечать глупо, не отвечать - обидеть старика. Он серьезно спрашивает, сразу видно.
- Давай угадаю, - сказал старик. - Мстить, верно? Убьешь своих врагов?
САЗОНОВ, ОРЛОВ, МЕМОВ.
Необязательно в таком порядке.
- Да, - сказал Иван. - Примерно так.
- Предположим, над этой твоей целью есть цель более высокого уровня, более глобальная… Что ты будешь делать? Выживание не одного человека, как в твоем случае, а человечества.
- Спасти мир?
- Очень смешно, - сухой тон старика. - Но да, почти. Ты хоть понимаешь, что значит для человечества ЛАЭС?
Опять снова здорово. У старика явно какая-то нездоровая мания к этой ЛАЭС.
- Дед, я тебя очень уважаю, но не сейчас. Может, когда-нибудь потом, ладно? Давай так - я разберусь со своими делами и подумаю, что сделать с твоими. Даже лучше - я дам тебе слово диггера. Хочешь?
Старик некоторое время молчал, точно обиженный. Лицо подергивалось.
Жаль, но сейчас не время для такого похода. Старик кивнул. Ладно.
- Вернешься в Альянс? - спросил он наконец.
- Прямой путь мне закрыт, - сказал Иван, радуясь, что старикан совсем не замкнулся. - Через Восстания мне не пройти.
Старик вздохнул.
- Если я не могу тебя отговорить, то могу помочь. Поднимись до Выборгской. Там есть сбойка - переход в тоннели кольцевой линии. Их начали строить перед самой Катастрофой, но так и не закончили.
- Я знаю.
- Ты будешь перебивать или дослушаешь, наконец?! - раздражился старик. - Найдешь проводника. Он проведет тебя… куда тебе нужно попасть?
Иван обдумал варианты. Из друзей у него остались только Пашка и Шакил. Но до Пашки надо еще добраться, он, скорее всего, уже на Василеостровской… Тогда да. Шакилов может помочь. На Сашку можно положиться.
«Если он еще жив».
- Для начала - на Невский.
- На Невский. Значит, синяя ветка. Дойдешь до Черной речки, там через Петроградскую и Горьковскую пойдешь вниз, до Невского.
Вариант, конечно. Иван помолчал. Если бы не одно «но»…
- Тоннель же затоплен?
- Там есть проход. Можешь мне верить. Новая Венеция, слышал?
* * *
В дальней комнате обнаружился целый ящик старых советских противогазов. ГП-4, определил Иван. Вот изолирующий ИП-2М. Старье, но почему нет? И куча регенеративных патронов к нему. Иван поднял и прочитал на донце банки "Годен до 2008 года". Н-да. И много тут такого добра?
Мне бы все равно пригодилось. Только что скажет старик?
Звук шагов. Стук костыля.
Легок на помине. Старик остановился рядом, подождал.
- Я возьму? - спросил Иван. Старик повел головой - вправо, влево.
- Возьми, сколько тебе нужно. Мне уже без надобности.
Слепые глаза его смотрели куда-то над плечом Ивана.
- Все-таки решил идти? - спросил старик.
- Да, - сказал Иван. - Мне нужно домой.
Старик кивнул - понятно, и вышел. Иван прислушался к удаляющему стуку костыля, покачал головой.
Кажется, мне будет не хватать этого звука.
Иван выбрал из груды противогазов целую маску под свой размер, натянул. Фху-у, Фху-у - с усилием продышал. Нормально. Резина плотно стягивала лицо, обхватывала затылок. Наверное, с похмелья хорошо надевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
- …о запуске. Подтвердите прием информации. Горелов, заснул?!
- Подтверждаю, - сказал Иван.
- Горелов, слушай, - голос вдруг утратил железобетонную твердость, помертвел, обмяк, словно из него вытащили опорную арматуру. - Все кончено. Забудь о тридцатой бис, спасай людей. А я… я, пожалуй, выпью и выстрелю себе в висок. Горелов, спаси людей, я тебя прошу. Это бессмысленно… будь в этом хоть какой-нибудь смысл, я бы попытался сам, но смысла нет, - голос начал смеяться. Ивану послышалось за спиной говорившего чье-то дыхание. - Они идут. Знаешь, я надеялся, что этот день никогда не наступит. Я надеялся хотя бы не дожить до него. Умереть… да хотя бы от рака. Почему нет? Рак хороший выбор. По крайней мере, у меня осталась бы надежда. А сейчас я смотрю в будущее и там чернота. Знаешь, как у атеистов. Ничего. Нофинг. И я не могу смотреть в глаза людям. Все. Ты передал приказ?
Ивану вдруг захотелось успокоить того, на том конце провода.
- Да, я передал.
- Спасибо, Горелов. Почему я никогда не замечал, что мир вокруг существует? Знаешь, жена жаловалась, что я не умею гулять вместе с ними - с ней и с дочкой. Что я всегда выжидаю время, чтобы отправиться куда-то еще. Что-то там делать. Я всегда был занят. А сейчас мне до смерти хочется назад эти пять минут. Вот эти пять минут в осеннем парке. Было пасмурно, сыро, красные листья. Я помню, Горелов. И дочка бежит, раскинув руки. Сырые листья. И жена рядом. Мне так не хватает этих пяти-двух-одной минуты. Чтобы она добежала до меня. Нет, чтобы смотреть на нее, я хочу потрогать ее волосы. Вот эти мягкие, спутанные. Белесо-серые. В такие моменты, как сейчас, понимаешь, кого на самом деле ты любишь. Это не слова. Это вот такие моменты. Вон она бежит. Если смерть - это вечность, я хочу вечность в красных листьях. И дочка бежит ко мне. Папа! - кричит она. Это жутко сентиментально, да, Горелов? Горелов, не молчи, Горелов, пожалуйста. У меня больше никого не осталось.
Темное ничто. Если бог есть, пусть даст им свет, а я могу и так. Темноту я переживу, если буду знать, что у них будет свет.
Мы уничтожили себя. Сейчас, пока ракеты еще летят, эти пятнадцать минут… Если бы я мог, я бы умер от стыда. Перед ней, перед дочкой. Глупо, Горелов? Не молчи, Горелов.
Пожалуйста, не молчи.
Пожалуйста.
Гудки.
Иван положил трубку.
* * *
- Что это было? - Иван приблизился к старику, схватил за грудки. - Что?! Это?! Было?!
Слепые глаза старика глядели куда-то над плечом Ивана. Старик повел головой.
- Телефон?
- Да, блин! Телефон, блин!
В следующее мгновение Иван понял, что падает. Жилистая рука старика отправила его… ох!
Иван покатился по полу, в глазах потемнело. Он наконец остановился, скрючился. Суровый дед… сука.
- Дыши глубже, - посоветовал старик. - А с телефоном есть простое объяснение…
- К-к… - Иван задохнулся. Боль электрическими толчками изливалась из солнечного сплетения, лишала сил. - К-какой еще…
- Запись, - сказал старик. Голова его была слегка задрана, словно он прислушивался к чему-то, белые глаза были не здесь, а где-то в другом месте.
- Что?
- Хех. Обычная запись, - произнес старик обычным ехидным тоном. - Это же полувоенный объект. Тут все разговоры положено записывать.
- А кто тогда звонил? - спросил Иван, уже зная ответ.
- Твоя судьба, - сказал старик звучно и вдруг сломался, захохотал, скаля уцелевши зубы. - Автомат звонил, конечно. Это же хрен знает когда было. А сейчас какой-то контакт замкнуло и все сработало. Вызов и работа автоответчика.
- Чего-о?
- Не было никаких чудес, Иван. Никакой мистики в метро нет, понимаешь? Заруби себе на носу, салага.
* * *
- Что ты собираешься делать дальше?
Иван почесал лоб. Отвечать глупо, не отвечать - обидеть старика. Он серьезно спрашивает, сразу видно.
- Давай угадаю, - сказал старик. - Мстить, верно? Убьешь своих врагов?
САЗОНОВ, ОРЛОВ, МЕМОВ.
Необязательно в таком порядке.
- Да, - сказал Иван. - Примерно так.
- Предположим, над этой твоей целью есть цель более высокого уровня, более глобальная… Что ты будешь делать? Выживание не одного человека, как в твоем случае, а человечества.
- Спасти мир?
- Очень смешно, - сухой тон старика. - Но да, почти. Ты хоть понимаешь, что значит для человечества ЛАЭС?
Опять снова здорово. У старика явно какая-то нездоровая мания к этой ЛАЭС.
- Дед, я тебя очень уважаю, но не сейчас. Может, когда-нибудь потом, ладно? Давай так - я разберусь со своими делами и подумаю, что сделать с твоими. Даже лучше - я дам тебе слово диггера. Хочешь?
Старик некоторое время молчал, точно обиженный. Лицо подергивалось.
Жаль, но сейчас не время для такого похода. Старик кивнул. Ладно.
- Вернешься в Альянс? - спросил он наконец.
- Прямой путь мне закрыт, - сказал Иван, радуясь, что старикан совсем не замкнулся. - Через Восстания мне не пройти.
Старик вздохнул.
- Если я не могу тебя отговорить, то могу помочь. Поднимись до Выборгской. Там есть сбойка - переход в тоннели кольцевой линии. Их начали строить перед самой Катастрофой, но так и не закончили.
- Я знаю.
- Ты будешь перебивать или дослушаешь, наконец?! - раздражился старик. - Найдешь проводника. Он проведет тебя… куда тебе нужно попасть?
Иван обдумал варианты. Из друзей у него остались только Пашка и Шакил. Но до Пашки надо еще добраться, он, скорее всего, уже на Василеостровской… Тогда да. Шакилов может помочь. На Сашку можно положиться.
«Если он еще жив».
- Для начала - на Невский.
- На Невский. Значит, синяя ветка. Дойдешь до Черной речки, там через Петроградскую и Горьковскую пойдешь вниз, до Невского.
Вариант, конечно. Иван помолчал. Если бы не одно «но»…
- Тоннель же затоплен?
- Там есть проход. Можешь мне верить. Новая Венеция, слышал?
* * *
В дальней комнате обнаружился целый ящик старых советских противогазов. ГП-4, определил Иван. Вот изолирующий ИП-2М. Старье, но почему нет? И куча регенеративных патронов к нему. Иван поднял и прочитал на донце банки "Годен до 2008 года". Н-да. И много тут такого добра?
Мне бы все равно пригодилось. Только что скажет старик?
Звук шагов. Стук костыля.
Легок на помине. Старик остановился рядом, подождал.
- Я возьму? - спросил Иван. Старик повел головой - вправо, влево.
- Возьми, сколько тебе нужно. Мне уже без надобности.
Слепые глаза его смотрели куда-то над плечом Ивана.
- Все-таки решил идти? - спросил старик.
- Да, - сказал Иван. - Мне нужно домой.
Старик кивнул - понятно, и вышел. Иван прислушался к удаляющему стуку костыля, покачал головой.
Кажется, мне будет не хватать этого звука.
Иван выбрал из груды противогазов целую маску под свой размер, натянул. Фху-у, Фху-у - с усилием продышал. Нормально. Резина плотно стягивала лицо, обхватывала затылок. Наверное, с похмелья хорошо надевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116