он явно противился и она подталкивала его, но - слегка, словно для этого не надо было прилагать особой силы или же сила эта должна быть какой-то особой. Они вышли к костру - Педро Орсе стоял, опустив седую взлохмаченную голову, в отблесках пламени казалось, что белые пряди пляшут на голове, а Жоана Карда заговорила и, только тут обнаружив небольшой непорядок в туалете - рубашка с одной стороны вылезла - принялась, не осекшись и не смутясь, заправлять её в штаны, продолжая в то же время свои речи: Та ветка, которой я провела когда-то черту по земле, потеряла свою силу, но ещё пригодится: можно провести ею новую черту, и узнать, кто окажется по эту сторону, кто - по другую. Мне до этого дела нет, завтра я уйду, сказал Жоакин Сасса. Нет, это я уйду, сказал Педро Орсе. Жизнь как однажды свела нас, так когда-нибудь и разведет, сказала Жоана Карда, чтобы оправдать разлуку, надо кого-нибудь обвинить, только не вините ни в чем Педро Орсе, если кто и виноват, то я и Мария, но если вам что-то надо объяснять, то, значит, в тот самый день, как встретились мы с вами, не встретились мы, а разминулись. Завтра я уйду, повторил Педро Орсе. Нет, сказала Мария Гуавайра, если уж уходить - то всем, разойтись в разные стороны, ибо они не способны более оставаться с нами, а мы - с ними, и не потому, что мы разлюбили друг друга - нет, просто мы отныне утеряли способность друг друга понимать. Жозе Анайсо поглядел на Жоану Карду, внезапным движением протянул руки к огню, словно вдруг озяб, и сказал так: Я остаюсь. А ты, спросила Мария Гуавайра, уйдешь или останешься? Жоакин Сасса ответил не сразу, погладил по голове подошедшего в этот миг пса, дотронулся кончиками пальцев сначала до вязаного из голубой шерсти ошейника, потом - до такого же браслета у себя на запястье и наконец произнес: Остаюсь, но с одним условием. Он не успел договорить. Я, сказал Педро Орсе, старик или почти старик, в таком возрасте, что толком и не поймешь, но все же я скорее стар, чем молод. А так не скажешь, улыбнулся Жозе Анайсо, и улыбка вышла довольно печальная. Разное случается в жизни, случается порою и такое, что больше не может повториться, все ждали продолжения, но вскоре поняли - все уже сказано, и Педро Орсе опустил голову и отошел от костра, чтобы поплакать без помехи. Долго ли, горько ли он плакал, много ли слез пролил - нам знать не дано, ибо ни мы и никто другой при этом не присутствовал. Ночевали все внутри галеры, но поскольку свежи ещё были раны, отдельно легли женщины, отдельно - мужчины, которым они изменили, а усталый Педро Орсе, как ни хотелось ему изнемочь этой ночью от бессонной муки, заснул как убитый - натура пересилила.
А проснулись рано, как пташки, и первым, когда ещё только едва-едва развиднелось, вылез через передок галеры Педро Орсе, потом выбрались наружу через задние, так сказать, ворота Жоакин Сасса и Жозе Анайсо, и наконец обе дамы, и все это было похоже на первую встречу пришельцев из других - и разных - миров. Поначалу они старались не встречаться друг с другом глазами, только скользили друг по другу беглыми мимолетными взглядами искоса и по касательной, так что можно было подумать, что после пережитого в эти дни увидеть лица спутников в полном объеме - это невыносимо и намного превышает слабые силы человеческие. Но выпили кофе, и тогда стали раздаваться слова - тщательно подобранные и обдуманные, заключавшие в себе просьбу, совет или распоряжение, а вскоре возникла перед путешественниками и проблема: как им теперь размещаться в своем тарантасе с учетом того, что под воздействием изменившихся обстоятельств непременно должна измениться и попарная расстановка действующих лиц. Ну, Педро Орсе сядет на козлы, это ясно, но как быть с прочими? Дамы и кавалеры ещё не остыли от давешней ссоры, так что же прикажете им разлучаться? - сами посудите, что за двусмысленная и неприятная ситуация возникнет, если Жоакин Сасса, Жозе Анайсо и Педро Орсе окажутся рядом, на облучке, какого рода разговор может затеяться меж ними? а если компанию вознице составят Мария Гуавайра с Жоаной Кардой, получится ещё того хуже, страшно даже вообразить, что за сомнительная беседа пойдет у них с Педро Орсе, я уж не говорю о том, что внутри, под навесом, начнут мужчины кусать себе ногти - или локти? - с ума сходя от ревнивых подозрений и допытываясь друг у друга: Ну, о чем они с ним говорят? Со стороны все это может, конечно, показаться смехотворным, но примерьте на себя тоскливый транс, в котором пребывают наши герои, станьте на их место, и станет вам не до смеха. К счастью, все на свете поправимо, только от смерти пока средства нет. Педро Орсе уже восседал на своем месте, разбирая вожжи в ожидании того, какое решение примут остальные, когда Жозе Анайсо сказал, обращаясь словно бы к незримым духам воздуха: Поезжайте, а мы с Жоаной немного пройдемся. И мы тоже, молвил Жоакин Сасса. Старик шевельнул вожжами, лошади налегли на постромки, потянули, сдвинули галеру с места, но на этот раз, даже если бы захотели, не смогли бы идти быстрее дорога поднималась в гору, и слева вырастали настоящие горы. Ну, вот и добрались до пиренейских предгорий, думает Педро Орсе, и такое величавое спокойствие исходит от них, что не поверится, будто именно в здешних местах разыгрались драматические сцены, о которых доложено вам было выше. За галерой идут четверо - порознь, разумеется, то есть попарно, ибо женщине с мужчиной желательно объясняться без свидетелей.
Горы вообще - не лучшее место для торговли, а уж эти-то и подавно. В данном случае следует, помимо немногочисленности населения, дивующегося крутым завиткам этой орографической шевелюры, следует принять в расчет и страх местных жителей, ещё не сжившихся с мыслью, что здешние Пиренеи лишились поддержки и опоры со стороны Пиренеев тамошних. Деревни опустели и обезлюдели, иные пребывают и в полном забросе, и мрачные чувства рождает в душе громыхание колес Парагнедых по мощеным улицам, мимо закрытых дверей, затворенных окон. Лучше бы я отправился посмотреть на Сьерра-Неваду, думает Педро Орсе, и от этих волшебных слов душа его полнится сладкой тоскою, меланхолической ностальгией, которая на разных языках именуется по-разному, но значит одно и то же. Единственное преимущество этого безлюдья - в том лишь, что путешественники, после стольких ночей, проведенных в оскорбляющей нравственность тесноте - обиды, как мы знаем, пришли потом - не станем сейчас рассуждать о самом недавнем и характерном проявлении безнравственности, ибо тут возможны разные его толкования, а допустившие её и от неё пострадавшие не упустят случая ещё всласть об этом потолковать ну, так вот, смогли наши путешественники переночевать в брошенных домах, все более-менее ценные пожитки, оттуда разумеется, вынесены, но кровати остались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
А проснулись рано, как пташки, и первым, когда ещё только едва-едва развиднелось, вылез через передок галеры Педро Орсе, потом выбрались наружу через задние, так сказать, ворота Жоакин Сасса и Жозе Анайсо, и наконец обе дамы, и все это было похоже на первую встречу пришельцев из других - и разных - миров. Поначалу они старались не встречаться друг с другом глазами, только скользили друг по другу беглыми мимолетными взглядами искоса и по касательной, так что можно было подумать, что после пережитого в эти дни увидеть лица спутников в полном объеме - это невыносимо и намного превышает слабые силы человеческие. Но выпили кофе, и тогда стали раздаваться слова - тщательно подобранные и обдуманные, заключавшие в себе просьбу, совет или распоряжение, а вскоре возникла перед путешественниками и проблема: как им теперь размещаться в своем тарантасе с учетом того, что под воздействием изменившихся обстоятельств непременно должна измениться и попарная расстановка действующих лиц. Ну, Педро Орсе сядет на козлы, это ясно, но как быть с прочими? Дамы и кавалеры ещё не остыли от давешней ссоры, так что же прикажете им разлучаться? - сами посудите, что за двусмысленная и неприятная ситуация возникнет, если Жоакин Сасса, Жозе Анайсо и Педро Орсе окажутся рядом, на облучке, какого рода разговор может затеяться меж ними? а если компанию вознице составят Мария Гуавайра с Жоаной Кардой, получится ещё того хуже, страшно даже вообразить, что за сомнительная беседа пойдет у них с Педро Орсе, я уж не говорю о том, что внутри, под навесом, начнут мужчины кусать себе ногти - или локти? - с ума сходя от ревнивых подозрений и допытываясь друг у друга: Ну, о чем они с ним говорят? Со стороны все это может, конечно, показаться смехотворным, но примерьте на себя тоскливый транс, в котором пребывают наши герои, станьте на их место, и станет вам не до смеха. К счастью, все на свете поправимо, только от смерти пока средства нет. Педро Орсе уже восседал на своем месте, разбирая вожжи в ожидании того, какое решение примут остальные, когда Жозе Анайсо сказал, обращаясь словно бы к незримым духам воздуха: Поезжайте, а мы с Жоаной немного пройдемся. И мы тоже, молвил Жоакин Сасса. Старик шевельнул вожжами, лошади налегли на постромки, потянули, сдвинули галеру с места, но на этот раз, даже если бы захотели, не смогли бы идти быстрее дорога поднималась в гору, и слева вырастали настоящие горы. Ну, вот и добрались до пиренейских предгорий, думает Педро Орсе, и такое величавое спокойствие исходит от них, что не поверится, будто именно в здешних местах разыгрались драматические сцены, о которых доложено вам было выше. За галерой идут четверо - порознь, разумеется, то есть попарно, ибо женщине с мужчиной желательно объясняться без свидетелей.
Горы вообще - не лучшее место для торговли, а уж эти-то и подавно. В данном случае следует, помимо немногочисленности населения, дивующегося крутым завиткам этой орографической шевелюры, следует принять в расчет и страх местных жителей, ещё не сжившихся с мыслью, что здешние Пиренеи лишились поддержки и опоры со стороны Пиренеев тамошних. Деревни опустели и обезлюдели, иные пребывают и в полном забросе, и мрачные чувства рождает в душе громыхание колес Парагнедых по мощеным улицам, мимо закрытых дверей, затворенных окон. Лучше бы я отправился посмотреть на Сьерра-Неваду, думает Педро Орсе, и от этих волшебных слов душа его полнится сладкой тоскою, меланхолической ностальгией, которая на разных языках именуется по-разному, но значит одно и то же. Единственное преимущество этого безлюдья - в том лишь, что путешественники, после стольких ночей, проведенных в оскорбляющей нравственность тесноте - обиды, как мы знаем, пришли потом - не станем сейчас рассуждать о самом недавнем и характерном проявлении безнравственности, ибо тут возможны разные его толкования, а допустившие её и от неё пострадавшие не упустят случая ещё всласть об этом потолковать ну, так вот, смогли наши путешественники переночевать в брошенных домах, все более-менее ценные пожитки, оттуда разумеется, вынесены, но кровати остались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94