Чуждый ей ещё недавно мир вдруг отступил, и вокруг не осталось ничего, кроме захватывающих и дразнящих прикосновений его тёплых и ласковых губ.
Ощущения были настолько волнующими, что ноги её ослабли и были не в состоянии удерживать её тело, поэтому медленно И с плавной грацией она обвила его шею руками. Потом его руки обняли её, все сильнее притягивая её размягчённое тело к своему, возбуждённому и твёрдому, а язык ласкал её приоткрытые губы, дразня уголки рта, пока она не раскрыла его шире, почти рыдая и прося его войти во влажные медово-сладкие глубины.
Когда же его язык наконец оказался там, мир для неё разлетелся вдребезги, превратившись в яркий калейдоскоп чувственных ощущений, пробегавших сладострастным огнём по её телу и обжигая кончики нервных окончаний. У неё закружилась голова, казалось, она плавится, но какой-то неведомый и сильный голод заставлял её теснее прижиматься к его телу, тереться бёдрами о его возбуждённую твердь, а её язык вести сладострастную дуэль с его языком.
И вдруг темнота — он оттолкнул её, произнеся короткое ругательство, оторвал обвивавшие его шею руки, и отставил её на расстояние вытянутых рук.
Её затуманенные золотистые глаза вопрошающе всмотрелись в сверкающий блеск его сощуренных глаз и увидели в них презрение, от которого у неё в жилах застыла кровь, потом она перевела непонимающий взгляд на напряжённо сжатые губы, которые только что так искусно и страстно целовали её.
Она в недоумении отступила назад, попыталась собраться с мыслями, но ничего не понимала. Её тело было подобно минному полю, таившему столько невысвобожденных желаний. Отку да-то издалека она услышала его спокойный голос:
— Я провожу тебя в твою комнату. Если тебе приходится делить со мной кров, это совсем не значит, что ты должна делить со мною и постель. — Он подхватил её дорожную сумку и направился к двери, жестом показав, чтобы она следовала за ним. — Может, ты хочешь освежиться, пока я буду готовить ужин.
Безумие! Полное безумие, Зазеркалье. Селина в замешательстве шла за ним. Наконец он открыл дверь в комнату, которая, видимо, была предназначена для гостей, и начал что-то объяснять, но она словно оглохла и после его ухода продолжала стоять, тупо уставившись в пространство.
В её теле ещё бушевали желания, которые он так легко разбудил, поэтому она стиснула зубы, стараясь подавить их. Адам то целовал её так, будто не мог ею насытиться, то вдруг оттолкнул, оскорбительно бросив, что ей не обязательно делить с ним постель, глядя на неё при этом так, словно она была недостойна даже презрения. Почему?..
Наконец Седина, желая вывести себя из состояния сексуального возбуждения, оставила попытки разобраться в том, что произошло, и начала нервно ходить по комнате.
Так, наверное, выглядит комната в первоклассном отеле — красивая, но бездушная, обставленная лучшей современной мебелью, шторы и ковёр не бросаются в глаза своей роскошью, но, по всей вероятности, сказочно дорогие. Ванная от пола до потолка покрыта дымчатыми зеркалами, все предметы в ней сделаны из темно-бордового фарфора, а на белом мраморном полу стоят пышные зеленые папоротники в белых китайских вазах. Невольно у неё вырвалось восхищение этим великолепием.
Она вернулась в спальню, сбросила свои красные на высоких каблуках туфли, повесила пальто в длинный на всю стену шифоньер и расстегнула молнию на платье. Вещи она собирала в спешке, не раздумывая. Она вытащила из сумки короткую и облегающую прямую юбку чёрного цвета, зеленоватую шёлковую блузку и ночную рубашку довольно легкомысленного фасона.
Мартин оценил, как шикарно она была одета, тем самым как бы подтвердил своё заблуждение насчёт их глубокой и страстной любви с Адамом. Вряд ли она ещё раз появится перед ним в том пикантном красном платье. В то же время чёрная юбка и почти прозрачная шёлковая блузка выглядели не менее соблазнительными.
Селина отказалась от дальнейших размышлений на эту тему и перешла в ванную, чтобы принять душ. Только под его жалящими горячими струями её голова окончательно прояснилась. Она поняла, что происходит, и её тело похолодело, несмотря на горячую воду.
Вскоре она вышла из душа, завернувшись в одну из огромных бордовых банных простыней.
Она поняла, что план его мести был более изобретательный и отвратительный, чем она подозревала, и от этой мысли её пронзила острая боль. Одной из причин, почему он так упорно принуждал её выйти за него замуж, было якобы явное и сильнее взаимное влечение — нежелаемое, но неудержимое с её стороны.
Теперь она знала, что это просто ложь.
Усиленно пытаясь высушить волосы, она решила проанализировать неприятные для неё факты. Их сексуальное уравнение не составляется. Дважды уже он отталкивал её в момент, когда она абсолютно теряла над собой контроль. Дважды.
Без сомнения, он достаточно опытен, чтобы понять: она находила его физически привлекательным, даже неотразимым, и это вытесняло её недоверие и неприязнь к его личности. Он же к ней оставался холоден. Он мог продемонстрировать ей, как легко ему довести её до состояния полной и добровольной капитуляции, а достигнув цели, тут же оттолкнуть её. А менее часа назад он был даже не в состоянии скрыть своего презрения к ней.
Он все время притворялся, что испытывает физическое желание, вероятно, получая мстительное удовольствие от её возбуждения и замышляя истинно садистскую месть.
Он был холоден, расчётлив и жесток. Но странно, признание этого неопровержимого факта вызвало у неё желание лишь заплакать. Объяснила она это тем, что окончательно потеряла то, что всегда очень ценила, а именно, самоуважение: она равнодушно бросила смятую банную простыню тут же на полу. Пусть он за ней убирает, если его это волнует. Она не просила, чтобы её привозили сюда. Услышав, как он костяшками пальцев стучится в дверь её спальни, она оцепенела и затаила дыхание.
Ведь он же не будет ждать вечно, говорил ей внутренний голос. Он ведь войдёт, увидит её обнажённой и решит, что она молит его о близости с ней. Теперь, уже в панике, она схватила махровый халат, висевший на двери, и быстро засунула руки в его рукава, которые были для неё слишком длинны. Запахивая полы, она так туго затянула пояс, что, казалось, чуть не разрезала себя пополам.
Она оказалась у двери в тот момент, когда начала поворачиваться фарфоровая ручка, открыла её сама и сразу же отвернулась, поскольку не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы встретиться с ним взглядом, тем более, что её ещё мучило открывшееся ей коварство и жестокость его планов.
Так хочет она переспать с ним, язвительно спросила она себя? Но её предательское тело уже ответило: да!
— Ужин готов. Надеюсь, ты любишь макароны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Ощущения были настолько волнующими, что ноги её ослабли и были не в состоянии удерживать её тело, поэтому медленно И с плавной грацией она обвила его шею руками. Потом его руки обняли её, все сильнее притягивая её размягчённое тело к своему, возбуждённому и твёрдому, а язык ласкал её приоткрытые губы, дразня уголки рта, пока она не раскрыла его шире, почти рыдая и прося его войти во влажные медово-сладкие глубины.
Когда же его язык наконец оказался там, мир для неё разлетелся вдребезги, превратившись в яркий калейдоскоп чувственных ощущений, пробегавших сладострастным огнём по её телу и обжигая кончики нервных окончаний. У неё закружилась голова, казалось, она плавится, но какой-то неведомый и сильный голод заставлял её теснее прижиматься к его телу, тереться бёдрами о его возбуждённую твердь, а её язык вести сладострастную дуэль с его языком.
И вдруг темнота — он оттолкнул её, произнеся короткое ругательство, оторвал обвивавшие его шею руки, и отставил её на расстояние вытянутых рук.
Её затуманенные золотистые глаза вопрошающе всмотрелись в сверкающий блеск его сощуренных глаз и увидели в них презрение, от которого у неё в жилах застыла кровь, потом она перевела непонимающий взгляд на напряжённо сжатые губы, которые только что так искусно и страстно целовали её.
Она в недоумении отступила назад, попыталась собраться с мыслями, но ничего не понимала. Её тело было подобно минному полю, таившему столько невысвобожденных желаний. Отку да-то издалека она услышала его спокойный голос:
— Я провожу тебя в твою комнату. Если тебе приходится делить со мной кров, это совсем не значит, что ты должна делить со мною и постель. — Он подхватил её дорожную сумку и направился к двери, жестом показав, чтобы она следовала за ним. — Может, ты хочешь освежиться, пока я буду готовить ужин.
Безумие! Полное безумие, Зазеркалье. Селина в замешательстве шла за ним. Наконец он открыл дверь в комнату, которая, видимо, была предназначена для гостей, и начал что-то объяснять, но она словно оглохла и после его ухода продолжала стоять, тупо уставившись в пространство.
В её теле ещё бушевали желания, которые он так легко разбудил, поэтому она стиснула зубы, стараясь подавить их. Адам то целовал её так, будто не мог ею насытиться, то вдруг оттолкнул, оскорбительно бросив, что ей не обязательно делить с ним постель, глядя на неё при этом так, словно она была недостойна даже презрения. Почему?..
Наконец Седина, желая вывести себя из состояния сексуального возбуждения, оставила попытки разобраться в том, что произошло, и начала нервно ходить по комнате.
Так, наверное, выглядит комната в первоклассном отеле — красивая, но бездушная, обставленная лучшей современной мебелью, шторы и ковёр не бросаются в глаза своей роскошью, но, по всей вероятности, сказочно дорогие. Ванная от пола до потолка покрыта дымчатыми зеркалами, все предметы в ней сделаны из темно-бордового фарфора, а на белом мраморном полу стоят пышные зеленые папоротники в белых китайских вазах. Невольно у неё вырвалось восхищение этим великолепием.
Она вернулась в спальню, сбросила свои красные на высоких каблуках туфли, повесила пальто в длинный на всю стену шифоньер и расстегнула молнию на платье. Вещи она собирала в спешке, не раздумывая. Она вытащила из сумки короткую и облегающую прямую юбку чёрного цвета, зеленоватую шёлковую блузку и ночную рубашку довольно легкомысленного фасона.
Мартин оценил, как шикарно она была одета, тем самым как бы подтвердил своё заблуждение насчёт их глубокой и страстной любви с Адамом. Вряд ли она ещё раз появится перед ним в том пикантном красном платье. В то же время чёрная юбка и почти прозрачная шёлковая блузка выглядели не менее соблазнительными.
Селина отказалась от дальнейших размышлений на эту тему и перешла в ванную, чтобы принять душ. Только под его жалящими горячими струями её голова окончательно прояснилась. Она поняла, что происходит, и её тело похолодело, несмотря на горячую воду.
Вскоре она вышла из душа, завернувшись в одну из огромных бордовых банных простыней.
Она поняла, что план его мести был более изобретательный и отвратительный, чем она подозревала, и от этой мысли её пронзила острая боль. Одной из причин, почему он так упорно принуждал её выйти за него замуж, было якобы явное и сильнее взаимное влечение — нежелаемое, но неудержимое с её стороны.
Теперь она знала, что это просто ложь.
Усиленно пытаясь высушить волосы, она решила проанализировать неприятные для неё факты. Их сексуальное уравнение не составляется. Дважды уже он отталкивал её в момент, когда она абсолютно теряла над собой контроль. Дважды.
Без сомнения, он достаточно опытен, чтобы понять: она находила его физически привлекательным, даже неотразимым, и это вытесняло её недоверие и неприязнь к его личности. Он же к ней оставался холоден. Он мог продемонстрировать ей, как легко ему довести её до состояния полной и добровольной капитуляции, а достигнув цели, тут же оттолкнуть её. А менее часа назад он был даже не в состоянии скрыть своего презрения к ней.
Он все время притворялся, что испытывает физическое желание, вероятно, получая мстительное удовольствие от её возбуждения и замышляя истинно садистскую месть.
Он был холоден, расчётлив и жесток. Но странно, признание этого неопровержимого факта вызвало у неё желание лишь заплакать. Объяснила она это тем, что окончательно потеряла то, что всегда очень ценила, а именно, самоуважение: она равнодушно бросила смятую банную простыню тут же на полу. Пусть он за ней убирает, если его это волнует. Она не просила, чтобы её привозили сюда. Услышав, как он костяшками пальцев стучится в дверь её спальни, она оцепенела и затаила дыхание.
Ведь он же не будет ждать вечно, говорил ей внутренний голос. Он ведь войдёт, увидит её обнажённой и решит, что она молит его о близости с ней. Теперь, уже в панике, она схватила махровый халат, висевший на двери, и быстро засунула руки в его рукава, которые были для неё слишком длинны. Запахивая полы, она так туго затянула пояс, что, казалось, чуть не разрезала себя пополам.
Она оказалась у двери в тот момент, когда начала поворачиваться фарфоровая ручка, открыла её сама и сразу же отвернулась, поскольку не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы встретиться с ним взглядом, тем более, что её ещё мучило открывшееся ей коварство и жестокость его планов.
Так хочет она переспать с ним, язвительно спросила она себя? Но её предательское тело уже ответило: да!
— Ужин готов. Надеюсь, ты любишь макароны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44