Стреляйте, если хотите.
Но выстрел раздался на центральном посту «Барса». Пуля попала в затылок Грега Брюса.
Профессор Филлингем стрелял из пистолета впервые в жизни, но он не имел права промахнуться… И он не промахнулся. Еще двумя выстрелами из полутьмы коридора он сразил двух находившихся в центральной рубке безоружных наемников… Потом он бросился задраивать дверь, и это помешало ему увидеть смерть Амма. В дверь колотили с другой стороны, но добраться до профессора не мог уже никто. Сбросив на пол дымящуюся одежду Брюса (ничто не удивляло профессора Филлингема, он был в таком состоянии, что допускал возникновение галлюцинаторных комплексов), он сел и поднял болтавшийся на шнуре микрофон.
— Говорит профессор Филлингем… Плутония нет на борту, я спрятал его на острове…
В эти секунды он вдруг невероятно остро ощутил все запахи и звуки мира, которых здесь не было. Там тянуло дымком горящих листьев, нежаркое солнце светило сквозь ветви оголенных осенью деревьев в чистом-чистом холодноватом воздухе. Вдали слышался едва различимый лай собаки, уютно потрескивал костер, и пожухлая, но еще не умершая трава ластилась к ногам…
А здесь пахло нагретым металлом и монотонно тикали хронометры.
— Айрин, — прошептал профессор имя внучки.
15
… Двухместный самолетик «БД-5» выруливал на взлетную полосу. Зимин посмотрел вверх из-под пластмассового фонаря кабины. Никаких вертолетов или истребителей он не увидел. Перегруженный «БД» тяжело пошел на взлет, набрал небольшую высоту, заложил вираж и устремился к мексиканскому побережью. Зимину и До-лану уже казалось, что они успешно используют свой шанс, когда из-за конуса погасшего вулкана вынырнули два истребителя. Их преимущество в скорости было неоспоримым. Долан готовился драться — в кабине был компактный пулемет «ингрэм М-10».
Зимин бросил машину вниз, убавил газ, откинул фонарь — ветер ледяным шквалом ударил в лицо. Американские пилоты по-своему истолковали маневр и условными сигналами показали: возвращайся и приземляйся. Едва ли ползущий над самой водой «БД» вооружен, а летчик явно испугался — таково было мнение преследователей, но они заблуждались. Когда первый истребитель низко пронесся над кабиной «БД», Долан поднял ствол «ингрэма» и всадил в брюхо американского самолета длинную очередь. Ветер трепал его короткие волосы, солнечный отблеск сверкал на стволе пулемета.
Пилот второго самолета уяснил, что дело серьезно и простым выводом противника на посадку не обойтись. Без долгих размышлений он нажал на гашетку. Из-под крыльев сорвались две ракеты в блистающем ореоле, элегантные воздушные акулы, несущие смерть.
Пылающие обломки «БД-5» низверглись в океан… Вместе с делоргом, «Черным Принцем».
16
Доктор Фортнер укладывал чемодан. Ему не суждено было узнать, что именно произошло, потому что вся его информация ограничивалась одним ночным телефонным звонком.
— Шевцов бежал. Скрывайтесь, — произнес хорошо знакомый голос, и прерывистой лентой потянулись гудки отбоя.
Тот, кто предупредил его, был человеком… Нодоктор Фортнер НЕ БЫЛ. Когда ему не удалось связаться с Мистом по линии Дамеона, он понял, что может только исчезнуть.
Московская ночь встретила его жарким валом разогретого воздуха и редкими огнями фонарей. Фортнер сел в машину, включил двигатель.
Проблемы с отъездом заняли больше времени, чем он рассчитывал. Только следующим вечером он прибыл в международный аэропорт. Таможня отнеслась к нему так же, как и к другим пассажирам, повышенного внимания он не привлек.
Доктор Фортнер беспрепятственно прошел в самолет, который по расписанию вылетел в Лондон.
17
Шевцов не сразу заметил Тернера, устроившегося в уголке рекреационного холла клиники, принадлежавшей профессору Конти. Первое время, когда жизнь Шерон балансировала на грани небытия, Игорь дневал и ночевал у дверей палаты — в саму палату врачи пускали его редко и неохотно. Но все же он чувствовал, что его присутствие, прикосновение его рук, его дыхание на лице девушки, пусть и не осознаваемые ею, помогли вытянуть ее из безвозвратной пропасти не меньше, чем искусство врачей.
Сейчас жизнь Шерон Джексон была вне опасности. Она уже ненадолго приходила в себя, открывала глаза и могла произнести несколько связных фраз. Шевцов спешил к ней из цветочного магазина, прижимая к груди скромный букет алых роз. Он завалил бы ее палату цветами, но выданные ему карманные деньги не позволяли роскошествовать.
Тернер шагнул навстречу Шевцову, тряхнул его руку.
— Добрый день, мистер Тернер, — поздоровался тот.
— Здравствуйте, — отозвался Тернер. — Я ждал вас… Хотел с вами поговорить.
Шевцов огляделся и указал на кресла рекреационного холла.
— По-моему, вполне подходящее место.
Тернер не стал спорить. Они уселись в кресла под раскидистой пальмой в кадке возле аквариума с золотыми рыбками.
— Курить здесь, наверное, нельзя, — сказал Тернер.
— Нет, почему же? Именно здесь и можно. Вот пепельница. Этот коридор изолирован от операционных и палат тяжелых больных.
Тернер с любопытством взглянул на космонавта:
— Я вижу, вы неплохо тут освоились. — Он достал пачку «Питера Стивесанта» и щелкнул зажигалкой. Голубоватая ленточка дыма потянулась к потолку. — Как здоровье мисс Джексон?
— Спасибо. Но ведь вы пришли не для того, чтобы расспрашивать меня о ее здоровье? Ваше ведомство и так не спускает с нее глаз.
Тернер усмехнулся:
— Вы правы, я пришел не за тем. Я пришел, чтобы поговорить о вашем будущем.
— О моем будущем? — удивился Шевцов.
— Вашем и мисс Джексон. Вы ведь не собираетесь с ней расставаться?
— Нет! — спокойно, но твердо сказал Шевцов.
— Буду говорить без обиняков. — Тернер стряхнул пепел в разинутый клюв серебряного пингвина, служившего пепельницей. — Я прямо спрашиваю вас: каковы ваши планы?
— Не знаю, — ответил Шевцов. — Я должен посоветоваться с Шерон. Если она захочет, мы могли бы уехать в Россию…
— А если она не захочет?
— В этом-то вся и штука, — вздохнул Шевцов.
— А что вас тянет назад в Россию?
— Как что? — Шевцов понял его прямолинейно. — Все… Там моя родина, моя работа…
— Ну, работу можно и поменять, — заметил Тернер. — Уверяю вас, на свете много не менее увлекательных занятий, чем полеты в космос.
— Разведка, например?
— В разведку я вас не приглашаю, но есть немало и иных интересных профессий…
— И все же я хотел бы вернуться в Россию, — произнес Шевцов с легким нажимом. — Шерон выздоровеет, мы закончим с этим делом…
— Да, я уже слышал. Вы хотите громко рассказать о нем. А зачем?
Шевцов едва не вскочил:
— Как зачем?
— Кому это нужно? Все кончено… Не лучше ли забыть о случившемся и наладить нормальную жизнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Но выстрел раздался на центральном посту «Барса». Пуля попала в затылок Грега Брюса.
Профессор Филлингем стрелял из пистолета впервые в жизни, но он не имел права промахнуться… И он не промахнулся. Еще двумя выстрелами из полутьмы коридора он сразил двух находившихся в центральной рубке безоружных наемников… Потом он бросился задраивать дверь, и это помешало ему увидеть смерть Амма. В дверь колотили с другой стороны, но добраться до профессора не мог уже никто. Сбросив на пол дымящуюся одежду Брюса (ничто не удивляло профессора Филлингема, он был в таком состоянии, что допускал возникновение галлюцинаторных комплексов), он сел и поднял болтавшийся на шнуре микрофон.
— Говорит профессор Филлингем… Плутония нет на борту, я спрятал его на острове…
В эти секунды он вдруг невероятно остро ощутил все запахи и звуки мира, которых здесь не было. Там тянуло дымком горящих листьев, нежаркое солнце светило сквозь ветви оголенных осенью деревьев в чистом-чистом холодноватом воздухе. Вдали слышался едва различимый лай собаки, уютно потрескивал костер, и пожухлая, но еще не умершая трава ластилась к ногам…
А здесь пахло нагретым металлом и монотонно тикали хронометры.
— Айрин, — прошептал профессор имя внучки.
15
… Двухместный самолетик «БД-5» выруливал на взлетную полосу. Зимин посмотрел вверх из-под пластмассового фонаря кабины. Никаких вертолетов или истребителей он не увидел. Перегруженный «БД» тяжело пошел на взлет, набрал небольшую высоту, заложил вираж и устремился к мексиканскому побережью. Зимину и До-лану уже казалось, что они успешно используют свой шанс, когда из-за конуса погасшего вулкана вынырнули два истребителя. Их преимущество в скорости было неоспоримым. Долан готовился драться — в кабине был компактный пулемет «ингрэм М-10».
Зимин бросил машину вниз, убавил газ, откинул фонарь — ветер ледяным шквалом ударил в лицо. Американские пилоты по-своему истолковали маневр и условными сигналами показали: возвращайся и приземляйся. Едва ли ползущий над самой водой «БД» вооружен, а летчик явно испугался — таково было мнение преследователей, но они заблуждались. Когда первый истребитель низко пронесся над кабиной «БД», Долан поднял ствол «ингрэма» и всадил в брюхо американского самолета длинную очередь. Ветер трепал его короткие волосы, солнечный отблеск сверкал на стволе пулемета.
Пилот второго самолета уяснил, что дело серьезно и простым выводом противника на посадку не обойтись. Без долгих размышлений он нажал на гашетку. Из-под крыльев сорвались две ракеты в блистающем ореоле, элегантные воздушные акулы, несущие смерть.
Пылающие обломки «БД-5» низверглись в океан… Вместе с делоргом, «Черным Принцем».
16
Доктор Фортнер укладывал чемодан. Ему не суждено было узнать, что именно произошло, потому что вся его информация ограничивалась одним ночным телефонным звонком.
— Шевцов бежал. Скрывайтесь, — произнес хорошо знакомый голос, и прерывистой лентой потянулись гудки отбоя.
Тот, кто предупредил его, был человеком… Нодоктор Фортнер НЕ БЫЛ. Когда ему не удалось связаться с Мистом по линии Дамеона, он понял, что может только исчезнуть.
Московская ночь встретила его жарким валом разогретого воздуха и редкими огнями фонарей. Фортнер сел в машину, включил двигатель.
Проблемы с отъездом заняли больше времени, чем он рассчитывал. Только следующим вечером он прибыл в международный аэропорт. Таможня отнеслась к нему так же, как и к другим пассажирам, повышенного внимания он не привлек.
Доктор Фортнер беспрепятственно прошел в самолет, который по расписанию вылетел в Лондон.
17
Шевцов не сразу заметил Тернера, устроившегося в уголке рекреационного холла клиники, принадлежавшей профессору Конти. Первое время, когда жизнь Шерон балансировала на грани небытия, Игорь дневал и ночевал у дверей палаты — в саму палату врачи пускали его редко и неохотно. Но все же он чувствовал, что его присутствие, прикосновение его рук, его дыхание на лице девушки, пусть и не осознаваемые ею, помогли вытянуть ее из безвозвратной пропасти не меньше, чем искусство врачей.
Сейчас жизнь Шерон Джексон была вне опасности. Она уже ненадолго приходила в себя, открывала глаза и могла произнести несколько связных фраз. Шевцов спешил к ней из цветочного магазина, прижимая к груди скромный букет алых роз. Он завалил бы ее палату цветами, но выданные ему карманные деньги не позволяли роскошествовать.
Тернер шагнул навстречу Шевцову, тряхнул его руку.
— Добрый день, мистер Тернер, — поздоровался тот.
— Здравствуйте, — отозвался Тернер. — Я ждал вас… Хотел с вами поговорить.
Шевцов огляделся и указал на кресла рекреационного холла.
— По-моему, вполне подходящее место.
Тернер не стал спорить. Они уселись в кресла под раскидистой пальмой в кадке возле аквариума с золотыми рыбками.
— Курить здесь, наверное, нельзя, — сказал Тернер.
— Нет, почему же? Именно здесь и можно. Вот пепельница. Этот коридор изолирован от операционных и палат тяжелых больных.
Тернер с любопытством взглянул на космонавта:
— Я вижу, вы неплохо тут освоились. — Он достал пачку «Питера Стивесанта» и щелкнул зажигалкой. Голубоватая ленточка дыма потянулась к потолку. — Как здоровье мисс Джексон?
— Спасибо. Но ведь вы пришли не для того, чтобы расспрашивать меня о ее здоровье? Ваше ведомство и так не спускает с нее глаз.
Тернер усмехнулся:
— Вы правы, я пришел не за тем. Я пришел, чтобы поговорить о вашем будущем.
— О моем будущем? — удивился Шевцов.
— Вашем и мисс Джексон. Вы ведь не собираетесь с ней расставаться?
— Нет! — спокойно, но твердо сказал Шевцов.
— Буду говорить без обиняков. — Тернер стряхнул пепел в разинутый клюв серебряного пингвина, служившего пепельницей. — Я прямо спрашиваю вас: каковы ваши планы?
— Не знаю, — ответил Шевцов. — Я должен посоветоваться с Шерон. Если она захочет, мы могли бы уехать в Россию…
— А если она не захочет?
— В этом-то вся и штука, — вздохнул Шевцов.
— А что вас тянет назад в Россию?
— Как что? — Шевцов понял его прямолинейно. — Все… Там моя родина, моя работа…
— Ну, работу можно и поменять, — заметил Тернер. — Уверяю вас, на свете много не менее увлекательных занятий, чем полеты в космос.
— Разведка, например?
— В разведку я вас не приглашаю, но есть немало и иных интересных профессий…
— И все же я хотел бы вернуться в Россию, — произнес Шевцов с легким нажимом. — Шерон выздоровеет, мы закончим с этим делом…
— Да, я уже слышал. Вы хотите громко рассказать о нем. А зачем?
Шевцов едва не вскочил:
— Как зачем?
— Кому это нужно? Все кончено… Не лучше ли забыть о случившемся и наладить нормальную жизнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94