Это естественно, ибо они базируются не на том, что мы знаем, а на том, чего мы не знаем. То, что сейчас кажется загадочным и даже нелепым, в конце концов найдет самое простое объяснение, как только обретет фундамент фактов, уверяю вас как бывший полицейский. А фактов у нас пока два. Первый: Эммет Уинвуд мертв. Второй: есть, по крайней мере, один человек, которому несомненно выгодна смерть Уинвуда и уничтожение письма, - тот, о ком в письме и говорится. Заметьте, я не утверждаю, что Корин среди нас, что Уинвуда убил именно Корин или его сообщник и даже что его вообще убили.
Просто на данный момент это единственная версия, подкрепленная хоть какими-то фактами, и я считаю наиболее логичным начать с нее. Однако я не собираюсь игнорировать и другое...
- Но имеем ли мы теперь, после находки документа, право на какое-либо расследование? - спросил Огден Лэддери, выбирая сигару из богатейшего ассортимента табачного ящика.
- Как раз теперь у нас нет другого выхода, - пояснил Уэстбери. - С точки зрения полиции мы уже натворили столько, что нас всех вместе можно смело отправлять за решетку. Мало того, что мы сразу не сделали заявления, хозяйничали на месте происшествия, перенесли труп; так мы еще и устроили публичное чтение потенциально секретного документа. Как на это посмотрит полиция... И ЦРУ, если мы пойдем на попятную сейчас. Другое дело, если мы предъявим убийцу и доказательства его вины. О, это совсем другое дело!
- Я согласен с мистером Уэстбери, - заявил Берковский. - Но хочу заметить еще вот что, и это даже важнее. У каждого из нас есть свои маленькие тайны, свой скелет в шкафу. Если начнется официальное расследование, многое выплывет наружу, и я сомневаюсь, чтобы кому-то из нас это понравилось. А вот если мы, как выразился мистер Уэстбери, предъявим убийцу, власти в основном ограничатся его личностью, а мы останемся в тени.
- Так же говорил бы и преступник, желая во что бы то ни стало оттянуть вмешательство полиции, - с кривой усмешкой процедил Билл Уотрэс.
- Послушайте... - начал закипать Берковский.
- Стоп! - скомандовал Уэстбери. - Нет никакого смысла ссориться, под подозрением каждый из нас. Я ставлю главный вопрос: даете ли вы мне полномочия на проведение расследования?
- Вы тоже под подозрением! - выкрикнула Рамона Лэддери.
- Конечно... Но расследование должен вести кто-то один, в крайнем случае двое, а остальные - подчиняться. Иначе мы все перегрыземся, вцепимся друг другу в глотки и вместо одного трупа получим двенадцать. Я буду действовать открыто, у всех на глазах, так что каждый сможет указать другим на мои малейшие промахи...
- Он прав, - проговорил барон Эстерхэйзи. - Другого варианта попросту нет.
Граф Лэддери наконец раскурил сигару и сказал из-за клубов синего дыма:
- Полагаю, теперь нет необходимоети держаться всем вместе. Ведь покинуть замок - равносильно признанию в преступлении. Никто из нас не сделает этого... А убийца - в последнюю очередь.
- На правах полицейского следователя, - произнес Уэстбери жестко, - я прошу всех воздержаться от употребления слов "убийство" и "убийца", пока это не будет подтверждено или опровергнуто.
- Принято, - кивнул Эстерхэйзи.
- Тогда я приступаю. - Уэстбери выпрямился во весь рост и оглядел присутствующих. - Не думаю, что мне понадобится много времени, господа.
21
Корин сидел в своей комнате один.
Перед ним на столе лежала распечатанная пачка сигарет и высилась наполовину опустошенная бутылка содовой. Шторы прикрывали окна от прямых лучей яркого солнца, в неподвижном воздухе плыл табачный дым.
Проблема, которую решал Корин, была такова. Следует ли ему позвонить в Лэнгли, Коллинзу? Телефон в замке есть, и он работает. Прежде пользоваться им рекомендовалось, лишь предварительно известив Эммета Уинвуда. Теперь Уинвуда нет... Но звонок в Лэнгли был бы не только признаком паники. Он означал бы, что Корин капитулирует, не выполнив задания. Его отправили в Везенхалле, чтобы собирать информацию и по мере сил противодействовать сговору финансистов... А именно сейчас, когда ситуация обострилась до предела, открываются новые возможности, и если их использовать с толком...
О найденном письме и о том, кто и почему убил Уинвуда, Корин вообще не думал - он не привык гадать на кофейной гуще. Для всего есть свой срок, и этот срок придет.
Корин взял бутылку содовой, вылил в стакан, глядя, как бурлит и опадает шапка шипучей пены. Потом потянулся за сигаретой... Рука его замерла в воздухе, -он напряг слух. Шаги за дверью. Осторожные, подкрадывающиеся. Кто-то приближался к комнате и явно не желал быть услышанным.
Корин поднялся со стула, шагнул к внутренней двери, отделявшей его комнату от незанятой далекой спальни. Приоткрыв эту дверь, он встал за ней так, чтобы видеть вход и самому оставаться невидимым хотя бы первые две-три секунды.
Дверь из коридора плавно, бесшумно отворилась. В комнате появился Джон Уэстбери. Сам факт его прихода выглядел вполне объяснимо - в рамках расследования он обязан побеседовать с каждым. Малообъяснимым были три других факта. Первое: почему он крался?
Второе: почему он не постучал? И наконец, третье и самое забавное, усмехнулся про себя Корин. Почему в его руке снятый с предохранителя, изготовленный к стрельбе пистолет?
Корин рассудил, что прежде чем задать Уэстбери этот очевидный вопрос, следует как минимум поставить собеседников в равные условия, а то некоторые любят сначала стрелять, а потом уж разговаривать - и Корин знал это по опыту.
Уэстбери увидал Корина лишь тогда, когда тот выбросил вперед ногу в прыжке из-за двери. Страшный удар ботинком по запястью, и пистолет отлетел далеко в сторону.
К чести Уэстбери надо сказать, что пропущенный им удар был первым и последним. Он со скоростью отлаженного механизма получил мощный левый хук, отбросивший его к стене, а далее была проведена отличная профессиональная серия в корпус и в голову. На полсекунды Корин оказался в нокдауне, и вот тут Уэстбери допустил ошибку. Вместо того чтобы воспользоваться преимуществом и отправить противника в нокаут, он повернулся и наклонился за пистолетом. Корин прыгнул ему на спину, но последствия нокдауна помешали правильно рассчитать прыжок. Приемом Уэстбери перебросил Корина через себя, тот кубарем покатился в угол, вскочил, но было уже поздно: с расстояния полутора метров в его грудь уставился ствол пистолета.
- Не двигаться, Торникрофт! - крикнул Уэстбери, задыхаясь. - На стул!
Корин осторожно сел, ощупал разбитую правую половину лица. Ладно, починим; главное, что Уэстбери не выстрелил сразу, а следовательно, пришел не убивать.
- Черт, какой вы беспокойный, - проговорил Уэстбери более миролюбивым тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48