Ледяной озноб пробежал по её спине. «Мангуст», – подумала она, проклиная на чем свет стоит свою глупость. Мангус. Мангуст. Лучшего названия для группировки, считающей себя ответом на угрозу со сторону Кобр и не придумаешь. И она, Джин, и Круин Сэммон – оба уловили смысл этого наименования… и оба совершенно упустили из виду один малозначительный факт.
Тот факт, что никому на Квазаме не пришло бы в голову называть такую группировку Мангустом, поскольку никто на Квазаме никогда и слыхом не слыхивал, что ненавистные воины-демоны именуют себя Кобрами.
До сего момента.
Космический корабль внизу был виден только примерно наполовину; длинная его «шея» скрывалась в ангаре трофтовской конструкции, тогда как приземистый, в виде осадной башни, грузовой электрокар заслонял от взгляда Джин сопла главного привода в кормовой части судна. Однако она разглядела, что опознавательные знаки на корпусе корабля отсутствуют.
Внизу двигались фигуры – в основном Трофты, но также и несколько человек. Если Трофты не потрудились удалить подобные метки со своих одеяний… однако нет: быстрое телескопическое сканирование показало, что они позаботились и об этом.
Так, здесь идет разгрузка. А там, на другой стороне взлетно-посадочной площадки – какое-то здание странной формы. Что это может быть?
И тут позади Джин истошно завыли сирены тревоги.
Она инстинктивно вжалась в торцевую поверхность стены, а «человеческая» половина Мангуса будто взорвалась светом. Оптические усилители Джин мгновенно среагировали на ослепительное сияние, сводя световосприимчивость до минимума; стиснув зубы, она вывела аудиоусилители на полную мощность, чтобы компенсировать недостаточность видения слуховой информацией. Противники её имели подавляющее численное преимущество, но если бы она смогла определить их местоположение, прежде чем они откроют огонь…
И вдруг Джин поняла, что свет прожекторов направлен и не в неё вовсе, а прямо в противоположную сторону. Приподняв голову на несколько сантиметров и оглянувшись через плечо, она настроила оптические усилители на телескопический режим… и увидела, кто явился причиной переполоха.
Дауло и Акима – последний слегка прихрамывал – конвоировали от внешних ворот шестеро вооруженных людей.
Джин яростно заскрежетала зубами. «Я должна была идти вместе с ними». Она наблюдала, как группа движется к административному корпусу; в голове её вихрем проносились десятки дерзких планов спасения Дауло и Акима. Потом, прерывисто вздохнув, Джин решительно отбросила эмоции. «Остынь, девушка. Успокойся и подумай».
Итак, Дауло и Акима схватили. Ладно, Оболо Нардин знает, что они вплотную приблизилась к разгадке его тайны. С другой стороны, поскольку ни Дауло, ни Акиму не удалось убежать, у Оболо нет оснований для паники. Значит, неизбежный допрос будет, скорее всего, вестись не спеша, а корабль Трофтов не стартует, не закончив разгрузки.
До тех пор, пока Оболо не обнаружит, что инопланетная шпионка сбежала из камеры.
Проклятие. Что же делать?
Джин закусила губу. А что, если?.. Еще одна безумная идея, но… Оболо, конечно, достаточно умен, но, несмотря на все его химически стимулированные умственные способности, он, вероятно, по-прежнему считает Джин обычной чужеземкой, хотя и агентом вражеской разведки… а посему, у неё и у Дауло ещё остался шанс.
Прожекторы пока что так и не выключили, но суматоха постепенно стихала, по мере того, как арестованные с их эскортом удалялись от ворот по дороге в сторону административного корпуса.
Джин поднялась на ноги. Предстояло проделать обратный путь, со стены – на крышу жилого Дома, а оттуда – на землю. Перелет на крышу прошел благополучно; Джин сразу же, не раздумывая, прыгнула вниз… и её левое колено тут же пронзила острая боль.
– Проклятие! – прошипела она, неуклюже откатываясь в сторону и держась руками за ногу.
Неужели хваленое оборудование Кобр подвело? Не хватает мне растянуть связки или даже сломать сустав…
Но боль постепенно отпустила, и через минуту Джин с трудом поднялась на ноги и захромала в направлении административного корпуса.
Она ещё не придумала, как ей преодолеть залитую светом территорию, оставаясь никем не замеченной, но, к счастью, проблема решилась сама собой. Джин успела сделать всего несколько шагов, когда прожекторы вдруг погасли, и комплекс Ман-гуса вновь погрузился во тьму. «Представление окончено, ребята, пора по койкам», – подумала Джин, увеличивая скорость до синкопированного аллюра.
К её удивлению, двери административного корпуса были открыты, и она беспрепятственно добралась до своей камеры. Попутно Джин заглянула в ванную комнату; охранники так и не пришли в себя. Джин вытащила их в коридор и влепила каждому ещё по одному заряду ультразвука – для подстраховки.
Бегло осмотрев дверь камеры, девушка активировала лазеры и выжгла вокруг замка довольно внушительную на вид, но неглубокую бороздку. «Не переусердствуй, – предостерегла она себя. – Твоему гипотетическому сообщнику не удалось тебя освободить, не забывай об этом. Когда Оболо пришлет за ней своих людей, те должны получить сколько-нибудь правдоподобное объяснение того, почему охранники валяются на полу без сознания, а она так и осталась взаперти.
Минуту спустя Джин уже снова оказалась в заточении, на это раз, правда, добровольном. Она закрыла дверь на замок и кое-как приладила на место панель, прикрывающую отверстие, предварительно размягчив металл лучом лазера.
Теперь оставалось только ждать. «Мы позволим инопланетной шпионке убить их», – сказал Оболо Нардин своему сыну.
Джин понятия не имела, что замыслил коварный хозяин Мангуса, но надеялась, что для осуществления своего плана ему потребуется собрать всех троих – её, Дауло и Акима – вместе, вводном помещении.
«А там посмотрим, кто кого будет убивать», – угрюмо подумала она.

***
– Именем Шани, – произнес Аким нараспев, – я предъявляю вам обвинение в государственной измене? Ваши подданные освобождаются от данной ими клятвы в верности вам и переходят в мое непосредственное подчинение.
«Замечательная речь», – язвительно подумал Дауло; официально-вежливая, с легким оттенком праведного гнева…
Она, несомненно, прозвучала бы ещё эффектнее, не стой Аким и Дауло на коленях, с руками, скованными за спиной наручниками.
Оболо Нардин, полулежащий на подушках, лениво приподнял бровь.
– Вы прекрасно сохраняете чувство собственного достоинства, Мирон Аким, – проговорил он скрипучим голосом. – Итак, вы предъявили мне и моей семье обвинение в измене. Не соблаговолите ли вы теперь объяснить, на каком основании?
Аким скривил рот.
– Другими словами, что именно известно Шани о вашем предательстве?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102