Зайчиха почувствовала, что выдыхается, пытаясь выдержать предложенный Гуртом темп. Она поражалась силе и выносливости крота.
— Где ты столько силушки поднабрал, Гурт? — жалобно пискнула Дотти.
— Это все добрая еда, хурр. Все доедаешь — силу собираешь, мама говорила. Есть да спать — силу набирать, отец так учит.
Ближе к полудню с южной стороны показалась заводь. Чуткие уши Дотти уловили какие-то звуки, и она обратилась к Броктри:
— Послушайте, сэр, там что-то странное творится. На до бы сползать да проверить.
Лорд барсук хотел завернуть в проток, но устье было непроходимо забито речным мусором.
— Здесь не пройти. Наверное, придется вылезать на берег и топать посуху.
— Давайте поближе, я тут попробую, разберусь, что к чему, — предложил Гурт.
Он осмотрел завал, схватил толстый буковый побег и рванул его. Преграда развалилась, образовался проход.
— А теперь заруливаем сюда полегонечку… Груб хмыкнул:
— Вот не ожидал! Здорово, ничего не скажешь.
Путь по заводи оказался нелегким. Весла запутывались в водорослях и стеблях кувшинок. Вопли и шум в камышах стали слышнее.
— Обгони негодяя! Отрежь его, Ригго!
— Есть!… Нет… сорвался, заморыш…
— Кангл, Ферриб, вот он! Хватай его! Последовали резкий вскрик и всплеск.
— Ой-ой! Уколол меня, негодник! Он свалился!
— Шерсть и когти! Доигрались, вон щука летит! Бревно прорвало заостренным концом завесу камышей, и путешественникам открылась невеселая картина.
Несколько землероек возбужденно подпрыгивали, дико жестикулируя и указывая на воду. Крохотный ежонок второй раз ушел в глубину заводи, вынырнул, булькая и отплевываясь. Ему угрожала смертельная опасность. К нему скользила, время от времени разевая пасть и поблескивая рядами острых зубов, здоровенная щука. Спинной плавник ее, облепленный водорослями, торчал над водой.
Дотти с отвращением завопила:
— Какая здоровенная! Она сожрет ежонка вместе с колючками, не подавится!
Землеройки в отчаянии махали лапами.
— Пропал, пропал!
— Что же делать, что же делать?
— Мы бессильны!
Гурт попытался протянуть малышу весло, но бревно было еще слишком далеко.
— Ой, ой, бедный малышок!
Тут Груб разбежался по бревну и взвился в воздух. В воздух фонтаном взлетели брызги вперемешку с водорослями. Здоровенная выдра плюхнулась в воду и устремилась не к колючему малышу, а к водному хищнику. Груб с силой ударил по щучьей голове своим мощным плоским хвостом. Он схватил щуку, и они вместе ушли вглубь. Броктри, Дотти и Гурт бешено гребли, отрезая своим бревном подступы к ежонку. Гурт подцепил малыша когтем за пояс и выудил его из воды.
Землеройки возбужденно прыгали на берегу, подбадривая Груба:
— Поддай ему, приятель, держи его, здоровый, покажи Речному Волку, где раки зимуют!
В мутной воде закружились клочья шерсти выдры и щучья чешуя, оба показались наконец на поверхности. Груб своими мощными лапами, как тисками, сжал пасть щуки. Хищница металась во все стороны, а хвост Груба, как дубинка, методично колотил щуку по голове.
Бух! Трах! Шлеп! Хлоп!
Щука ослабла в объятиях Груба, движения ее замедлились. Груб отпустил хищника, оттолкнулся от его тела и устремился к бревну.
— Ф-фуу! — отдувался он. — Прыткая больно… Отдохнет теперь… Завтра проснется с головной болью, точно… Но не так уж это легко, надо сказать… Пробовала ты когда-нибудь оглушить взрослую щуку хвостом?
Дотти оглянулась на свой маленький круглый хвостик:
— Да нет, не пробовала… Заячий хвост, боюсь, для этого плохо приспособлен.
У щуки оказался прочный череп. Придя в себя, рыбища проявила свой характер, бросившись на бревно. Броктри, не слишком церемонясь, треснул ее по голове веслом.
— Сгинь отсюда, не то я займусь тобой серьезно.
Зло хлестнув хвостом, голодный хищник погрузился в глубину.
Опустив весло, Дотти порылась в мешке и вытащила кусок ткани, который использовала как полотенце. Она протянула тряпицу маленькому ежу, который тотчас в нее закутался, бормоча:
— Весь пломок тепель… гадкие землойки… Кеклюн не хотел в воду…
Гурт подтолкнул Дотти, наблюдая за малышом:
— Ну, мисс, как этот пострел, с ним все в порядке?
— Хурр, промок, продрог, но жить будет. — Дотти не могла сдержать улыбки, глядя на недовольно ворчащего ежонка.
Как только бревно уткнулось в берег, Груба окружили восхищенные землеройки.
— Ну и крутой ты парень!
— Как ты Речного Волка наказал!
— Он тут воображал себя хозяином вод, пока ты не появился!
— Позволь пожать твою мужественную лапу, о воин. Я — Лог-а-Лог Гренн.
Груб сердечно пожал лапу вождя:
— Рад встрече, Гренн. Конечно, нельзя было позволить сожрать малыша, пришлось отчехвостить старину Речного Волка.
— Хо-хо, отличная работа, дружище. Приглашаем вас всех к столу. Причальте бревно и зовите своих друзей.
Лагерь землероек был разбит под навесами, устроенными из наброшенных на ветви одеял. Гостей представили всем присутствующим, Гренн приказала подавать угощение. Броктри веселился, глядя, как землеройки спорили за право обслуживать Груба. Они скалили зубы, топорщили не слишком чистую шерсть, хватались за свои крошечные рапиры и поправляли пестрые головные ленты.
— Убери лапы, длиннопалый! Мистеру Грубу подаю я!
— Поговори еще, мокрый нос, и я подам тебе на тарелочке твои собственные зубы.
Дотти взяла себе кусок теплого хлеба и нагнулась над миской дымящихся тушеных овощей:
— Шустрая у вас публика, Гренн. Они всегда такие?
Лог-а-Лог Гренн спокойным жестом отвела в сторону наткнувшуюся на нее в пылу спора землеройку.
— Всегда землеройки были такими шустрыми и беспокойными, прирожденными спорщиками. Я хочу поблагодарить вас за спасение Кеклюна. Мы нашли его не так давно. Но характер у него, надо сказать… очень своевольный ежик, правда, Кеклюн?
Малыш сурово отмахнулся:
— Меня зовут не Кеклюн, а Кеклюн. Дотти попыталась перевести имя ежонка:
— Понимаю. Тебя зовут Кедлюн? Малыш недовольно наморщил нос:
— Х-ху! Клупый клолик. Не Кетлюн, а Кеклюн! Дотти предложила другой вариант:
— Значит, тебя зовут Кеглюн.
Он покровительственно ухмыльнулся, довольный, что до нее дошли наконец его разъяснения:
— Да. Кеклюн.
— Его зовут Кеглюн, — обратилась Дотти к вождю. — Но он еще слишком маленький, толком языком еще не ворочает, потому и Кеклюн.
Гренн поставила миску еды перед Кеглюном, и ежонок сразу зарылся в нее по уши.
— Я бы ему дала еще парочку имен, более подходящих. Это кошмар на четырех лапках, а не еж!
Кеглюн приподнял нос над краем миски и буркнул:
— Я не плосто Кеклюн, я Кеклюн Ша Колючкун, это мое настоящее длинное имя.
Дотти отламывала хлеб и подчищала им миску:
— А что значит «Ша»?
Кеглюн свирепо глянул на нее и сказал:
— Ша — Шепелявка, но если ты это кому-нибудь скажешь, я тебе уши отолву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67