На его плечах лежала туша молодого вепря.
– Почему вы вернулись так быстро? – спросила Ава, вскакивая на ноги.
При виде ее счастливого лица я почувствовал мгновенный укол ревности.
– Мы нашли новое место водопоя, выше по склону холма, – объяснил Дал, сбрасывая добычу на землю. – В прошлом году его не было. Кто-то перекрыл ручей и соорудил небольшой пруд. Если судить по количеству следов, лучшего места для охоты просто не найти. На заходе солнца мы снова отправимся туда и набьем столько дичи, сколько сможем унести.
На закате все племя, за исключением старейшин и детей, собралось возле пруда. Дал лично расставил охотников. Судя по всему, он не сомневался в успехе. Оставалось дождаться появления животных. Мы затаились в своих укрытиях, зарывшись в сухие листья и прикрывшись ветками деревьев.
Быстро сгущались сумерки. Передо мной на земле лежали три копья, которые я готов был пустить в дело по первому сигналу Дала. Время шло. В лесу стало совсем темно. Смолкли даже птицы, укрывшись на ночь в своих гнездах. Я начал уже опасаться, что Дал ошибся в своих расчетах. Наконец я услышал, что приближается долгожданное стадо. Сердце у меня бешено забилось, на ладонях выступил пот. Я был не менее возбужден, чем мои спутники, возможно, даже больше, чем они.
Одно за другим животные осторожно спускались к кромке воды – олени, кабаны, козы и один Бог знает, кто еще. Их были десятки, может быть, сотни.
С диким криком Дал вскочил на ноги и метнул копье в ближайшее животное. Взрослые охотники последовали примеру вождя. За их спинами подростки зажгли заранее приготовленные факелы. Охота началась. Все словно обезумели. Женщины не отставали от мужчин. Ава носилась среди перепуганных животных, словно в нее вселился бес, поражая всех без разбору. Это едва не привело к трагедии. Огромный кабан, ошалевший от криков охотников, света факелов и запаха крови, бросился на нее. Ава успела воткнуть в него копье, но сила разъяренного животного была настолько велика, что оружие, словно щепка, вылетело из рук молодой женщины. Я бросился ей на помощь и ударом копья пригвоздил огромную тушу кабана к земле. В то же мгновение Ава вспрыгнула на спину вепря и одним взмахом ножа перерезала ему горло от уха до уха. Соскочив снова на землю, она вскинула руки вверх и издала дикий победный клич.
Я стоял, против воли завороженный созерцанием жуткой кровавой сцены из первобытной жизни. Избиение животных все еще продолжалось. Воздух был наполнен боевыми криками охотников и хрипом умирающих животных. Кровь ручейками стекала в воду пруда.
– Теперь мы с тобой связаны узами крови, – воскликнула Ава. – Мы убили его вместе. Отныне мы породнены смертью.
Я предпочел бы разделить с ней любовь, а не смерть, но место для этого было явно не подходящее…
Мы с триумфом вернулись в лагерь. За последние месяцы охота стала моей основной профессией, но до сих пор мне не приходилось испытывать ничего подобного. Первый раз мы убили дичи больше, чем могли съесть. Даже наша одежда была насквозь пропитана кровью животных. По дороге в лагерь я несколько раз чувствовал на себе угрюмый взгляд Дала. Он несомненно видел, как Ава обняла меня, и ее порыв вряд ли привел его в восторг.
Старейшины настаивали на том, чтобы немедленно совершить ритуал крови, дабы возблагодарить богов за столь неслыханную удачу. Само предложение ни у кого не вызвало возражений. Но они хотели, чтобы и я принял участие в празднике как представитель богов, чему Дал решительно воспротивился.
– Орион сам сказал нам, что он человек, а не дух, – возразил он.
– Но у нас никогда не бывало столь удачной охоты, до того как он не присоединился к нам, – стояли на своем старейшины. – Что бы он ни говорил из скромности или мудрости, его присутствие принесло нам неслыханную удачу.
Я не вмешивался в спор, понимая, что лучше им самим принять решение.
– Орион помог мне убить кабана, – напомнила Ава. – Я связана с ним кровью. Он должен принять участие в церемонии.
В племени несомненно наличествовали зачатки демократии, и его вождь не обладал абсолютной властью. Но как часто бывает даже в демократическом обществе, меньшинству и на этот раз удалось навязать свою волю большинству. Упрямство Дала подкрепляли ревность и подозрительность. У старейшин и Авы не было столь серьезных оснований отстаивать свое мнение. Дал выиграл.
Я остался один в темноте леса, в стороне от праздничного костра. Настроение у меня было отвратительным. В течение нескольких часов я издалека наблюдал за варварским танцем, не уставая повторять про себя, что мне нечего делать на празднике дикарей, что я должен быть счастлив уже от сознания того, что не принадлежу к их обществу и нахожусь сейчас вдалеке от них. Постепенно крики танцоров стихли, пламя костра стало угасать, и я смог опустить голову на груду сосновых иголок и закрыть глаза. Никогда прежде я не чувствовал себя таким одиноким. Ко всему прочему у меня очень болела голова.
В этот момент я уловил еле слышный звук ее шагов. Я ощущал запах крови и пота, покрывавших ее нагое тело, но не мог видеть ее лица.
– Ты не смог прийти на праздник, – прошептала она голосом, все еще дрожавшим от возбуждения, – поэтому я сама пришла к тебе.
Голова у меня пошла кругом. Мне были омерзительны ее животная похоть и первобытная жажда крови. Сама мысль оказаться сейчас в ее объятиях вызывала у меня непреодолимое отвращение, и, наконец, я знал, что Дал никогда не простит мне близости с его женщиной. Но вопреки всем доводам рассудка, совершенно неожиданно для себя, я преобразился в дикое и ненасытное существо, такое же, каким была она…
По крайней мере какое-то время я больше не чувствовал себя таким одиноким.
26
На следующее утро мы возобновили поход на север, сгибаясь под тяжестью добытых накануне трофеев. Мы шли, окруженные тучами мух, привлеченных запахом гниющего мяса. Впрочем, кроме меня, кажется, никто не возражал против подобного эскорта.
Ава шагала во главе маленькой колонны рядом со своим мужем. Если Дал и догадывался о том, что произошло минувшей ночью, то виду он не подавал. Так же, как и сама Ава. Когда я проснулся рано утром, ее уже не было рядом со мной. Надо полагать, она вернулась на свое привычное место, на ложе Дала. В течение всего утра она даже не взглянула в мою сторону. Праздник кончился, и снова начались будни, в которых не было места для наших чувств.
Через пару дней мы вышли из леса и начали подниматься по склону холма, ярко освещенного солнцем. Картина была и впрямь на редкость привлекательна. Наши ноги утопали в шелковистой траве, усыпанной яркими цветами. Дорогу пересекали чистые, прохладные ручьи, бравшие начало в далеких, покрытых снегом горах. Казалось, даже сами люди внезапно преобразились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Почему вы вернулись так быстро? – спросила Ава, вскакивая на ноги.
При виде ее счастливого лица я почувствовал мгновенный укол ревности.
– Мы нашли новое место водопоя, выше по склону холма, – объяснил Дал, сбрасывая добычу на землю. – В прошлом году его не было. Кто-то перекрыл ручей и соорудил небольшой пруд. Если судить по количеству следов, лучшего места для охоты просто не найти. На заходе солнца мы снова отправимся туда и набьем столько дичи, сколько сможем унести.
На закате все племя, за исключением старейшин и детей, собралось возле пруда. Дал лично расставил охотников. Судя по всему, он не сомневался в успехе. Оставалось дождаться появления животных. Мы затаились в своих укрытиях, зарывшись в сухие листья и прикрывшись ветками деревьев.
Быстро сгущались сумерки. Передо мной на земле лежали три копья, которые я готов был пустить в дело по первому сигналу Дала. Время шло. В лесу стало совсем темно. Смолкли даже птицы, укрывшись на ночь в своих гнездах. Я начал уже опасаться, что Дал ошибся в своих расчетах. Наконец я услышал, что приближается долгожданное стадо. Сердце у меня бешено забилось, на ладонях выступил пот. Я был не менее возбужден, чем мои спутники, возможно, даже больше, чем они.
Одно за другим животные осторожно спускались к кромке воды – олени, кабаны, козы и один Бог знает, кто еще. Их были десятки, может быть, сотни.
С диким криком Дал вскочил на ноги и метнул копье в ближайшее животное. Взрослые охотники последовали примеру вождя. За их спинами подростки зажгли заранее приготовленные факелы. Охота началась. Все словно обезумели. Женщины не отставали от мужчин. Ава носилась среди перепуганных животных, словно в нее вселился бес, поражая всех без разбору. Это едва не привело к трагедии. Огромный кабан, ошалевший от криков охотников, света факелов и запаха крови, бросился на нее. Ава успела воткнуть в него копье, но сила разъяренного животного была настолько велика, что оружие, словно щепка, вылетело из рук молодой женщины. Я бросился ей на помощь и ударом копья пригвоздил огромную тушу кабана к земле. В то же мгновение Ава вспрыгнула на спину вепря и одним взмахом ножа перерезала ему горло от уха до уха. Соскочив снова на землю, она вскинула руки вверх и издала дикий победный клич.
Я стоял, против воли завороженный созерцанием жуткой кровавой сцены из первобытной жизни. Избиение животных все еще продолжалось. Воздух был наполнен боевыми криками охотников и хрипом умирающих животных. Кровь ручейками стекала в воду пруда.
– Теперь мы с тобой связаны узами крови, – воскликнула Ава. – Мы убили его вместе. Отныне мы породнены смертью.
Я предпочел бы разделить с ней любовь, а не смерть, но место для этого было явно не подходящее…
Мы с триумфом вернулись в лагерь. За последние месяцы охота стала моей основной профессией, но до сих пор мне не приходилось испытывать ничего подобного. Первый раз мы убили дичи больше, чем могли съесть. Даже наша одежда была насквозь пропитана кровью животных. По дороге в лагерь я несколько раз чувствовал на себе угрюмый взгляд Дала. Он несомненно видел, как Ава обняла меня, и ее порыв вряд ли привел его в восторг.
Старейшины настаивали на том, чтобы немедленно совершить ритуал крови, дабы возблагодарить богов за столь неслыханную удачу. Само предложение ни у кого не вызвало возражений. Но они хотели, чтобы и я принял участие в празднике как представитель богов, чему Дал решительно воспротивился.
– Орион сам сказал нам, что он человек, а не дух, – возразил он.
– Но у нас никогда не бывало столь удачной охоты, до того как он не присоединился к нам, – стояли на своем старейшины. – Что бы он ни говорил из скромности или мудрости, его присутствие принесло нам неслыханную удачу.
Я не вмешивался в спор, понимая, что лучше им самим принять решение.
– Орион помог мне убить кабана, – напомнила Ава. – Я связана с ним кровью. Он должен принять участие в церемонии.
В племени несомненно наличествовали зачатки демократии, и его вождь не обладал абсолютной властью. Но как часто бывает даже в демократическом обществе, меньшинству и на этот раз удалось навязать свою волю большинству. Упрямство Дала подкрепляли ревность и подозрительность. У старейшин и Авы не было столь серьезных оснований отстаивать свое мнение. Дал выиграл.
Я остался один в темноте леса, в стороне от праздничного костра. Настроение у меня было отвратительным. В течение нескольких часов я издалека наблюдал за варварским танцем, не уставая повторять про себя, что мне нечего делать на празднике дикарей, что я должен быть счастлив уже от сознания того, что не принадлежу к их обществу и нахожусь сейчас вдалеке от них. Постепенно крики танцоров стихли, пламя костра стало угасать, и я смог опустить голову на груду сосновых иголок и закрыть глаза. Никогда прежде я не чувствовал себя таким одиноким. Ко всему прочему у меня очень болела голова.
В этот момент я уловил еле слышный звук ее шагов. Я ощущал запах крови и пота, покрывавших ее нагое тело, но не мог видеть ее лица.
– Ты не смог прийти на праздник, – прошептала она голосом, все еще дрожавшим от возбуждения, – поэтому я сама пришла к тебе.
Голова у меня пошла кругом. Мне были омерзительны ее животная похоть и первобытная жажда крови. Сама мысль оказаться сейчас в ее объятиях вызывала у меня непреодолимое отвращение, и, наконец, я знал, что Дал никогда не простит мне близости с его женщиной. Но вопреки всем доводам рассудка, совершенно неожиданно для себя, я преобразился в дикое и ненасытное существо, такое же, каким была она…
По крайней мере какое-то время я больше не чувствовал себя таким одиноким.
26
На следующее утро мы возобновили поход на север, сгибаясь под тяжестью добытых накануне трофеев. Мы шли, окруженные тучами мух, привлеченных запахом гниющего мяса. Впрочем, кроме меня, кажется, никто не возражал против подобного эскорта.
Ава шагала во главе маленькой колонны рядом со своим мужем. Если Дал и догадывался о том, что произошло минувшей ночью, то виду он не подавал. Так же, как и сама Ава. Когда я проснулся рано утром, ее уже не было рядом со мной. Надо полагать, она вернулась на свое привычное место, на ложе Дала. В течение всего утра она даже не взглянула в мою сторону. Праздник кончился, и снова начались будни, в которых не было места для наших чувств.
Через пару дней мы вышли из леса и начали подниматься по склону холма, ярко освещенного солнцем. Картина была и впрямь на редкость привлекательна. Наши ноги утопали в шелковистой траве, усыпанной яркими цветами. Дорогу пересекали чистые, прохладные ручьи, бравшие начало в далеких, покрытых снегом горах. Казалось, даже сами люди внезапно преобразились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90