Огонь приплясывал перед ним, явно издеваясь и издавая непотребные звуки.
Огра трудно разозлить, поскольку до него с трудом доходит, что его оскорбили. Но Загремел уже завелся. Он плеснул водой еще раз, и еще, и еще. Руки его работали, как ковши водяной мельницы, изливая на огненную стену непрерывный поток воды. Но хотя все вокруг уже было залито водой, огню это ничуть не вредило. Загремел не прекращал работы, подхлестываемый брошенным ему вызовом и жаждой разрушения, пока ров почти не опустел, а пространство между внешней и огненной стенами не заполнила мутная вода. Морской монстр, чей хвост показался в обмелевшем рву, поспешил зарыться поглубже в грязь. Но огонь плясал по-прежнему; теперь его гудение звучало победным гимном. Погасить огненную воду нельзя, поскольку вода — ее вторая составляющая. Огонь растекался по водной поверхности, все ближе подбираясь к огру. Неужели с ним вообще невозможно справиться?
— Ф-фу-у! — выдохнул Загремел в отчаянии. Но его вздох только заставил пламя взвиться еще выше. Горячий воздух нравился ему еще меньше, чем холодная вода.
Загремел не мог придумать ничего лучше, как продолжать лить воду. Уровень воды поднялся, часть ее выливалась сквозь пролом в стене. Загремел попытался заткнуть дыру булыжником, но вода поднялась уже слишком высоко. Огонь по-прежнему плясал на поверхности, напевая песенку о древнем пламени.
И тут в голову Загремелу пришла еще одна умная мысль — случай для огра почти невероятный. Он нырнул вперед, развел руки и поплыл под водой — и под огнем. Огонь не мог добраться до него под водой-. Загремел взял последний барьер, поднырнув под него.
— С-сволоч-чь, — злобно прошипел огонь — и угас.
И Загремел оказался в заваленной всяким хламом комнате. Книги переполняли полки и грудами высились на полу. Везде торчали какие-то бутылочки, ящички, шкатулочки вперемешку с различными статуэтками, амулетами и свитками. Посреди всего этого, словно деталь царившего в комнате беспорядка, склонившись над столь же загроможденным столом, восседал маленький, похожий на гнома человечек. Загремел узнал его — это был добрый волшебник Хамфри, человек, который знал все.
Хамфри с трудом оторвался от толстого фолианта.
— Не капай на мои книги, Загремел, — сказал он.
Загремел засуетился, стараясь не капать на книги. Ему не хватало места, чтобы выпрямиться в полный рост в комнате, где к тому же, кажется, не было ни одного свободного от книг дюйма. Загремел начал было капать на амулет, но тот зловеще затрещал, и огр отодвинулся от него подальше.
— Огрские повадки плохи в волшебном замке, — извиняющимся тоном пробормотал он, пытаясь понять, откуда доброму волшебнику известно его имя. Сам Загремел знал Хамфри по описанию — кто в Ксанфе не слышал о добром волшебнике! Но виделись они впервые.
— Ну-ну, кончай с этим, огр, — раздраженно фыркнул волшебник. — Ну и каков же твой вопрос, а?
И тут Загремел страшно смутился. По правде говоря, он не знал, что спросить. Он думал, что, когда войдет в полную силу, ему больше ничего не будет нужно, но неожиданно обнаружил, что это не так. Чего-то недоставало, но чего — он не мог понять. Но пока у него не было этого чего-то, не было ему и покоя. Потому он и притопал сюда, к доброму волшебнику Хамфри, как делали все, кто сталкивался с проблемами, на первый взгляд неразрешимыми. Беда в том, что ему не хватало интеллекта, чтобы сформулировать свой вопрос. Он надеялся придумать вопрос по дороге, но, разумеется, как и всякий огр на его месте, вспомнил об этом только теперь. Выкрутиться было невозможно. Увы, это не тот случай, когда природная тупость огра могла сослужить ему хорошую службу.
— Не смогу я, видать, вопроса задать, — признался он, наступив самому себе на ногу.
Хамфри сердито насупился. Он был уже очень стар, и оттого взгляд его казался еще более сердитым, чем на самом деле.
— Ты пришел сюда, чтобы отслужить год в уплату за ответ, и у тебя даже нет вопроса?
Загремел был уверен, что вопрос-то у него есть, просто он не знал, как его сформулировать. А потому стоял тихо, капая на не прибранные вовремя магические предметы, как непроходимый тупица, каким он, в сущности, и был.
Хамфри вздохнул:
— Даже если бы ты и задал его, это не был бы твой вопрос. Все всегда задают мне не те вопросы, какие нужно, и только впустую тратят свои усилия. Помню, недавно ко мне заявилась девица с просьбой изменить ее природу. Хамелеоша — ее имя, хотя тогда-то ее звали по-другому. Ну, с природой-то у нее все было в порядке, а вот мозги ей требовалось поменять. — Он покачал головой.
Случилось так, что эту Хамелеошу Загремел знал. Она была матерью принца Дора и действительно непрерывно менялась — от умницы до дуры, от красавицы до страхолюдины. Хамфри прав: с природой у нее все в порядке. Загремел любил говорить с ней, когда она опускалась до уровня его собственного идиотизма, и смотреть на нее, когда она делалась так же страшна, как и он сам. Но к несчастью, эти два состояния никогда не совпадали. И все-таки она очень славная — насколько славными могут быть люди.
— Хорошо же. — Судя по голосу Хамфри, ничего хорошего во всем этом не было. — Тогда сделаем так: ты получишь ответ без вопроса. Ты уверен, что хочешь за это заплатить?
Загремел не был уверен, но как выразить эту неуверенность, тоже не знал. Так что он в конце концов утвердительно кивнул, попутно напугав своей мохнатой физиономией кукушку из часов, собравшуюся сообщить, который час. Вместо того чтобы спеть песенку, как обычно, она испуганно обронила капельку помета и скрылась в часах.
— Да будет так, — изрек волшебник; его передернуло. — Ты найдешь то, что ищешь, у древних огров. — Он поднялся и направился к дверям: — Пошли. Моя супруга разберется с твоей службой в уплату за ответ.
Огр молча последовал за ним. Теперь он получил свой ответ — но так и не понял его.
Они спустились по лестнице — если бы Загремел соображал получше, он удивился бы, каким образом, проплыв под огненной водой и появившись в кабинете доброго волшебника, он умудрился подняться так высоко наверх. Внизу их уже ждала жена Хамфри. Это была очаровательная безликая горгона — безликая, поскольку, увидев ее лицо, люди тут же превращались в камень. Даже когда ее лица не было видно, люди цепенели от ужаса.
— Вот он, — сказал Хамфри с таким видом, словно принес мешок гнилых яблок.
Горгона смерила Загремела взглядом — по крайней мере, так ему показалось. Несколько змеек из тех, что заменяли ей волосы, зашипели.
— Он выглядит как огр, — заметила горгона. — Он что, бездомный?
— Никакой он не бездомный! — фыркнул Хамфри. — Он закапал весь мой кабинет! Где эта девица?
— Танди! — позвала горгона.
Появилась миниатюрная девушка, довольно хорошенькая по человеческим меркам, шатенка с голубыми глазами и вздернутым веснушчатым носиком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Огра трудно разозлить, поскольку до него с трудом доходит, что его оскорбили. Но Загремел уже завелся. Он плеснул водой еще раз, и еще, и еще. Руки его работали, как ковши водяной мельницы, изливая на огненную стену непрерывный поток воды. Но хотя все вокруг уже было залито водой, огню это ничуть не вредило. Загремел не прекращал работы, подхлестываемый брошенным ему вызовом и жаждой разрушения, пока ров почти не опустел, а пространство между внешней и огненной стенами не заполнила мутная вода. Морской монстр, чей хвост показался в обмелевшем рву, поспешил зарыться поглубже в грязь. Но огонь плясал по-прежнему; теперь его гудение звучало победным гимном. Погасить огненную воду нельзя, поскольку вода — ее вторая составляющая. Огонь растекался по водной поверхности, все ближе подбираясь к огру. Неужели с ним вообще невозможно справиться?
— Ф-фу-у! — выдохнул Загремел в отчаянии. Но его вздох только заставил пламя взвиться еще выше. Горячий воздух нравился ему еще меньше, чем холодная вода.
Загремел не мог придумать ничего лучше, как продолжать лить воду. Уровень воды поднялся, часть ее выливалась сквозь пролом в стене. Загремел попытался заткнуть дыру булыжником, но вода поднялась уже слишком высоко. Огонь по-прежнему плясал на поверхности, напевая песенку о древнем пламени.
И тут в голову Загремелу пришла еще одна умная мысль — случай для огра почти невероятный. Он нырнул вперед, развел руки и поплыл под водой — и под огнем. Огонь не мог добраться до него под водой-. Загремел взял последний барьер, поднырнув под него.
— С-сволоч-чь, — злобно прошипел огонь — и угас.
И Загремел оказался в заваленной всяким хламом комнате. Книги переполняли полки и грудами высились на полу. Везде торчали какие-то бутылочки, ящички, шкатулочки вперемешку с различными статуэтками, амулетами и свитками. Посреди всего этого, словно деталь царившего в комнате беспорядка, склонившись над столь же загроможденным столом, восседал маленький, похожий на гнома человечек. Загремел узнал его — это был добрый волшебник Хамфри, человек, который знал все.
Хамфри с трудом оторвался от толстого фолианта.
— Не капай на мои книги, Загремел, — сказал он.
Загремел засуетился, стараясь не капать на книги. Ему не хватало места, чтобы выпрямиться в полный рост в комнате, где к тому же, кажется, не было ни одного свободного от книг дюйма. Загремел начал было капать на амулет, но тот зловеще затрещал, и огр отодвинулся от него подальше.
— Огрские повадки плохи в волшебном замке, — извиняющимся тоном пробормотал он, пытаясь понять, откуда доброму волшебнику известно его имя. Сам Загремел знал Хамфри по описанию — кто в Ксанфе не слышал о добром волшебнике! Но виделись они впервые.
— Ну-ну, кончай с этим, огр, — раздраженно фыркнул волшебник. — Ну и каков же твой вопрос, а?
И тут Загремел страшно смутился. По правде говоря, он не знал, что спросить. Он думал, что, когда войдет в полную силу, ему больше ничего не будет нужно, но неожиданно обнаружил, что это не так. Чего-то недоставало, но чего — он не мог понять. Но пока у него не было этого чего-то, не было ему и покоя. Потому он и притопал сюда, к доброму волшебнику Хамфри, как делали все, кто сталкивался с проблемами, на первый взгляд неразрешимыми. Беда в том, что ему не хватало интеллекта, чтобы сформулировать свой вопрос. Он надеялся придумать вопрос по дороге, но, разумеется, как и всякий огр на его месте, вспомнил об этом только теперь. Выкрутиться было невозможно. Увы, это не тот случай, когда природная тупость огра могла сослужить ему хорошую службу.
— Не смогу я, видать, вопроса задать, — признался он, наступив самому себе на ногу.
Хамфри сердито насупился. Он был уже очень стар, и оттого взгляд его казался еще более сердитым, чем на самом деле.
— Ты пришел сюда, чтобы отслужить год в уплату за ответ, и у тебя даже нет вопроса?
Загремел был уверен, что вопрос-то у него есть, просто он не знал, как его сформулировать. А потому стоял тихо, капая на не прибранные вовремя магические предметы, как непроходимый тупица, каким он, в сущности, и был.
Хамфри вздохнул:
— Даже если бы ты и задал его, это не был бы твой вопрос. Все всегда задают мне не те вопросы, какие нужно, и только впустую тратят свои усилия. Помню, недавно ко мне заявилась девица с просьбой изменить ее природу. Хамелеоша — ее имя, хотя тогда-то ее звали по-другому. Ну, с природой-то у нее все было в порядке, а вот мозги ей требовалось поменять. — Он покачал головой.
Случилось так, что эту Хамелеошу Загремел знал. Она была матерью принца Дора и действительно непрерывно менялась — от умницы до дуры, от красавицы до страхолюдины. Хамфри прав: с природой у нее все в порядке. Загремел любил говорить с ней, когда она опускалась до уровня его собственного идиотизма, и смотреть на нее, когда она делалась так же страшна, как и он сам. Но к несчастью, эти два состояния никогда не совпадали. И все-таки она очень славная — насколько славными могут быть люди.
— Хорошо же. — Судя по голосу Хамфри, ничего хорошего во всем этом не было. — Тогда сделаем так: ты получишь ответ без вопроса. Ты уверен, что хочешь за это заплатить?
Загремел не был уверен, но как выразить эту неуверенность, тоже не знал. Так что он в конце концов утвердительно кивнул, попутно напугав своей мохнатой физиономией кукушку из часов, собравшуюся сообщить, который час. Вместо того чтобы спеть песенку, как обычно, она испуганно обронила капельку помета и скрылась в часах.
— Да будет так, — изрек волшебник; его передернуло. — Ты найдешь то, что ищешь, у древних огров. — Он поднялся и направился к дверям: — Пошли. Моя супруга разберется с твоей службой в уплату за ответ.
Огр молча последовал за ним. Теперь он получил свой ответ — но так и не понял его.
Они спустились по лестнице — если бы Загремел соображал получше, он удивился бы, каким образом, проплыв под огненной водой и появившись в кабинете доброго волшебника, он умудрился подняться так высоко наверх. Внизу их уже ждала жена Хамфри. Это была очаровательная безликая горгона — безликая, поскольку, увидев ее лицо, люди тут же превращались в камень. Даже когда ее лица не было видно, люди цепенели от ужаса.
— Вот он, — сказал Хамфри с таким видом, словно принес мешок гнилых яблок.
Горгона смерила Загремела взглядом — по крайней мере, так ему показалось. Несколько змеек из тех, что заменяли ей волосы, зашипели.
— Он выглядит как огр, — заметила горгона. — Он что, бездомный?
— Никакой он не бездомный! — фыркнул Хамфри. — Он закапал весь мой кабинет! Где эта девица?
— Танди! — позвала горгона.
Появилась миниатюрная девушка, довольно хорошенькая по человеческим меркам, шатенка с голубыми глазами и вздернутым веснушчатым носиком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98