Он огляделся.
Пейзаж изменился. Бумага исчезла. Нарисованное небо и картонные деревья пропали бесследно. Перед Загремелом расстилалась широкая песчаная равнина, такая же, как во владениях ночных кобылиц, за исключением того, что эту ярко освещало солнце, источающее почти невыносимый жар.
В пустыне он заметил какую-то штуковину. Она красиво поблескивала, но не походила на бриллиант. Загремел с любопытством приблизился. Это оказалась бутылка из зеленоватого стекла, наполовину погребенная в песке, заткнутая пробкой и запечатанная. Огру бутылка пришлась по душе — из нее может получиться прекрасное оружие, если отбить донышко.
Он поднял бутылку. Внутри угадывалось неясное движение, похожее на клубящийся туман. На пробке лежала массивная металлическая печать с единственным словом: дурак.
Загремел подумал, что надпись адресована тому, кто захочет вскрыть бутылку, и удовлетворенно отметил, что он, будучи огром, вполне соответствует этому определению. Что ж, такова природа огров.
Кроме того, в этой жаре он начал ощущать жажду; возможно, бутылка содержит неплохой напиток. А еще неизвестно, когда он сумеет найти в тыкве что-нибудь пригодное для питья. Загремел сорвал печать и зубами вытащил пробку. В действиях огра явно прослеживалось влияние интеллекта косящих глаз, делавшего его любознательным.
Когда пробка вылетела из бутылки, из горлышка потек подозрительный туман. Запах он издавал весьма неприятный. Скверно — это явно нельзя ни есть, ни пить; к тому же оно так воняло серой, что Загремел чихнул.
Туман собрался в зеленоватое облако, клубящееся, но не тающее в воздухе. Через мгновение из него вытянулись две мускулистые руки, а затем показались голова и торс особи мужского пола ростом с самого Загремела.
— Кто ты, тыквенная тварь? — спросил Загремел.
— Хо-хо-хо! — раскатисто отозвалась тварь. — Я джинн из бутылки. Моим освободителем явился ты, и ныне в награду тебе я милостиво предоставлю возможность избрать, какою смертью возжелаешь ты умереть.
— А, ты один из этих. — На Загремела речь джинна не произвела впечатления. — Чертик из бутылки.
Теперь, припомнив, Загремел узнал это существо — он видел его на карте в бумажном дворце и принял за огра, но у огров плоскостопые волосатые нога, а не дымный хвост.
— Уж не глумишься ли ты надо мною, ты, экскрементирующий экземпляр? — гневно заколыхавшись, вопросил джинн. — Укороти же ныне дерзостный язык свой, дабы не обратил я тебя в ничтожный кубик и не изготовил из тебя бульон!
— Слушай, джинн, у меня нет времени на такие глупости, — сказал Загремел, хотя упоминание о бульонном кубике заставило его почувствовать голод. Однажды он превратил в бульонный кубик быка и сварил из него суп. Сейчас это бы ему пригодилось! — Я хочу только отыскать коня тьмы и расторгнуть заклад на мою душу. Если ты не собираешься мне помочь, убирайся с дороги.
— Без сомнения, на этом месте надлежит тебе быть уничтоженным мною! — разъярился джинн, став мутно-красным от гнева. Он потянулся к горлу огра громадными когтистыми лапами.
Загремел ухватил джинна за руки, связал их и начал запихивать джинна головой вперед в зеленую бутылку.
— Я тебя предупреждал, — сказал Загремел, указательным пальцем заталкивая джинна поглубже. — Не связывайся с ограми. У них нет чувства юмора.
Несмотря на все усилия, джинн не мог оказать Загремелу достойного сопротивления.
— О-о-о, у-ух! — донесся приглушенный стеклом голос из бутылки. — О-о-о!! — Это палец Загремела ткнул джинна в газообразный зад.
Потом из бутылки показалась рука, размахивающая белым флагом. Загремел знал, что это означает капитуляцию.
— А почему, собственно, я должен обращать на тебя внимание? — спросил он.
— М-мак мамей искренней доброй воли, — откликнулся голос из бутылки.
Это звучало многообещающе.
— Но мне вовсе не хочется выбирать себе смерть по твоей доброй воле.
— М-м-м-м, о-ом-м!
— Хорошо, джинн. Исполни-ка какое-нибудь мое желание. — Загремел убрал палец. Джинн снова выполз из бутылки.
— Каково же будет твое желание, о ужасающий? — спросил он, потирая зад.
— Я хочу знать путь в иной мир.
— О, не туда ли желал я послать тебя! — огорченно вскричал джинн.
— В следующий из тыквенных миров. Как мне туда попасть?
— О... — Джинн задумался. — Недалече здесь место имеет зеркальный мир. Но место это не приличествует подобным тебе. Ибо самый образ твой способен мир тот в прах повергнуть.
Теперь это существо пыталось подольститься к нему!
— Все-таки скажи.
— Да падет это на неразумную главу твою. — Джинн сделал драматический жест. Вспышка света ослепила огра. — И возрыдаешь ты об этом горько-о-о!.. — донесся до него голос джинна, затихая, словно удаляясь со скоростью звука.
Загремел протер глаза, и к нему постепенно вернулось зрение.
Он стоял среди ужасающе огромной толпы огров. Некоторые были гораздо больше его, другие гораздо меньше; одни раздавшиеся вширь, другие худые, как спички; у некоторых раздутые громадные головы и коротенькие ножки, у других — наоборот.
— Это что? — спросил он и почесал в затылке, хотя блох у него уже не было.
— Что... что... что... что... — откликнулись угасающим эхом остальные огры, скребя в затылках.
Его интеллект получил достаточно информации, чтобы сделать логичный вывод: — Зеркала!
— Ла... ла... ла... ла... — согласилось эхо.
Загремел зашагал среди зеркал, видя себя, проходящего мимо своих разнообразных отражений. Коридор был прямым, но через некоторое время отражения начали повторяться. Заподозрив неладное, огр царапнул когтем угол одного из зеркал и пошел по коридору, осматривая все углы. Вскоре он набрел на другое зеркало с царапиной — как раз на том месте, где оставил метку.
Это и было то же самое зеркало. Коридор являлся бесконечным отражением, как два зеркала, отражающие друг друга, — одна из тех бесконечных петель пространства, от которых его предостерегали. Да Загремел и сам уже видел три веревки вместо одной — он ходил по собственным следам. Он попал в ловушку.
Джинн оказался прав — это место не для таких, как он. К тому же он еще больше проголодался, а еды здесь нет. Как же выбраться отсюда?
Разумеется, можно проломиться сквозь зеркало и стену за ним, но достигнет ли он так чего-либо? Бывают, конечно, ситуации, требующие применения грубой силы, но во многих случаях, напомнил ему его интеллект, необходим более тонкий подход. Вся штука в том, чтобы разделить эти случаи. Нельзя покорить зеркало, разбив его; так можно только проиграть.
Загремел уставился в поцарапанное зеркало — оттуда пялилось его искаженное отражение. Оно было почти таким же безобразным, как и он сам, но искажение смягчало черты, делая огра менее отталкивающим, чем на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Пейзаж изменился. Бумага исчезла. Нарисованное небо и картонные деревья пропали бесследно. Перед Загремелом расстилалась широкая песчаная равнина, такая же, как во владениях ночных кобылиц, за исключением того, что эту ярко освещало солнце, источающее почти невыносимый жар.
В пустыне он заметил какую-то штуковину. Она красиво поблескивала, но не походила на бриллиант. Загремел с любопытством приблизился. Это оказалась бутылка из зеленоватого стекла, наполовину погребенная в песке, заткнутая пробкой и запечатанная. Огру бутылка пришлась по душе — из нее может получиться прекрасное оружие, если отбить донышко.
Он поднял бутылку. Внутри угадывалось неясное движение, похожее на клубящийся туман. На пробке лежала массивная металлическая печать с единственным словом: дурак.
Загремел подумал, что надпись адресована тому, кто захочет вскрыть бутылку, и удовлетворенно отметил, что он, будучи огром, вполне соответствует этому определению. Что ж, такова природа огров.
Кроме того, в этой жаре он начал ощущать жажду; возможно, бутылка содержит неплохой напиток. А еще неизвестно, когда он сумеет найти в тыкве что-нибудь пригодное для питья. Загремел сорвал печать и зубами вытащил пробку. В действиях огра явно прослеживалось влияние интеллекта косящих глаз, делавшего его любознательным.
Когда пробка вылетела из бутылки, из горлышка потек подозрительный туман. Запах он издавал весьма неприятный. Скверно — это явно нельзя ни есть, ни пить; к тому же оно так воняло серой, что Загремел чихнул.
Туман собрался в зеленоватое облако, клубящееся, но не тающее в воздухе. Через мгновение из него вытянулись две мускулистые руки, а затем показались голова и торс особи мужского пола ростом с самого Загремела.
— Кто ты, тыквенная тварь? — спросил Загремел.
— Хо-хо-хо! — раскатисто отозвалась тварь. — Я джинн из бутылки. Моим освободителем явился ты, и ныне в награду тебе я милостиво предоставлю возможность избрать, какою смертью возжелаешь ты умереть.
— А, ты один из этих. — На Загремела речь джинна не произвела впечатления. — Чертик из бутылки.
Теперь, припомнив, Загремел узнал это существо — он видел его на карте в бумажном дворце и принял за огра, но у огров плоскостопые волосатые нога, а не дымный хвост.
— Уж не глумишься ли ты надо мною, ты, экскрементирующий экземпляр? — гневно заколыхавшись, вопросил джинн. — Укороти же ныне дерзостный язык свой, дабы не обратил я тебя в ничтожный кубик и не изготовил из тебя бульон!
— Слушай, джинн, у меня нет времени на такие глупости, — сказал Загремел, хотя упоминание о бульонном кубике заставило его почувствовать голод. Однажды он превратил в бульонный кубик быка и сварил из него суп. Сейчас это бы ему пригодилось! — Я хочу только отыскать коня тьмы и расторгнуть заклад на мою душу. Если ты не собираешься мне помочь, убирайся с дороги.
— Без сомнения, на этом месте надлежит тебе быть уничтоженным мною! — разъярился джинн, став мутно-красным от гнева. Он потянулся к горлу огра громадными когтистыми лапами.
Загремел ухватил джинна за руки, связал их и начал запихивать джинна головой вперед в зеленую бутылку.
— Я тебя предупреждал, — сказал Загремел, указательным пальцем заталкивая джинна поглубже. — Не связывайся с ограми. У них нет чувства юмора.
Несмотря на все усилия, джинн не мог оказать Загремелу достойного сопротивления.
— О-о-о, у-ух! — донесся приглушенный стеклом голос из бутылки. — О-о-о!! — Это палец Загремела ткнул джинна в газообразный зад.
Потом из бутылки показалась рука, размахивающая белым флагом. Загремел знал, что это означает капитуляцию.
— А почему, собственно, я должен обращать на тебя внимание? — спросил он.
— М-мак мамей искренней доброй воли, — откликнулся голос из бутылки.
Это звучало многообещающе.
— Но мне вовсе не хочется выбирать себе смерть по твоей доброй воле.
— М-м-м-м, о-ом-м!
— Хорошо, джинн. Исполни-ка какое-нибудь мое желание. — Загремел убрал палец. Джинн снова выполз из бутылки.
— Каково же будет твое желание, о ужасающий? — спросил он, потирая зад.
— Я хочу знать путь в иной мир.
— О, не туда ли желал я послать тебя! — огорченно вскричал джинн.
— В следующий из тыквенных миров. Как мне туда попасть?
— О... — Джинн задумался. — Недалече здесь место имеет зеркальный мир. Но место это не приличествует подобным тебе. Ибо самый образ твой способен мир тот в прах повергнуть.
Теперь это существо пыталось подольститься к нему!
— Все-таки скажи.
— Да падет это на неразумную главу твою. — Джинн сделал драматический жест. Вспышка света ослепила огра. — И возрыдаешь ты об этом горько-о-о!.. — донесся до него голос джинна, затихая, словно удаляясь со скоростью звука.
Загремел протер глаза, и к нему постепенно вернулось зрение.
Он стоял среди ужасающе огромной толпы огров. Некоторые были гораздо больше его, другие гораздо меньше; одни раздавшиеся вширь, другие худые, как спички; у некоторых раздутые громадные головы и коротенькие ножки, у других — наоборот.
— Это что? — спросил он и почесал в затылке, хотя блох у него уже не было.
— Что... что... что... что... — откликнулись угасающим эхом остальные огры, скребя в затылках.
Его интеллект получил достаточно информации, чтобы сделать логичный вывод: — Зеркала!
— Ла... ла... ла... ла... — согласилось эхо.
Загремел зашагал среди зеркал, видя себя, проходящего мимо своих разнообразных отражений. Коридор был прямым, но через некоторое время отражения начали повторяться. Заподозрив неладное, огр царапнул когтем угол одного из зеркал и пошел по коридору, осматривая все углы. Вскоре он набрел на другое зеркало с царапиной — как раз на том месте, где оставил метку.
Это и было то же самое зеркало. Коридор являлся бесконечным отражением, как два зеркала, отражающие друг друга, — одна из тех бесконечных петель пространства, от которых его предостерегали. Да Загремел и сам уже видел три веревки вместо одной — он ходил по собственным следам. Он попал в ловушку.
Джинн оказался прав — это место не для таких, как он. К тому же он еще больше проголодался, а еды здесь нет. Как же выбраться отсюда?
Разумеется, можно проломиться сквозь зеркало и стену за ним, но достигнет ли он так чего-либо? Бывают, конечно, ситуации, требующие применения грубой силы, но во многих случаях, напомнил ему его интеллект, необходим более тонкий подход. Вся штука в том, чтобы разделить эти случаи. Нельзя покорить зеркало, разбив его; так можно только проиграть.
Загремел уставился в поцарапанное зеркало — оттуда пялилось его искаженное отражение. Оно было почти таким же безобразным, как и он сам, но искажение смягчало черты, делая огра менее отталкивающим, чем на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98