Надо быть дураком, чтобы считать животных глупыми и бездумными созданиями.
— Пожалуй, ты прав, — согласилась Панихида, — все она понимает. Но может, ей просто не хочется на свободу. Наверное, рыцари приручили ее.
— А у меня мысль! — воскликнул я — Пук наверняка дожидается нас в галерейной роще. Он конь-призрак, а эта кобылка из той же породы. Что, если...
— Вечно у женщин сватовство на уме, — фыркнула Панихида.
— А мужчины только и думают, как отвертеться от свадьбы, — парировал я.
И мы покатились со смеху — к немалому изумлению кобылы.
Итак, было решено взять кобылу с собой. Сватовство сватовством, но знакомство с Пукой всяко пойдет ей на пользу. Ежели она выросла в неволе, то кому как не Пуке познакомить ее с преимуществами свободной жизни и остеречь от сопутствующих этой жизни опасностей.
Я вернул себе нормальный рост, восстановил человеческую голову и устранил лишнюю массу. Пика следила за этой процедурой с немалым удивлением. Но еще более оно возросло после того, как мы сорвали с придорожной тожницы две просторные тоги и прикрыли свою наготу. Конечно, кобылу потрясло не то, что мы оделись, — рыцари, к которым она привыкла, вообще никогда не раздевались. Однако я надел голубую тогу, а Панихида розовую, тогда как каждая лошадь знает, что голубой цвет предназначен для мальчиков, а розовый для девочек.
Заметив, что Пика неодобрительно покачала головой, я потрепал ее по холке и сказал:
— Это трудно объяснить. Как-нибудь в другой раз.
Я вновь уселся верхом и направил лошадь на север. Панихида шла пешком — крепкому мужчине легче топать на своих двоих, чем слабой женщине. Довольно скоро мы добрались до галерейной рощи, где увидели верного Пуку, по-прежнему сторожившего вход в дупло. Он приветствовал нас радостным ржанием, а увидев Пику, заржал еще громче.
Я представил их друг другу:
— Пука, это Пика, прошу любить и жаловать. Пика, познакомься с Пукой, моим добрым другом. Лошади обнюхали друг друга, после чего вызвонили своими цепями что-то вроде мелодии. Кажется, они обрадовались знакомству.
— Если бы у людей все было так просто, — задумчиво промолвила Панихида.
— Вы совершенно свободны и можете отправляться вдвоем, куда вам вздумается, — сказал я Пуке. — Правда, Пика не привыкла к лесной жизни, так что на первых порах тебе придется ей помогать.
Кони посовещались, пофыркали — и решили остаться с нами.
— Выходит, мы оба сможем ехать верхом! — обрадовался я. — Вот это удача!
Я уселся на Пуку, Панихида на Пику, и мы поехали на юг. К вечеру мы остановились отдохнуть и перекусить. Лошадки щипали травку, я рвал съедобные плоды, а Панихида глазела по сторонам.
— Эй, посмотри, что я нашла! — позвала она.
Я подошел к кусту, увешанному прозрачными стеклянными кружками. Каждый из них был немножко выгнут. Для зеркал эти стекляшки казались слишком маленькими, и я сорвал одну, чтобы рассмотреть получше и выяснить, что это такое. Но стоило мне поднести кружок поближе к глазу, как он выскочил из моих пальцев и прилепился к зрачку. С перепугу я отшатнулся, но тут же понял, что глаз не пострадал, просто теперь мне приходилось смотреть сквозь стекло. Причем оказалось, что сквозь стекло видно гораздо лучше, — контуры предметов стали четче, а цвета ярче.
— Слышала я о таких штуковинах, — заметила Панихида. — Кажется, они зовутся контактными глинзами, потому как стремятся вступить в тесный контакт с глазами. Когда человек стареет и все вокруг начинает тускнеть и расплываться, нужно сорвать пару таких глинз, и зрение исправится. Стоит запомнить, где растут эти кусты, глядишь, когда-нибудь пригодятся.
Я пожал плечами и отлепил глинзу от своего глаза — спору нет, штука хорошая, но пока я в ней не нуждаюсь.
Панихида заглянула за куст и опять углядела что-то интересное.
— Что это там? — спросила она.
Я обогнул куст и склонился над странным предметом. Панихида отставала от меня разве что на пару шагов.
— Это куколка или какая-то статуэтка...
Черная кукла вспыхнула! Я вылетел из тела Панихиды и оказался в грубом, могучем теле варвара. В своем собственном.
— Злое заклятие! — проговорил я непривычно низким, хриплым голосом. — Ян разместил его здесь, чтобы я обменялся с кем-нибудь телами, но вышло так, что он сам себя перехитрил. Поскольку обменяться мы успели раньше, его хитроумные чары вернули нас в свои тела.
Панихида похлопала себя по бокам, удостоверяясь в правдивости моих слов.
— Так оно и есть, — с довольным видом промолвила она, после чего посмотрела на меня:
— Значит, мы больше не нуждаемся друг в друге?
Мне показалось, что я тону.
— Ты хочешь сказать, что намерена удрать?
— Пожалуй, — промолвила Панихида, не то отвечая мне, не то размышляя вслух, — верхом на Пике я могу добраться до дома без особых затруднений.
Наши подземные похождения заставили меня забыть о том, что на самом деле мы с Панихидой вовсе не друзья и интересы у нас разные. Сейчас я понял, что оказался в затруднительном положении, но тут же инстинктивно сообразил, что следует делать. Со всех ног — а это были сильные варварские ноги — я устремился к пасшимся лошадям.
— Пука! Пика! — кричал я на бегу. — Мы снова обменялись телами. Не слушайте Панихиду!
Пук посмотрел на меня с сомнением, тогда как Пика, конечно же, просто не поняла, о чем речь.
— Пука, дружище, — убеждал я, вспомни, как мы встретились, как ты пытался напугать меня, а я затеял тебя поймать и сделал вид, будто остаюсь у костра...
Пука прервал меня громким ржанием. Он все понял.
— Так вот, — сказал я, — пока я оставался в теле Панихиды, а она в моем, мы не могли расстаться и вынуждены были сотрудничать. Теперь положение изменилось. Панихида вернулась в свое тело, а верхом на Пике она запросто может вернуться домой. Поэтому я прошу тебя не слушать ее и ехать на юг, к замку Ругна. И попробуй убедить в том же Пику — пешком Панихида далеко не уйдет.
Пук кивнул, давая понять, что это он берет на себя.
Я вздохнул с облегчением. Не могу сказать, чтобы все шло как по маслу, но пока ничто не могло помешать мне исполнить свою миссию.
Тем временем подоспела Панихида.
— Ну что, варвар, — сказала она, — надо думать, ты уже настроил лошадок против меня. И уж конечно, ты мне не доверяешь.
— Варвары невежественны, но вовсе не так тупы, как тебе кажется, — колко заметил я Уже темнело, и, так или иначе, следовало устраиваться на ночлег. Мы и устроились, благо поблизости оказалась дуплистая домовуха-диванница, в уютном дупле которой имелся мягкий и удобный диванный нарост.
— Ну что, небось опять сграбастаешь меня лапами, чтобы я не убежала? — спросила она.
— Я не...
— Ладно уж. Можешь подозревать меня в чем угодно, а вот я тебе доверяю. — И она свернулась клубочком у меня под боком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Пожалуй, ты прав, — согласилась Панихида, — все она понимает. Но может, ей просто не хочется на свободу. Наверное, рыцари приручили ее.
— А у меня мысль! — воскликнул я — Пук наверняка дожидается нас в галерейной роще. Он конь-призрак, а эта кобылка из той же породы. Что, если...
— Вечно у женщин сватовство на уме, — фыркнула Панихида.
— А мужчины только и думают, как отвертеться от свадьбы, — парировал я.
И мы покатились со смеху — к немалому изумлению кобылы.
Итак, было решено взять кобылу с собой. Сватовство сватовством, но знакомство с Пукой всяко пойдет ей на пользу. Ежели она выросла в неволе, то кому как не Пуке познакомить ее с преимуществами свободной жизни и остеречь от сопутствующих этой жизни опасностей.
Я вернул себе нормальный рост, восстановил человеческую голову и устранил лишнюю массу. Пика следила за этой процедурой с немалым удивлением. Но еще более оно возросло после того, как мы сорвали с придорожной тожницы две просторные тоги и прикрыли свою наготу. Конечно, кобылу потрясло не то, что мы оделись, — рыцари, к которым она привыкла, вообще никогда не раздевались. Однако я надел голубую тогу, а Панихида розовую, тогда как каждая лошадь знает, что голубой цвет предназначен для мальчиков, а розовый для девочек.
Заметив, что Пика неодобрительно покачала головой, я потрепал ее по холке и сказал:
— Это трудно объяснить. Как-нибудь в другой раз.
Я вновь уселся верхом и направил лошадь на север. Панихида шла пешком — крепкому мужчине легче топать на своих двоих, чем слабой женщине. Довольно скоро мы добрались до галерейной рощи, где увидели верного Пуку, по-прежнему сторожившего вход в дупло. Он приветствовал нас радостным ржанием, а увидев Пику, заржал еще громче.
Я представил их друг другу:
— Пука, это Пика, прошу любить и жаловать. Пика, познакомься с Пукой, моим добрым другом. Лошади обнюхали друг друга, после чего вызвонили своими цепями что-то вроде мелодии. Кажется, они обрадовались знакомству.
— Если бы у людей все было так просто, — задумчиво промолвила Панихида.
— Вы совершенно свободны и можете отправляться вдвоем, куда вам вздумается, — сказал я Пуке. — Правда, Пика не привыкла к лесной жизни, так что на первых порах тебе придется ей помогать.
Кони посовещались, пофыркали — и решили остаться с нами.
— Выходит, мы оба сможем ехать верхом! — обрадовался я. — Вот это удача!
Я уселся на Пуку, Панихида на Пику, и мы поехали на юг. К вечеру мы остановились отдохнуть и перекусить. Лошадки щипали травку, я рвал съедобные плоды, а Панихида глазела по сторонам.
— Эй, посмотри, что я нашла! — позвала она.
Я подошел к кусту, увешанному прозрачными стеклянными кружками. Каждый из них был немножко выгнут. Для зеркал эти стекляшки казались слишком маленькими, и я сорвал одну, чтобы рассмотреть получше и выяснить, что это такое. Но стоило мне поднести кружок поближе к глазу, как он выскочил из моих пальцев и прилепился к зрачку. С перепугу я отшатнулся, но тут же понял, что глаз не пострадал, просто теперь мне приходилось смотреть сквозь стекло. Причем оказалось, что сквозь стекло видно гораздо лучше, — контуры предметов стали четче, а цвета ярче.
— Слышала я о таких штуковинах, — заметила Панихида. — Кажется, они зовутся контактными глинзами, потому как стремятся вступить в тесный контакт с глазами. Когда человек стареет и все вокруг начинает тускнеть и расплываться, нужно сорвать пару таких глинз, и зрение исправится. Стоит запомнить, где растут эти кусты, глядишь, когда-нибудь пригодятся.
Я пожал плечами и отлепил глинзу от своего глаза — спору нет, штука хорошая, но пока я в ней не нуждаюсь.
Панихида заглянула за куст и опять углядела что-то интересное.
— Что это там? — спросила она.
Я обогнул куст и склонился над странным предметом. Панихида отставала от меня разве что на пару шагов.
— Это куколка или какая-то статуэтка...
Черная кукла вспыхнула! Я вылетел из тела Панихиды и оказался в грубом, могучем теле варвара. В своем собственном.
— Злое заклятие! — проговорил я непривычно низким, хриплым голосом. — Ян разместил его здесь, чтобы я обменялся с кем-нибудь телами, но вышло так, что он сам себя перехитрил. Поскольку обменяться мы успели раньше, его хитроумные чары вернули нас в свои тела.
Панихида похлопала себя по бокам, удостоверяясь в правдивости моих слов.
— Так оно и есть, — с довольным видом промолвила она, после чего посмотрела на меня:
— Значит, мы больше не нуждаемся друг в друге?
Мне показалось, что я тону.
— Ты хочешь сказать, что намерена удрать?
— Пожалуй, — промолвила Панихида, не то отвечая мне, не то размышляя вслух, — верхом на Пике я могу добраться до дома без особых затруднений.
Наши подземные похождения заставили меня забыть о том, что на самом деле мы с Панихидой вовсе не друзья и интересы у нас разные. Сейчас я понял, что оказался в затруднительном положении, но тут же инстинктивно сообразил, что следует делать. Со всех ног — а это были сильные варварские ноги — я устремился к пасшимся лошадям.
— Пука! Пика! — кричал я на бегу. — Мы снова обменялись телами. Не слушайте Панихиду!
Пук посмотрел на меня с сомнением, тогда как Пика, конечно же, просто не поняла, о чем речь.
— Пука, дружище, — убеждал я, вспомни, как мы встретились, как ты пытался напугать меня, а я затеял тебя поймать и сделал вид, будто остаюсь у костра...
Пука прервал меня громким ржанием. Он все понял.
— Так вот, — сказал я, — пока я оставался в теле Панихиды, а она в моем, мы не могли расстаться и вынуждены были сотрудничать. Теперь положение изменилось. Панихида вернулась в свое тело, а верхом на Пике она запросто может вернуться домой. Поэтому я прошу тебя не слушать ее и ехать на юг, к замку Ругна. И попробуй убедить в том же Пику — пешком Панихида далеко не уйдет.
Пук кивнул, давая понять, что это он берет на себя.
Я вздохнул с облегчением. Не могу сказать, чтобы все шло как по маслу, но пока ничто не могло помешать мне исполнить свою миссию.
Тем временем подоспела Панихида.
— Ну что, варвар, — сказала она, — надо думать, ты уже настроил лошадок против меня. И уж конечно, ты мне не доверяешь.
— Варвары невежественны, но вовсе не так тупы, как тебе кажется, — колко заметил я Уже темнело, и, так или иначе, следовало устраиваться на ночлег. Мы и устроились, благо поблизости оказалась дуплистая домовуха-диванница, в уютном дупле которой имелся мягкий и удобный диванный нарост.
— Ну что, небось опять сграбастаешь меня лапами, чтобы я не убежала? — спросила она.
— Я не...
— Ладно уж. Можешь подозревать меня в чем угодно, а вот я тебе доверяю. — И она свернулась клубочком у меня под боком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97