Тут было над чем призадуматься. Та же история с мальчиком,
погибшем от когтей медведя... В сущности, история собственной двойной
смерти?.. Есть ли какое-то удовольствие в сочинении подобных мрачноватых
сказок? Судя по всему, рассказывал Виктор об этом вообще впервые. Или
раньше он не придавал воспоминаниям такого значения?..
Я перевернулся на другой бок, диван отозвался скрипучим ворчанием.
Мысленно чертыхнувшись, я покрепче зажмурил глаза. Все! К черту! Одеяло
повыше и спать!
В темноте за моей спиной зашуршали выбирающиеся на прогулку мыши. Они
рыскали в поисках отравы с сухарями. Прислушиваясь к их возне, я тщетно
пытался погрузиться в сон. Я нырял в него, как в черный речной омут -
ласточкой, солдатиком и плашмя. Боже, как я старался! Я даже вспотел. Но
всякий раз темная, неземная вода выбрасывала меня на поверхность.
НЕГАДАННОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Зов тишины. Когда-то я ощущал его, как ощущают любовь ближнего. Это
не менее сладко и не менее загадочно. Жаль, что нашим чувствам не суждено
жить вечно. С некоторых пор тишина стала пугать меня. Я перестал ей
верить, познав сколь непрочны ее молекулярные связи, наяву убедившись в
варварском превосходстве звука. Один-единственный крик мог расколоть
царство безмолвия, а молчаливым армадам космоса приходилось отступать
перед лаем озлобленной дворняги. Впрочем, и не было давным-давно никакого
царства, никаких армад. Тишина успела превратиться в вымирающего зверя -
робкого, всюду гонимого, теряющего приверженцев с каждым десятилетием.
Вероятно, я снова перевернулся на другой бок, потому что течение
мыслей переменилось...
Покойник перед смертью плакал и охал. Плохо, мол, в такой холод
умирать. Холодно. Слушая его, всякий про себя возражал, что умирать плохо
при любой температуре. Только гробовщик, человек со стороны, стало быть,
чужой, не постеснялся изъясниться вслух: "Что ж плохого? Самое разлюбезное
дело! Спеленал в простынку, на саночки и вперед. Главное - чтобы динамит
не переводился, а этого пока у нас не наблюдается..." Сосед, дядя Митя,
приятель умирающего, вытолкал гробовщика за дверь, а там, кажется, еще
добавил. Буйный у нас соседушка - дядя Митя. В ухо заезжает без
предупреждения, за самую невинную остроту. Я дрался с ним раза четыре.
Бабушке Тае приходилось мирить нас. Свой телевизор Митя разбил молотком во
время депутатских дебатов. Теперь время от времени стучится ко мне и
просит включить второй канал. В общем-то мне не жалко, хотя сам я
предпочитаю смотреть плавающие каналы. Их постоянно глушат, но эти ребята
на удивление ловки. Мне доставляет особое удовольствие отыскивать их в
эфире. Пока они проказничают, не теряем тонуса и мы. Программа у них
пестрая - от порнухи до интервью с эстетами прошлого. Иногда
демонстрируются выдержки из старых реклам шоколада, кукурузных хлопьев и
собачьих консервов. Как ни странно, это тоже тонизирует. Дядя Митя
относится к плавающим каналам благосклонно, но парламентские споры обожает
больше всего на свете. Это у него вроде болезни. Он переживает за страну,
смутно подозревая, что стоит ему хоть на пару дней прекратить следить за
теледебатами, как что-нибудь непременно стрясется. Лицезрея выступающих
флэттеров, он превращается в нервного болельщика. Так помогают, должно
быть, забить футболисту мяч неравнодушные зрители - постукивая кулаком о
колени, восклицая и улюлюкая в критические моменты...
Сперва я решил, что ко мне ломится дядя Митя, вбивший себе в голову,
что политические программы перенесены на два часа ночи. Однако, сев в
постели, я сообразил, что дело куда серьезнее. Ломали железную дверь в
подъезде. Колотили чем-то тяжелым, порождая грохочущие раскаты. Шум
взломщиков ничуть не смущал. Я подскочил к окну. Перед домом стояло три
легковых автомашины. Моторы их мерно урчали, фары освещали несчастную
дверь.
- Что там такое? - в комнату заглянул Виктор. Я мимоходом подивился
его оперативности. Он успел одеться и, казалось, готов был тронуться в
путь по первой команде.
- Каким-то гулякам не нравится наш дом, - сказал я. - А может,
наоборот - нравится.
- Что вы предпринимаете в таких случаях?
- Звоним в службу охраны правопорядка и забиваемся по щелям. Взгляни,
их не меньше дюжины. И настроены они, по-видимому, серьезно.
- Что же делать?
- Откуда я знаю! Будь у меня пулемет, разговор бы состоялся. А так...
- А так они надерут вам задницу и натворят тут черт-те чего, - Виктор
сунул руку в карман и достал тяжелый наган. - Эта штучка уже выручала меня
однажды, поможет и на этот раз.
Меня поразило его спокойствие. Он смотрел на беснующихся внизу
молодчиков, чуть прищурившись, с холодным интересом. Откуда-то издалека до
нас долетел женский крик. Мне показалось, что кричит Зоя. Схватив одежду в
охапку, я нашарил в столе "Глок" и запасную обойму.
- Учти, энтузиаст, таких вооруженных до зубов нас в доме всего двое.
- Ошибаешься, - Виктор взглянул на меня с усмешкой. - Нас будет
значительно больше.
- Очень сомневаюсь, - помешкав, я кивнул на окно. - Присмотри за ними
отсюда, а я проверю наши бедные засовы.
- Гляди в оба!
- Уж постараюсь...
НОЧНОЙ БОЙ
В подъезде я столкнулся с Зоей, простоволосой, страшной, потрясающей
столовым ножом и выкрикивающей в сторону двери жуткие проклятия. Тут же
возле нее перетаптывался вооруженный металлическим прутом Митя. Видно
было, что его одолевают двойственные чувства. Лицо соседа читалось подобно
букварю. Буйная озлобленность сменялась неуверенностью, и щеки попеременно
то бледнели, то наливались багровым румянцем. Возможно, впервые он
столкнулся с такой неприятной дилеммой: забиться в ту самую щель, о
которой я упомянул Виктору, или встать на защиту родного подъезда. Я его
отлично понимал, моего буйного соседушку. Жизнь Мити, потомственного
слесаря, напоминала каскад водопадов, проистекая от запоя к запою, от
одного скандального беспамятства до другого. В перерывах между хмельными
неделями Митя вытачивал ключи. Нынешнее обилие замков, как и равное
количество желающих взломать их, скорой безработицы не сулило. Ключи нужны
были всем, и Митя не то чтобы процветал, но все же и не бедствовал.
Бросив беглый взгляд на дрожащую под ударами дверь, я подумал, что в
скором времени тому же Мите придется крепко с ней повозиться. Замок уже
успели раскурочить, - атакующих сдерживал только задвигаемый на ночь
засов. Нельзя сказать, чтобы мое появление здорово воодушевило соседей,
однако, поймав меня за рукав, Митя стал торопливо докладывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
погибшем от когтей медведя... В сущности, история собственной двойной
смерти?.. Есть ли какое-то удовольствие в сочинении подобных мрачноватых
сказок? Судя по всему, рассказывал Виктор об этом вообще впервые. Или
раньше он не придавал воспоминаниям такого значения?..
Я перевернулся на другой бок, диван отозвался скрипучим ворчанием.
Мысленно чертыхнувшись, я покрепче зажмурил глаза. Все! К черту! Одеяло
повыше и спать!
В темноте за моей спиной зашуршали выбирающиеся на прогулку мыши. Они
рыскали в поисках отравы с сухарями. Прислушиваясь к их возне, я тщетно
пытался погрузиться в сон. Я нырял в него, как в черный речной омут -
ласточкой, солдатиком и плашмя. Боже, как я старался! Я даже вспотел. Но
всякий раз темная, неземная вода выбрасывала меня на поверхность.
НЕГАДАННОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Зов тишины. Когда-то я ощущал его, как ощущают любовь ближнего. Это
не менее сладко и не менее загадочно. Жаль, что нашим чувствам не суждено
жить вечно. С некоторых пор тишина стала пугать меня. Я перестал ей
верить, познав сколь непрочны ее молекулярные связи, наяву убедившись в
варварском превосходстве звука. Один-единственный крик мог расколоть
царство безмолвия, а молчаливым армадам космоса приходилось отступать
перед лаем озлобленной дворняги. Впрочем, и не было давным-давно никакого
царства, никаких армад. Тишина успела превратиться в вымирающего зверя -
робкого, всюду гонимого, теряющего приверженцев с каждым десятилетием.
Вероятно, я снова перевернулся на другой бок, потому что течение
мыслей переменилось...
Покойник перед смертью плакал и охал. Плохо, мол, в такой холод
умирать. Холодно. Слушая его, всякий про себя возражал, что умирать плохо
при любой температуре. Только гробовщик, человек со стороны, стало быть,
чужой, не постеснялся изъясниться вслух: "Что ж плохого? Самое разлюбезное
дело! Спеленал в простынку, на саночки и вперед. Главное - чтобы динамит
не переводился, а этого пока у нас не наблюдается..." Сосед, дядя Митя,
приятель умирающего, вытолкал гробовщика за дверь, а там, кажется, еще
добавил. Буйный у нас соседушка - дядя Митя. В ухо заезжает без
предупреждения, за самую невинную остроту. Я дрался с ним раза четыре.
Бабушке Тае приходилось мирить нас. Свой телевизор Митя разбил молотком во
время депутатских дебатов. Теперь время от времени стучится ко мне и
просит включить второй канал. В общем-то мне не жалко, хотя сам я
предпочитаю смотреть плавающие каналы. Их постоянно глушат, но эти ребята
на удивление ловки. Мне доставляет особое удовольствие отыскивать их в
эфире. Пока они проказничают, не теряем тонуса и мы. Программа у них
пестрая - от порнухи до интервью с эстетами прошлого. Иногда
демонстрируются выдержки из старых реклам шоколада, кукурузных хлопьев и
собачьих консервов. Как ни странно, это тоже тонизирует. Дядя Митя
относится к плавающим каналам благосклонно, но парламентские споры обожает
больше всего на свете. Это у него вроде болезни. Он переживает за страну,
смутно подозревая, что стоит ему хоть на пару дней прекратить следить за
теледебатами, как что-нибудь непременно стрясется. Лицезрея выступающих
флэттеров, он превращается в нервного болельщика. Так помогают, должно
быть, забить футболисту мяч неравнодушные зрители - постукивая кулаком о
колени, восклицая и улюлюкая в критические моменты...
Сперва я решил, что ко мне ломится дядя Митя, вбивший себе в голову,
что политические программы перенесены на два часа ночи. Однако, сев в
постели, я сообразил, что дело куда серьезнее. Ломали железную дверь в
подъезде. Колотили чем-то тяжелым, порождая грохочущие раскаты. Шум
взломщиков ничуть не смущал. Я подскочил к окну. Перед домом стояло три
легковых автомашины. Моторы их мерно урчали, фары освещали несчастную
дверь.
- Что там такое? - в комнату заглянул Виктор. Я мимоходом подивился
его оперативности. Он успел одеться и, казалось, готов был тронуться в
путь по первой команде.
- Каким-то гулякам не нравится наш дом, - сказал я. - А может,
наоборот - нравится.
- Что вы предпринимаете в таких случаях?
- Звоним в службу охраны правопорядка и забиваемся по щелям. Взгляни,
их не меньше дюжины. И настроены они, по-видимому, серьезно.
- Что же делать?
- Откуда я знаю! Будь у меня пулемет, разговор бы состоялся. А так...
- А так они надерут вам задницу и натворят тут черт-те чего, - Виктор
сунул руку в карман и достал тяжелый наган. - Эта штучка уже выручала меня
однажды, поможет и на этот раз.
Меня поразило его спокойствие. Он смотрел на беснующихся внизу
молодчиков, чуть прищурившись, с холодным интересом. Откуда-то издалека до
нас долетел женский крик. Мне показалось, что кричит Зоя. Схватив одежду в
охапку, я нашарил в столе "Глок" и запасную обойму.
- Учти, энтузиаст, таких вооруженных до зубов нас в доме всего двое.
- Ошибаешься, - Виктор взглянул на меня с усмешкой. - Нас будет
значительно больше.
- Очень сомневаюсь, - помешкав, я кивнул на окно. - Присмотри за ними
отсюда, а я проверю наши бедные засовы.
- Гляди в оба!
- Уж постараюсь...
НОЧНОЙ БОЙ
В подъезде я столкнулся с Зоей, простоволосой, страшной, потрясающей
столовым ножом и выкрикивающей в сторону двери жуткие проклятия. Тут же
возле нее перетаптывался вооруженный металлическим прутом Митя. Видно
было, что его одолевают двойственные чувства. Лицо соседа читалось подобно
букварю. Буйная озлобленность сменялась неуверенностью, и щеки попеременно
то бледнели, то наливались багровым румянцем. Возможно, впервые он
столкнулся с такой неприятной дилеммой: забиться в ту самую щель, о
которой я упомянул Виктору, или встать на защиту родного подъезда. Я его
отлично понимал, моего буйного соседушку. Жизнь Мити, потомственного
слесаря, напоминала каскад водопадов, проистекая от запоя к запою, от
одного скандального беспамятства до другого. В перерывах между хмельными
неделями Митя вытачивал ключи. Нынешнее обилие замков, как и равное
количество желающих взломать их, скорой безработицы не сулило. Ключи нужны
были всем, и Митя не то чтобы процветал, но все же и не бедствовал.
Бросив беглый взгляд на дрожащую под ударами дверь, я подумал, что в
скором времени тому же Мите придется крепко с ней повозиться. Замок уже
успели раскурочить, - атакующих сдерживал только задвигаемый на ночь
засов. Нельзя сказать, чтобы мое появление здорово воодушевило соседей,
однако, поймав меня за рукав, Митя стал торопливо докладывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21