- Да... не знаю, - все так же неуверенно ответила она.
- Я вам помогу... наводящими вопросами, - сказал Младен, продолжая
впиваться взглядом в складки ее халатика, словно именно под ним скрыва-
лось множество наводящих вопросов.
- Например, как вы относитесь к физической силе? Я имею в виду -
привлекают ли вас в мужчине бицепсы, крепкое телосложение?
- Да по правде сказать я... я не знаю.
- Вам, конечно, больше нравятся мужчины высокого роста?
- Пожалуй, иногда, но...
- Я думаю, высокие?
- Ну, не обязательно...
Младен нахмурился, что-то забормотал, словно запоминая важные сведе-
ния, которые ему с большим трудом удалось, наконец, получить, и нацара-
пал какой-то таинственный иероглиф на листе из папки. Пока он писал, Ка-
тарина тоже кое-что отметила: его узкие плечи, нездоровый цвет лица, ху-
дые руки, плохие зубы.
- А кофе у вас просто отличный, - проговорил он, отхлебнув глоток. -
Половой член?
- Да бросьте вы, - захихикала она.
- Ну, какой вам больше нравится. По величине - длина, объем и тому
подобное?
- За кого вы меня принимаете? - обиделась Катарина. - Можно подумать,
что я их так много видела... что могу сравнивать!
Младен стал оправдываться научным подходом.
- Опрос рассчитан на определенный возраст, на женщин, уже приобретших
некоторый опыт. Имеются в виду работающие женщины от двадцати двух лет и
старше.
- Да это просто глупости, - рассмеялась Катарина.
Младен добросовестно что-то записывал. Вполне возможно дословно -
"это просто глупости". А может, только делал вид, что пишет - просто во-
дил карандашом по бумаге.
- Как вы, например, относитесь к стеатопигии? Отрицательно?
- У кого как, - сказала Катарина, которая понятия не имела, что такое
стеатопигия и тем более как она к ней относится. Но ответила решительно,
даже с раздражением: слишком беспардонным ей казалось то, что этот
мальчишка таким образом выявляет ее неискушенность.
- Представьте себе человека, - не отступал Младен, - вам дорогого и
близкого. Ну мужа... или друга... кого-то в этом роде.
- Нет у меня ни мужа, ни друга.
- Вы что же, живете совсем одна? - удивился Младен, осматриваясь по
сторонам, точно после такого признания ее квартира предстала перед ним
совсем в ином свете.
- Да, совсем одна, - подтвердила Катарина и тоже окинула взглядом
свою кухню. И вдруг ощутила себя такой одинокой, одна, без мужчины с
твердыми бицепсами, без этой самой стеатопигии. Одинокая работающая жен-
щина, старше двадцати двух лет, с очень скромным любовным опытом и воз-
можностями, чтобы оценить мужские достоинства... А на улице стужа. Кто
же пойдет сюда в эту стужу, кроме невзрачного парня с глупыми, бередящи-
ми душу вопросами, на которые ему никто не захотел отвечать. Как будто
так уж важно, у кого какой живот, какой процент волосатости на теле или
величина члена; для женщины важно другое - чтобы с ней кто-то просто
был.
- Все это глупости, - сказала она Младену, - все эти ваши физические
особенности. Конечно, если кто-то кому-то нравится, по-настоящему.
Младен положил на стол карандаш, вздохнул, взгляд его потух, словно
погрузился в туман, поглотивший весь почерпнутый им из опросов и жизни
опыт.
- Все женщины так говорят, - сказал он. - И все же... все же выхо-
дит-то наоборот. Если бы было так, кто-нибудь, например, и меня мог бы
считать своим мужчиной. Я хочу сказать - привлекательным, желанным. А
это не так... сами видите. Не так.
Он осмотрел себя, стараясь заглянуть куда-то внутрь, словно был свер-
ху облеплен неким чуждым для него уродством. Катарина невольно усмехну-
лась.
- Я думаю, некрасивых мужчин нет, - открыла она дискуссию. - Каждый
отыщет кого-то, кому он нравится. В каждом есть своя изюминка. Человека
надо только как следует узнать.
- Нет, - ответил Младен. - Я, например, никому не понравлюсь. Ни во-
обще женщинам, ни какой-нибудь конкретно. На словах для всех женщин эти
"физические данные" не важны, но сами видите, вам бы, например, и в го-
лову не пришло, чтобы я... чтобы и меня, ну только так, к примеру...
чтобы и со мной...
Он запутался, почти готовый расплакаться над этой чашкой, над опро-
сом, над самим собой.
- Вот выдумали, - испуганно забормотала Катарина, - да я вас первый
раз в жизни вижу.
- Я это сказал только так, к примеру. Но даже и для примера: вы види-
те меня первый раз и сразу же знаете - последний! Тогда откуда же вы это
узнаете?! А мне хочется быть таким мужиком, который понравился бы женщи-
не с первого взгляда. Хоть одной женщине. Да не выходит! Значит, сами
видите, существуют какие-то объективные физические критерии, по кото-
рым...
Катарина почему-то обиделась.
- Ну что вы тут расхныкались! Раньше или позже каждый кого-нибудь
найдет! - сказала она с вызовом. И тут же подумала: чего это я на него
набросилась? Так все говорят, значит, так оно и есть. А разве это прав-
да, что каждый найдет? Разве это правда, что раньше или позже каждый
найдет кого-нибудь? Надо только подождать. А может, люди испокон веков
просто обманывают себя? А теперь и я повторяю эту привычную ложь, а сама
никого не нахожу, потому что этому кому-то неоткуда взяться, а в конце
концов, как и другие, ухвачусь за первого, кто подвернется.
- Вы знаете, почему в журнале "Женщина и мир" меня послали проводить
этот опрос?
Катарина посмотрела на него и улыбнулась, обрадовавшись, что он пере-
менил тему разговора.
- Не сказала бы, что вы уж очень подходите для такого дела.
- Проводить такие опросы посылают только девушек-студенток. Из парней
взяли одного меня. Считают, что я не опасен, что, опрашивая женщин, не
буду злоупотреблять. Не потому, что не захочу, а просто не смогу. Вам
ясно?
- Ну что вы, - сказала Катарина.
Студент весь сник - этакая никому не опасная горсточка мужского неве-
зенья: ему вдруг стало очень жалко самого себя. Он высказал все, что на-
болело, и опять ему представились страшные джунгли, где разгуливают кра-
савцы и красавицы, холодный неуют комнаты, где он снимал угол и где не-
отступно мечтал о мужских достоинствах: о бицепсах, налитых, как толстая
колбасина, о кулаках огромных, словно пудовая гиря.
- В конце концов мужчина теряет веру в себя, - заключил он. - Я, нап-
ример, просто не верю, что какая-нибудь женщина может заинтересоваться
мной.
- Кто это вам сказал? - неожиданно проговорила Катарина. Голос ее
звучал как-то глухо. В нем слышалось сочувствие к нему и себе. Она вста-
ла, вытянув вперед руку, будто для того, чтобы убрать со стола чашку, но
вместо этого обхватила молодого человека за голову, беспомощно и безна-
дежно замотавшуюся на высоте ее груди, которая для кого-то должна была
стать чем-то, и начала распахивать халат его головой с влажным носом и
дрожащими губами.
1 2 3 4 5 6 7 8