Линда уронила трубку и закричала.
Она проснулась от собственного крика Комната была знакомой. Да, это её комната её апартаменты в Гостевом районе замке Опасного.
Она села на постели, обхватив колени руками, стараясь унять дрожь во всем теле. Лучше принять ванну.
Полежав в горячей воде, она вернулась комнату, выпила залпом стакан воды, опять легла в постель и поплотнее закуталась в одеяло.
И снова оказалась в том же сне.
Море забвения
Ночной ветер усилился.
— Поднять паруса!
Над кораблем кружил альбатрос, словно чья-то рука совершала магические пассы.
— Ох, не по душе мне эти птицы.
— Тикели-ли! — отозвался альбатрос. Все остальное ему нравилось. Особенно нравилось быть капитаном. Он любил отдавать приказы, ругнуться по делу, пить большими глотками кофе, плевать за борт, постоянно ворчать.
— Ну и баланда! Разве это кофе? Свари-ка нормальный!
— Есть, капитан! Капуччино?
— Эспрессо.
— И пирожное, сэр?
— У вас есть эклеры?
— Обычные или шоколадные?
— Под обычными вы подразумеваете ванильные?
— Да, именно ванильные.
— С шоколадной крошкой?
— Да, с крошкой.
— Только чтобы без всяких там засахаренных фруктов и подобной ерунды.
— Уверяю вас, сэр, это замечательные эклеры — они вам непременно придутся по вкусу.
— Ладно, принесите один. После ужина.
— Что желаете на ужин, сэр?
— А что вы можете предложить?
— Молочную телятину.
— Отожми и налей стаканчик.
— Неостроумно, сэр.
— Телли, между прочим, я все ещё жду свой кофе. И чем дольше жду, тем сильнее портится погода!
— Сию минуту, сэр!
Телли ушел, оставив капитана на палубе предаваться своим мыслям.
Хотя капитан не мог и не хотел ни о чём думать. Хотел только покончить с этим дурацким шоу, этим обманом, этой театральщиной.
Память, правда, похоже, начинала к нему возвращаться. Что там с погодой? «Плохая погода предвещает несчастье» — всплыло откуда-то из недр памяти. Он изучил небо. Тучи сгустились, вдалеке вспыхнула молния, грохотнул гром. Ну вот, сам накаркал!
— Справа по борту гроза!
— Тикели-ли! — кричал альбатрос. Налетел ветер. Волны с белой бахромой одна за другой вырастали из бурлящего океана, словно грибы-поганки. Корабль качало, точно младенца в колыбели. Начал сгущаться туман, заморосило.
Вдали заблестели огни Святого Эльма.
— Красиво!
— Ваш кофе, сэр!
Он взял чашку.
— Отличный будет шторм, да Телли?
— Отчего случаются штормы, капитан?
— Не знаю. Это силы природы. Это жизнь. Все это как мужчина и женщина, как рождение и смерть, как бесконечность… Ты положил заменитель сахара?
— Сэр, сахара больше нет…
— Мы же только что вышли в море!
— Сэр, наши запасы пропали… У нас вода в трюме.
— Что ж, в следующий раз высылай продовольствие Федеральной почтой. Господи, это ужасно! Терпеть не могу всякие диетические добавки. После них во рту противно. Ты понимаешь, о чем я?
— Да, сэр, конечно. Но у меня проблемы с весом.
— Издеваешься? Да ты только посмотри на себя! Тощий, как макрель.
— Тикели-ли! — кричал альбатрос, кружа в грозовом небе.
— Хоть бы эта проклятая птица заткнулась!
— Это предзнаменование, сэр.
— Какое?
— Бывают хорошие предзнаменования, сэр, бывают плохие…
— А это какого рода?
— Самое плохое.
— Тикели-ли!
— Я тебе дам «тикели-ли», ты, паршивец. Телли, принеси мой «хокен» пятидесятого калибра.
— Сэр, но…
— Никаких но! Tout de sute!
Телемах в точности выполнил приказание.
— Он собирается стрелять в альбатроса!
Матросы зароптали.
— Прошу вас, капитан, не делайте этого!
— Почему я не могу убить эту проклятую птицу? — с упреком произнес капитан.
— Мы боимся призрака, Древнего Моряка!
Он вскинул ружье и выстрелил. Птица упала на палубу.
— Это не альбатрос! Эй, ты, как тебя там?!
— Морри, сэр!
— Морри, погляди, что это?!
— Уже смотрю, сэр.
— Ну и что это?
— Теперь вижу, сэр. Это курица.
— Проклятье, курица?!
— Да, сэр.
Он повернулся к Телемаху.
— Какого черта? Откуда?
— Не знаю, сэр. Но вам не нужно было стрелять.
— Нет, но какого черта здесь делает эта курица?
— Да уж, курица в море…
Капитан снова вскинул ружье.
— Да их две!
Телли бросился прочь. И тут капитан вдруг заметил, что корабль увеличивается в размерах прямо на глазах, превращаясь в настоящий большой парусный корабль, полностью готовый к дальнему плаванию, и он задумался о том, могла ли эта трансформация означать попытку успокоить его каким-то образом. Может, его жалобы были услышаны?
Но о таких переменах он не просил.
По ночному небу, гонимые ветром, летели облака, словно души умерших в поисках нового пристанища. Дождь барабанил по палубе, а ветер рвал паруса.
— И в конце концов, я устал от этих сносок! — закричал капитан.
Шторм разыгрался на славу, прямо как в дорогом шоу. Для шоу, правда, даже слишком — волны бросали корабль, как пробку.
Капитан стал привязывать себя к штурвалу, потом к мачте… Когда все это ему не удалось, кинулся привязывать Телли.
— Эй, кэп, какого черта вы меня привязываете?
— Потому что ты как раз под рукой.
— Да уберите веревки!
— Не зли меня. Так мы остановим…
— Остановим что?
— Этот обман, эту мистификацию.
— Вы что, намекаете, что все это инсценировка?
— Именно на это я и намекаю. Смотри! — Капитан поднял руки.
И море в ту же секунду успокоилось, ветер стих, и часть задника упала, открыв взору кирпичную стену.
— Видишь?
— Вот это да! Вы не шутили.
— И ты называешь это загробной жизнью?
Телемах примиряюще поднял руки.
— Ну а как ещё?
— Я собираюсь перепрыгнуть эту стенку. Или продырявлю её.
— Что? Вы с ума сошли?!
— Почему это? Просто я не верю во всю эту ерунду.
— Вам придется поверить, потому что вы мертвы и принадлежите этому миру.
— Возможно, я и мертв, но будь я проклят, если у меня будет жизнь после смерти. А как по-твоему, есть ли жизнь после загробной жизни?
— Нет.
— Почему нет? Мне кажется, все мы проживаем не одну жизнь. Почему бы все это не довести до абсолютного конца?
— Вы ничего не понимаете!
— Нет, я все понимаю. Кроме того, я вспомнил свое имя.
— Вот это замечательно, и как же вас зовут?
— Эд Макмахон.
— Я серьезно.
— И я серьезно. Я выписываюсь.
— Вы не можете.
— Почему? Я рассчитываюсь, освобождаю помещение и так далее.
— Я, конечно, вас понимаю…
Капитал влез на бортовую балку и встал над «бездной». Она была похожа на бассейн с подсветкой дна, как в кино или на телестудии.
— Я даже в это не верю, — пробормотал он и нахмурился.
Тут исчезла и студия. Все, что осталось, — корабль, дрейфующий в темной пустоте небытия.
«Телемах» ещё был здесь, он вздохнул.
— Ты будешь в одиночестве путешествовать из вечности в вечность, и так будет всегда.
— Уж лучше так, чем вся эта бессмыслица.
— Опомнись! — послышалось предупреждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38