Он всё же собрался с силами и ткнул большим пальцем Давиду между ног, а когда тот, завизжав по-поросячьи, ослабил хватку, отлетел в сторону.
Какое-то время они все беспомощно молотили по воздуху, не способные попасть по цели. Капли крови из губ Гарпала и ног Мартина измазали все комбинзоны.
Все лестничные поля в каюте исчезли. С лицом обиженного маленького мальчика Патрик до сих пор пытался достать Мартина в воздухе. Капельки крови кружились вокруг их ног, и рук, как в вихре водоворота.
— Прекратите! — оглушил всех громкий голос Ганса. — Прекратите это сейчас же! — вновь повторил он.
Патрик перестал молотить руками и ногами.
— Что за совокупление вы там затеяли? — заорал Ганс.
Выражение, которое появилось на лице Патрика, было бесподобным, — подумал Мартин, — это был ужас, перемешанный с глубокой тревогой, отсутствующий взгляд исчез. Как, кстати и у всех присутствующих в каюте Мартина.
Время для убийства прошло.
Мартин уцелел.
* * *
— Я в полной растерянности, — сказал Ганс.
Мартин висел рядом с ним в гамаке, они встречались один на один.
— Я посылал лишь Патрика, но он, видимо, решил, что не справится один и захватил с собой приятелей, — сказал Ганс, закрыв глаза и склонив набок шею. — Я не знал, что он настолько слаб.
— Что ты послал его сделать?
— Поговорить с тобой о здравом смысле, — голос у Ганса был низким, гулким. — Мне нужно поспать, Мартин. Всё, что я хочу сейчас — это поспать.
— Они приходили убить меня, — сказал Мартин, в его голосе сквозило удивление. — Разве ты не видел, что Патрик …
— Я очень устал, — тряхнул головой Ганс. — Я до сих пор не понимаю, почему другие присоединились к нему. Но, может быть, это и к лучшему. Ты победил. Я подаю в отставку.
— Никто не просит тебя об этом.
— Ты видел выражения их лиц? — спросил Ганс. — Венди в особенности. Даже Гарпала. — Он покачал головой, — Бедный Гарпал… Нет, нет, я подчиняюсь.
— Но ты сам добился этого, — заметил Мартин.
— Я всего добиваюсь сам, — Ганс вскинул голову. — Но я не хотел, чтобы тебя убили.
— Как мог ты так просчитаться?
— Просчитаться? — Ганс тихо рассмеялся. — Это твои проблемы, Мартин. У тебя хорошая душа, но ты слишком интеллектуален. Ты вначале думаешь, а потом видишь то, что хотел бы видеть. А я вначале вижу, а уж потом размышляю над тем, что я видел. Я не просчитался. Я влип.
— Это ты приказал Рексу убить Розу?
— Нет. Клянусь, нет. Но я мог бы это сделать.
Мартин покачал головой, не в состоянии поверить.
Ганс сложил ладони вместе, затем постучал указательным пальцем по ладони.
— Скажи, смогли бы мы выполнить Работу, если бы Роза развалила команду на части?
— С Розой можно было договориться.
— Ошибаешься. Рекс сломался, потому что я задавил его. Он не мог найти себя, он думал, что все ненавидят его. Роза проповедовала любовь к ближним, и он пришёл к ней. Но она просто использовала его. Я не просил его убивать её. Ей было всё равно, что её люди думают о ней. Она во многом походила на меня.
— Роза не заслужила смерти.
— Мы не были бы здесь, если бы она была жива.
Мартин не желал больше спорить.
— Когда ты сложишь полномочия?
— Прямо сейчас. Если хочешь устрой публичное бичевание, притащи меня туда на цепи. Я произнесу печальную речь. Скажу, что старые Пэны никогда не умирают.
— Я не понимаю тебя, — покачал головой Мартин.
— Зато я понимаю тебя. Но мне хочется попросить тебя об одной вещи, Мартин. Я хочу остаться Пэном, когда мы будем докладывать о победе.
Уцелевшие из команды «Спутника Зари» пришли в учебную комнату двумя группами. Мартин вошёл с большей группой, вслед за Гансом, который выглядел так, будто готовился сообщить всем нечто неожиданное. Ариэль вошла, окружённая своими людьми. Мартин увидел, что формируется мощный центр. Никто не знал о его разговоре с Гансом.
Наблюдая каким образом объединились люди, Мартин сравнил их с перемещением частиц, группирующимся согласно определённым признакам, но группировки были весьма неустойчивыми; Мартин видел взаимодействия людей и частично мог понять их смысл. Долгие часы он размышлял после разговора с Гансом. Теперь, когда он смотрел на оружающих, он старался сначала видеть, а потом уже думать; он уже не обманывал себя иллюзиями, не принимал желаемое за настоящее.
Новые способности не принесли ему радости. Из всех иллюзий детства одну он боялся потерять больше всех: то, что люди работают, следуя не произносимым вслух, но благородным целям; что они следуют внутреннему голосу совести; что несмотря на все препоны, они двигаются вперёд к намечанное цели.
По обе стороны звёздной сферы висело по два мома. Руины Левиафана медленно заполняли сферу: огромные валуны, мерцание охлаждающихся кусков бывших планет, вспышки фальшивой материи, ещё полностью нераспавшейся.
— Анализ ещё не закончен, — произнёс голос мозгового центра корабля, нейтральный и говорящий прямо в ухо каждому. — В моей памяти нет прецедента использования оружия такой мощности и такого типа. Не было и прецендентов встречи с цивилизациями такого характера. Трудно судить о последствиях. Разрушения кажутся полными, но окончательная оценка не может быть выведена, возможно, для этого должны пройти века.
Мартин ожидал это. Он мечтал об неожиданно уцелевших из цивилизаций, прячущихся в падающих валунах, скрытых в гальке, о лестничных богах, зарывшихся глубоко в почву и ожидающих шанса перестроиться.
— Правосудие свершилось. И это несмотря на то, что вы голосовали больше, чем того требовалось. Но решение было принято, и вы внедрили Закон.
— Мы просто хотели знать, как можно больше, — сказал Ганс.
— Это естественно, — согласился голос.
— Почему же вы отмалчивались? Нам же необходимо было это знать, — настаивал Ганс. Казалось, он ожидал чего-то финального. Наконец-то, определилось то, в чём Мартин был реалистичнее, чем Ганс — общении с момами и мозговый центром корабля.
— Если бы мы сообщили вам большее, вы тогда решили бы остановиться и голосовали бы ещё дольше.
— Есть ли у нас выбор сейчас? — спросил Мартин.
— Ваша альтернатива — продолжать жить. Как и обещали, мы возвратим вас в вашу солнечную систему, или любую другую, которую вы выберете, с подходящими для вас условиями.
— Это будет уже другой этап, другая часть путешествия, — сказал Мартин. Он взглянул на Ганса.
Ганс подошёл поближе к сфере.
— Я решил, что моё время, как Пэна, закончилось. Работу мы выполнили, но… Я не думаю, что смогу быть Пэном дальше и отказываюсь от руководства, — его тон был спокойным, но лицо, тем не менее, казалось нарисованным, совсем высохшим.
— Время выдвигать кандидатов, — сказала Анна Серая Волчица.
Мартин увидел водоворот более явным. Венди и Потерянные Мальчики сразу же начали обмениваться мнениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Какое-то время они все беспомощно молотили по воздуху, не способные попасть по цели. Капли крови из губ Гарпала и ног Мартина измазали все комбинзоны.
Все лестничные поля в каюте исчезли. С лицом обиженного маленького мальчика Патрик до сих пор пытался достать Мартина в воздухе. Капельки крови кружились вокруг их ног, и рук, как в вихре водоворота.
— Прекратите! — оглушил всех громкий голос Ганса. — Прекратите это сейчас же! — вновь повторил он.
Патрик перестал молотить руками и ногами.
— Что за совокупление вы там затеяли? — заорал Ганс.
Выражение, которое появилось на лице Патрика, было бесподобным, — подумал Мартин, — это был ужас, перемешанный с глубокой тревогой, отсутствующий взгляд исчез. Как, кстати и у всех присутствующих в каюте Мартина.
Время для убийства прошло.
Мартин уцелел.
* * *
— Я в полной растерянности, — сказал Ганс.
Мартин висел рядом с ним в гамаке, они встречались один на один.
— Я посылал лишь Патрика, но он, видимо, решил, что не справится один и захватил с собой приятелей, — сказал Ганс, закрыв глаза и склонив набок шею. — Я не знал, что он настолько слаб.
— Что ты послал его сделать?
— Поговорить с тобой о здравом смысле, — голос у Ганса был низким, гулким. — Мне нужно поспать, Мартин. Всё, что я хочу сейчас — это поспать.
— Они приходили убить меня, — сказал Мартин, в его голосе сквозило удивление. — Разве ты не видел, что Патрик …
— Я очень устал, — тряхнул головой Ганс. — Я до сих пор не понимаю, почему другие присоединились к нему. Но, может быть, это и к лучшему. Ты победил. Я подаю в отставку.
— Никто не просит тебя об этом.
— Ты видел выражения их лиц? — спросил Ганс. — Венди в особенности. Даже Гарпала. — Он покачал головой, — Бедный Гарпал… Нет, нет, я подчиняюсь.
— Но ты сам добился этого, — заметил Мартин.
— Я всего добиваюсь сам, — Ганс вскинул голову. — Но я не хотел, чтобы тебя убили.
— Как мог ты так просчитаться?
— Просчитаться? — Ганс тихо рассмеялся. — Это твои проблемы, Мартин. У тебя хорошая душа, но ты слишком интеллектуален. Ты вначале думаешь, а потом видишь то, что хотел бы видеть. А я вначале вижу, а уж потом размышляю над тем, что я видел. Я не просчитался. Я влип.
— Это ты приказал Рексу убить Розу?
— Нет. Клянусь, нет. Но я мог бы это сделать.
Мартин покачал головой, не в состоянии поверить.
Ганс сложил ладони вместе, затем постучал указательным пальцем по ладони.
— Скажи, смогли бы мы выполнить Работу, если бы Роза развалила команду на части?
— С Розой можно было договориться.
— Ошибаешься. Рекс сломался, потому что я задавил его. Он не мог найти себя, он думал, что все ненавидят его. Роза проповедовала любовь к ближним, и он пришёл к ней. Но она просто использовала его. Я не просил его убивать её. Ей было всё равно, что её люди думают о ней. Она во многом походила на меня.
— Роза не заслужила смерти.
— Мы не были бы здесь, если бы она была жива.
Мартин не желал больше спорить.
— Когда ты сложишь полномочия?
— Прямо сейчас. Если хочешь устрой публичное бичевание, притащи меня туда на цепи. Я произнесу печальную речь. Скажу, что старые Пэны никогда не умирают.
— Я не понимаю тебя, — покачал головой Мартин.
— Зато я понимаю тебя. Но мне хочется попросить тебя об одной вещи, Мартин. Я хочу остаться Пэном, когда мы будем докладывать о победе.
Уцелевшие из команды «Спутника Зари» пришли в учебную комнату двумя группами. Мартин вошёл с большей группой, вслед за Гансом, который выглядел так, будто готовился сообщить всем нечто неожиданное. Ариэль вошла, окружённая своими людьми. Мартин увидел, что формируется мощный центр. Никто не знал о его разговоре с Гансом.
Наблюдая каким образом объединились люди, Мартин сравнил их с перемещением частиц, группирующимся согласно определённым признакам, но группировки были весьма неустойчивыми; Мартин видел взаимодействия людей и частично мог понять их смысл. Долгие часы он размышлял после разговора с Гансом. Теперь, когда он смотрел на оружающих, он старался сначала видеть, а потом уже думать; он уже не обманывал себя иллюзиями, не принимал желаемое за настоящее.
Новые способности не принесли ему радости. Из всех иллюзий детства одну он боялся потерять больше всех: то, что люди работают, следуя не произносимым вслух, но благородным целям; что они следуют внутреннему голосу совести; что несмотря на все препоны, они двигаются вперёд к намечанное цели.
По обе стороны звёздной сферы висело по два мома. Руины Левиафана медленно заполняли сферу: огромные валуны, мерцание охлаждающихся кусков бывших планет, вспышки фальшивой материи, ещё полностью нераспавшейся.
— Анализ ещё не закончен, — произнёс голос мозгового центра корабля, нейтральный и говорящий прямо в ухо каждому. — В моей памяти нет прецедента использования оружия такой мощности и такого типа. Не было и прецендентов встречи с цивилизациями такого характера. Трудно судить о последствиях. Разрушения кажутся полными, но окончательная оценка не может быть выведена, возможно, для этого должны пройти века.
Мартин ожидал это. Он мечтал об неожиданно уцелевших из цивилизаций, прячущихся в падающих валунах, скрытых в гальке, о лестничных богах, зарывшихся глубоко в почву и ожидающих шанса перестроиться.
— Правосудие свершилось. И это несмотря на то, что вы голосовали больше, чем того требовалось. Но решение было принято, и вы внедрили Закон.
— Мы просто хотели знать, как можно больше, — сказал Ганс.
— Это естественно, — согласился голос.
— Почему же вы отмалчивались? Нам же необходимо было это знать, — настаивал Ганс. Казалось, он ожидал чего-то финального. Наконец-то, определилось то, в чём Мартин был реалистичнее, чем Ганс — общении с момами и мозговый центром корабля.
— Если бы мы сообщили вам большее, вы тогда решили бы остановиться и голосовали бы ещё дольше.
— Есть ли у нас выбор сейчас? — спросил Мартин.
— Ваша альтернатива — продолжать жить. Как и обещали, мы возвратим вас в вашу солнечную систему, или любую другую, которую вы выберете, с подходящими для вас условиями.
— Это будет уже другой этап, другая часть путешествия, — сказал Мартин. Он взглянул на Ганса.
Ганс подошёл поближе к сфере.
— Я решил, что моё время, как Пэна, закончилось. Работу мы выполнили, но… Я не думаю, что смогу быть Пэном дальше и отказываюсь от руководства, — его тон был спокойным, но лицо, тем не менее, казалось нарисованным, совсем высохшим.
— Время выдвигать кандидатов, — сказала Анна Серая Волчица.
Мартин увидел водоворот более явным. Венди и Потерянные Мальчики сразу же начали обмениваться мнениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148