Но теперь поздно. Одно дело – ткнуть пальцем в человека и спросить, кто такой, и совсем другое – словами его описывать. Ну да ладно, после драки кулаками не машут…
– И что ты намерена делать?
– Смотря по обстоятельствам, решу после разговора с майором Крупитчаком. Но если у них ничего не получилось или они ничего не предприняли…
– …а он нам здорово бы пригодился в сценарии, – продолжила мою мысль Марта.
– …тогда я просто его выдумаю, – закончила я фразу. И спохватилась:
– Ох, совсем забыла, без договора я больше не пишу!
– А думать можешь?
– Только о постороннем. Вот, кстати, раз уж я сюда явилась, подумаю, во что бы сыграть…
– 25 -
– Ты просто ясновидящая, – веско заявила Марта, переступая порог моего дома. – Вернее, обе мы ясновидящие. Кажется, ты говорила, что приготовила селедку?
Селедку я, конечно, приготовила, еще два дня назад, по своему рецепту, самому что ни на есть простому, и селедка у меня всегда получалась просто великолепная, совершенно непонятно почему. О селедке я упомянула в телефонном разговоре с Мартой, когда она осторожно сообщила мне – вроде бы у нее имеются кое-какие новости, и придет она с Бартеком. Говорила очень туманно, и я не поняла, относятся ли упомянутые новости к делам служебным или ее личным.
Кроме селедки, у меня имелись тоже весьма интересные новости, но я не стала выкладывать их по телефону, поскольку у меня создалось впечатление, что голос Марты звучал как-то скованно, словно ей кто-то мешал. Да и к тому же мои новости еще нуждались в проверке.
– Где же Бартек? – удивилась я, потому что Марта пришла одна.
– Может, лучше сначала о селедке? – вопросом на вопрос ответила Марта. – Чем это так аппетитно пахнет? Лучком?
– Лучком, ясное дело. Ты предпочитаешь черный хлеб или будешь с белым?
– Черный, если найдется.
Я вынула из холодильника баночку с селедкой.
– Только и всего? – разочаровалась Марта.
– Что ты, есть еще одна. И побольше этой. Ну что, приступаем или все-таки подождем Бартека?
– А она не испортится за это время?
Вот тебе и на! То-то мне показалось – что-то произошло. Не отвечая, я молча прихватила пиво и стаканы и направилась в гостиную, оставив селедку в кухне. Марта без возражений последовала за мной.
– Ну, что ты там еще отмочила? Признавайся! – сурово потребовала я, вскрывая банку с пивом.
Марта со стоном опустилась на софу.
– Просто глупейшая история, и почему я вечно в них влипаю? Из-за идиотского стечения обстоятельств Бартек теперь думает, что я вернулась к Доминику, видишь, все из-за этого мерзавца, хотя я тут совершенно ни при чем. А Бартеку втемяшилось в голову, что ради Доминика я могу отказаться от игры, а ради него нет. Кажется, я его немного излишне обругала, Бартека, сам виноват, зачем нести такую чушь? Я и вышла из себя. Любой бы вышел!
Так я и знала! История повторяется. Неужели она не может окончательно порвать с этим треклятым Домиником?
– Если холодное пиво не охладит твои чувства изнутри, можешь вылить его себе на голову, – посоветовала я. – Помогает.
– Спятила? Не видишь, что ли, какую прическу я соорудила?
– Волосам пиво тоже полезно.
– Иоанна, не нервируй меня! И подумать только, все так чудесно складывалось, я уж надеялась, что наши проблемы разрешатся, в том числе и финансовые, а теперь все опять так осложнилось, хоть головой о стенку бейся!
– Так бейся!
– А прическа? И ты хороша, вместо того чтобы посочувствовать, посоветовать. К кому мне еще обратиться?
Я отправилась за следующей банкой пива, а у меня за спиной Марта просто фырчала от злости, повторяя маловразумительное "все так осложнилось", "вечно влипаю в дурацкие истории", "все переплелось", "клубок цепей". С этим своим фырканьем она была похожа на разъяренную кошку.
– Ты начала с того, что мы с тобой ясновидящие, – попыталась я настроить девушку на более конструктивный лад, вернувшись в комнату. – И что же мы отгадали такое необыкновенное?
Лицо Марты мигом просветлело.
– Слушай, что происходит, что происходит! Представь, все полезли копаться в наших подвалах, в старых архивных пленках. Пленки эти – страшная тайна, о них все вроде бы знают и в то же время ничего конкретного не известно. Они прихватили с собой Доминика… и тут начинается кошмар, не могу…
– Так не надо о кошмаре, сначала закончи о хорошем. Все знают – и что?
– Говорю же – ничего конкретного. Слухи поползли по всему телевидению. Будто нашли материалы против кого-то очень важного, вроде обнаружили старые инвентарные записи, вроде вскрылось то, что некогда считали навсегда погребенным, какие-то жуткие должностные преступления. А главное, не поверишь, все благодаря этому твоему… как его… птичьему Котяре… кошачьей пташке…
– Красавчику Коте Пташинскому.
– Все равно. Причем его труп оказался таким всесторонним, что неизвестно, в кого именно угодит, и даже не обязательно на телевидении. Вот потому теперь каждый вынашивает оптимистические планы избавления от врагов и конкурентов, все кипит, бурлит, ну прямо пожар в борделе. При этом все как воды в рот набрали, булькают…
– И она иногда выпрыскивается? – догадалась я.
– Точно. Иначе они бы просто лопнули! Пух в нервах, Доминик в нервах, причем наверняка о чем-то догадывается, потому как закатил настоящую истерику, себя не помнит, на грудь мне пал, стенал и молил вырвать его из этого ада, скрыться хотя бы в нашем баре, был у нас такой, туда мы раньше иногда сбегали. Ну я и растаяла, погибает ведь парень, поехала с ним в этот бар. Вот там Бартек и застукал нас…
Оживившаяся было благодаря сенсациям, Марта при одном воспоминании о своих любовных осложнениях моментально ухнула в пучину страданий. Пришлось мне ее оттуда извлекать:
– В каком смысле застукал? Не могли же вы с Домиником прямо в баре… под столиком, что ли? Или на стойке?
Марта была шокирована:
– Окстись, Иоанна! Спятила, что ли? Просто в редакции все знали, в какой бар мы ходили, кто-то сказал Бартеку, он примчался и как раз застал тот момент, когда этот истерик елозил мордой по моему плечу, а крокодильи слезы уже не лил.
Да, нехорошо получилось. Жизнь иногда преподносит такие сюрпризы. Я сочувственно покачала головой:
– Ясное дело, было бы лучше, если б рыдал. И еще сморкался при этом.
– Вот видишь! Бартек глянул, развернулся и был таков. Ни слова не сказал! А я никак не могла стряхнуть с себя Доминика, вцепился, как утопающий. Да к тому же пришлось потом платить не только за свое пиво, но и за его водку, он ведь не захватил с собой денег. Потом отцепилась и бросилась вдогонку. Догнала.
– Бартека?
– Ну да. Только благодаря тому, что кто-то поставил свою машину впритык к его и он не смог уехать. Ну и сказала ему пару слов, теперь вот думаю – не слишком подходящих…
Насчет последнего я не сомневалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– И что ты намерена делать?
– Смотря по обстоятельствам, решу после разговора с майором Крупитчаком. Но если у них ничего не получилось или они ничего не предприняли…
– …а он нам здорово бы пригодился в сценарии, – продолжила мою мысль Марта.
– …тогда я просто его выдумаю, – закончила я фразу. И спохватилась:
– Ох, совсем забыла, без договора я больше не пишу!
– А думать можешь?
– Только о постороннем. Вот, кстати, раз уж я сюда явилась, подумаю, во что бы сыграть…
– 25 -
– Ты просто ясновидящая, – веско заявила Марта, переступая порог моего дома. – Вернее, обе мы ясновидящие. Кажется, ты говорила, что приготовила селедку?
Селедку я, конечно, приготовила, еще два дня назад, по своему рецепту, самому что ни на есть простому, и селедка у меня всегда получалась просто великолепная, совершенно непонятно почему. О селедке я упомянула в телефонном разговоре с Мартой, когда она осторожно сообщила мне – вроде бы у нее имеются кое-какие новости, и придет она с Бартеком. Говорила очень туманно, и я не поняла, относятся ли упомянутые новости к делам служебным или ее личным.
Кроме селедки, у меня имелись тоже весьма интересные новости, но я не стала выкладывать их по телефону, поскольку у меня создалось впечатление, что голос Марты звучал как-то скованно, словно ей кто-то мешал. Да и к тому же мои новости еще нуждались в проверке.
– Где же Бартек? – удивилась я, потому что Марта пришла одна.
– Может, лучше сначала о селедке? – вопросом на вопрос ответила Марта. – Чем это так аппетитно пахнет? Лучком?
– Лучком, ясное дело. Ты предпочитаешь черный хлеб или будешь с белым?
– Черный, если найдется.
Я вынула из холодильника баночку с селедкой.
– Только и всего? – разочаровалась Марта.
– Что ты, есть еще одна. И побольше этой. Ну что, приступаем или все-таки подождем Бартека?
– А она не испортится за это время?
Вот тебе и на! То-то мне показалось – что-то произошло. Не отвечая, я молча прихватила пиво и стаканы и направилась в гостиную, оставив селедку в кухне. Марта без возражений последовала за мной.
– Ну, что ты там еще отмочила? Признавайся! – сурово потребовала я, вскрывая банку с пивом.
Марта со стоном опустилась на софу.
– Просто глупейшая история, и почему я вечно в них влипаю? Из-за идиотского стечения обстоятельств Бартек теперь думает, что я вернулась к Доминику, видишь, все из-за этого мерзавца, хотя я тут совершенно ни при чем. А Бартеку втемяшилось в голову, что ради Доминика я могу отказаться от игры, а ради него нет. Кажется, я его немного излишне обругала, Бартека, сам виноват, зачем нести такую чушь? Я и вышла из себя. Любой бы вышел!
Так я и знала! История повторяется. Неужели она не может окончательно порвать с этим треклятым Домиником?
– Если холодное пиво не охладит твои чувства изнутри, можешь вылить его себе на голову, – посоветовала я. – Помогает.
– Спятила? Не видишь, что ли, какую прическу я соорудила?
– Волосам пиво тоже полезно.
– Иоанна, не нервируй меня! И подумать только, все так чудесно складывалось, я уж надеялась, что наши проблемы разрешатся, в том числе и финансовые, а теперь все опять так осложнилось, хоть головой о стенку бейся!
– Так бейся!
– А прическа? И ты хороша, вместо того чтобы посочувствовать, посоветовать. К кому мне еще обратиться?
Я отправилась за следующей банкой пива, а у меня за спиной Марта просто фырчала от злости, повторяя маловразумительное "все так осложнилось", "вечно влипаю в дурацкие истории", "все переплелось", "клубок цепей". С этим своим фырканьем она была похожа на разъяренную кошку.
– Ты начала с того, что мы с тобой ясновидящие, – попыталась я настроить девушку на более конструктивный лад, вернувшись в комнату. – И что же мы отгадали такое необыкновенное?
Лицо Марты мигом просветлело.
– Слушай, что происходит, что происходит! Представь, все полезли копаться в наших подвалах, в старых архивных пленках. Пленки эти – страшная тайна, о них все вроде бы знают и в то же время ничего конкретного не известно. Они прихватили с собой Доминика… и тут начинается кошмар, не могу…
– Так не надо о кошмаре, сначала закончи о хорошем. Все знают – и что?
– Говорю же – ничего конкретного. Слухи поползли по всему телевидению. Будто нашли материалы против кого-то очень важного, вроде обнаружили старые инвентарные записи, вроде вскрылось то, что некогда считали навсегда погребенным, какие-то жуткие должностные преступления. А главное, не поверишь, все благодаря этому твоему… как его… птичьему Котяре… кошачьей пташке…
– Красавчику Коте Пташинскому.
– Все равно. Причем его труп оказался таким всесторонним, что неизвестно, в кого именно угодит, и даже не обязательно на телевидении. Вот потому теперь каждый вынашивает оптимистические планы избавления от врагов и конкурентов, все кипит, бурлит, ну прямо пожар в борделе. При этом все как воды в рот набрали, булькают…
– И она иногда выпрыскивается? – догадалась я.
– Точно. Иначе они бы просто лопнули! Пух в нервах, Доминик в нервах, причем наверняка о чем-то догадывается, потому как закатил настоящую истерику, себя не помнит, на грудь мне пал, стенал и молил вырвать его из этого ада, скрыться хотя бы в нашем баре, был у нас такой, туда мы раньше иногда сбегали. Ну я и растаяла, погибает ведь парень, поехала с ним в этот бар. Вот там Бартек и застукал нас…
Оживившаяся было благодаря сенсациям, Марта при одном воспоминании о своих любовных осложнениях моментально ухнула в пучину страданий. Пришлось мне ее оттуда извлекать:
– В каком смысле застукал? Не могли же вы с Домиником прямо в баре… под столиком, что ли? Или на стойке?
Марта была шокирована:
– Окстись, Иоанна! Спятила, что ли? Просто в редакции все знали, в какой бар мы ходили, кто-то сказал Бартеку, он примчался и как раз застал тот момент, когда этот истерик елозил мордой по моему плечу, а крокодильи слезы уже не лил.
Да, нехорошо получилось. Жизнь иногда преподносит такие сюрпризы. Я сочувственно покачала головой:
– Ясное дело, было бы лучше, если б рыдал. И еще сморкался при этом.
– Вот видишь! Бартек глянул, развернулся и был таков. Ни слова не сказал! А я никак не могла стряхнуть с себя Доминика, вцепился, как утопающий. Да к тому же пришлось потом платить не только за свое пиво, но и за его водку, он ведь не захватил с собой денег. Потом отцепилась и бросилась вдогонку. Догнала.
– Бартека?
– Ну да. Только благодаря тому, что кто-то поставил свою машину впритык к его и он не смог уехать. Ну и сказала ему пару слов, теперь вот думаю – не слишком подходящих…
Насчет последнего я не сомневалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82