Отыскав оказию в Америку, руководитель мастерской счёл свою миссию выполненной и ничего более пану доктору не пояснил. Тот тем не менее связал присутствие запыхавшегося молодого человека с услышанными по телефону радостными воплями. И тут же забеспокоился, не грозит ли ему потеря драгоценного времени прямо перед отъездом. Молодой человек его немедленно успокоил.
— Вы спешите, — констатировал он, переводя дыхание. — Вы позволите, чтобы я сел в машину? Я поеду с вами на аэродром, а по дороге все объясню. Могу даже раньше выйти, если буду вам мешать… Я постараюсь не злоупотребить…
Доктор Филипповский был человеком услужливым, кроме того, его интересовали различные мотивы и поступки людей. Он без колебаний согласился. Молодой Филипповский захлопнул багажник и занял место за рулём, с интересом поглядывая на возбуждённого пассажира. Доктор и Каролек сели сзади.
С момента прибытия на площадь Домбровского до того, как машина тронулась, прошло, наверное, полминуты. Этой полуминуты хватило.
Воображение Каролека с ветерком стартовало и помчалось резвым галопом, показывая беспорядочно, но ярко, что произойдёт в ближайшие мгновенья. А именно: он, Каролек, должен уговорить этого незнакомого человека, серьёзного, судя по виду, и совершенно нормального… нелегально провезти на американскую землю колорадского жука — живого и в прекрасном состоянии — а потом рассыпать его на распаханных полях штата Канзас. Воображение услужливо нарисовало фигуру доктора, высокую и полную достоинства, где-то на картофельном поле жестом сеятеля обогащающего местную флору обратно импортированной фауной…
Если бы сын доктора тронулся с места не так резко или затормозил на красный свет, Каролек наверняка бы удрал. Однако, не имея самоубийственных наклонностей, он остался в машине и только страшно разволновался. Возможность просто отказаться от мстительных планов не пришла ему в голову. Он приступил к объяснениям, подумав с отчаянием, что, может быть, доктор не станет разбрасывать жестом сеятеля. Может, просто присядет на корточки или ещё как…
— Пан доктор, я вас очень прошу, — сказал он решительно. — У нас ведь когда-то этого не было, а они нам это прислали. И я считаю — это элементарная справедливость. Вы едете туда, где пахотные земли, я проверил в энциклопедии — в том числе и картошка! У меня убедительная просьба… Чтобы вы это захватили и рассыпали, лучше всего в картошке. Если трудно, то хоть рядом. Ну, где-нибудь за городом. Эти штуки вроде летать умеют…
Все ещё не имея ни малейшего понятия, о каком предмете идёт речь, доктор невольно покосился на большую обувную коробку на коленях Каролека. Каролек перехватил этот взгляд.
— Нет-нет! — поспешно воскликнул он. — Не так много! Не всю эту коробку, я понимаю… Сейчас упакую компактно, вот, пожалуйста, вот в это… Или в это… Как вам больше нравится?
Банка выскользнула у него из рук и покатилась по полу машины. Схватив банку, Каролек уронил металлическую коробочку Влодека. Доктор Филипповский в поднятии предметов не участвовал, но глаз от собеседника не отрывал — он стал замечать крайне интересные симптомы. Каролек наконец выгреб из-под ног весь набор тары и подсунул доктору банку под нос:
— Она ведь много места не займёт… Потом вы просто открутите крышку и — бух! Сами подумайте, какую они нам жуткую свинью подложили! А если вам по душе ёмкость поменьше, тогда вот, пожалуйста… Подумайте объективно: они прислали огромное количество, тысячи, а мы что? Совсем кот наплакал…
Доктор молча слушал, автоматически пытаясь сформулировать диагноз. Симптомы казались ему все более интересными. Невзирая на то, чем окажется это нечто, предназначенное для высыпания, он решил это взять. Но при условии, что по возвращении из Штатов он сможет с этим молодым человеком встретиться и тщательно его обследовать. Каролек агитировал все горячее.
— Хорошо, — перебил его доктор. — Захвачу с собой и рассыплю. А что это?
Сообщение, что содержимое тары составляет живой колорадский жук, Каролек не в состоянии был вымолвить.
— Вот, пожалуйста, — сказал он сдавленным голосом.
Подсунул доктору коробку с жуками, снял крышку — и окаменел. Внутри лежали лакированные туфли главного инженера.
Доктор Филипповский в силу профессии привык к Наполеонам и Цезарям, на него не производили никакого впечатления ни пуговицы и термометры на поводках в роли живых собачек, ни одёжные вешалки, подкарауливающие пациентов в качестве личных врагов, ни прочие перевоплощения. Однако же, несмотря на многолетнюю практику, летающую обувь, которую сбросили американцы и которую требовалось рассыпать в картошке, он встретил впервые. Случай оказался любопытней, чем он сперва предполагал.
— Ну что ж, — сказал он вежливо. — Гм… Вам трудновато будет переложить это в тару поменьше… Я просто возьму все целиком.
Окаменевший над коробкой Каролек не мог издать ни звука. Он представил сцены, которые, должно быть, разыгрываются на пятом этаже здания института, где главный инженер отнёс тому типу коробку с живыми колорадскими жуками, и его прошиб холодный пот. Мечты об акции отмщения вылетели у него из головы в мгновение ока, вместо них возникла жгучая потребность немедленно оказаться в мастерской. Сын доктора, правда, ехал не очень быстро — его гораздо больше занимала ситуация в машине, чем дорога перед ней. И все же с каждой секундой он удалялся от центра города и приближался к аэропорту. Каролек впал в панику.
— Нет-нет! — завопил он в страшном смущении, выдирая коробку из рук доктора. — О Господи, я ошибся! Они остались на работе, я прошу у вас прощения! Мне нужно выйти!
Психиатр почувствовал, что феноменальный случай ускользает у него из рук, и придержал коробку.
— Проше пана, — сказал он ласково. — Ради Бога. Я выполню ваше желание.
— Нет-нет, спасибо. Я передумал…
— Не надо. Совершенно напрасно передумали. Меня это абсолютно не затруднит, не стесняйтесь, пожалуйста.
— Но ведь вы же не станете высыпать этого в картошку! — в отчаянии крикнул Каролек.
— В картошку можно высыпать все, что угодно, — наставительно проговорил доктор.
Сын доктора получал истинное удовольствие. Каролек и доктор Филипповский уже не обращали внимания на то, что они говорят, вырывая друг у друга лакированные туфли главного инженера. Неизвестно, кто в конце концов выиграл бы это сражение, кабы не вмешательство милосердного провидения — на перекрёстке с Рацлавицкой улицей зажёгся красный свет…
* * *
— Чудо, — набожно изрёк Лесь. — Все вместе взятое означает, что просто произошло чудо. Наверное, ты молился всю дорогу.
— Так и есть, — поддакнул Каролек. — Может быть, молился я беспорядочно, но так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Вы спешите, — констатировал он, переводя дыхание. — Вы позволите, чтобы я сел в машину? Я поеду с вами на аэродром, а по дороге все объясню. Могу даже раньше выйти, если буду вам мешать… Я постараюсь не злоупотребить…
Доктор Филипповский был человеком услужливым, кроме того, его интересовали различные мотивы и поступки людей. Он без колебаний согласился. Молодой Филипповский захлопнул багажник и занял место за рулём, с интересом поглядывая на возбуждённого пассажира. Доктор и Каролек сели сзади.
С момента прибытия на площадь Домбровского до того, как машина тронулась, прошло, наверное, полминуты. Этой полуминуты хватило.
Воображение Каролека с ветерком стартовало и помчалось резвым галопом, показывая беспорядочно, но ярко, что произойдёт в ближайшие мгновенья. А именно: он, Каролек, должен уговорить этого незнакомого человека, серьёзного, судя по виду, и совершенно нормального… нелегально провезти на американскую землю колорадского жука — живого и в прекрасном состоянии — а потом рассыпать его на распаханных полях штата Канзас. Воображение услужливо нарисовало фигуру доктора, высокую и полную достоинства, где-то на картофельном поле жестом сеятеля обогащающего местную флору обратно импортированной фауной…
Если бы сын доктора тронулся с места не так резко или затормозил на красный свет, Каролек наверняка бы удрал. Однако, не имея самоубийственных наклонностей, он остался в машине и только страшно разволновался. Возможность просто отказаться от мстительных планов не пришла ему в голову. Он приступил к объяснениям, подумав с отчаянием, что, может быть, доктор не станет разбрасывать жестом сеятеля. Может, просто присядет на корточки или ещё как…
— Пан доктор, я вас очень прошу, — сказал он решительно. — У нас ведь когда-то этого не было, а они нам это прислали. И я считаю — это элементарная справедливость. Вы едете туда, где пахотные земли, я проверил в энциклопедии — в том числе и картошка! У меня убедительная просьба… Чтобы вы это захватили и рассыпали, лучше всего в картошке. Если трудно, то хоть рядом. Ну, где-нибудь за городом. Эти штуки вроде летать умеют…
Все ещё не имея ни малейшего понятия, о каком предмете идёт речь, доктор невольно покосился на большую обувную коробку на коленях Каролека. Каролек перехватил этот взгляд.
— Нет-нет! — поспешно воскликнул он. — Не так много! Не всю эту коробку, я понимаю… Сейчас упакую компактно, вот, пожалуйста, вот в это… Или в это… Как вам больше нравится?
Банка выскользнула у него из рук и покатилась по полу машины. Схватив банку, Каролек уронил металлическую коробочку Влодека. Доктор Филипповский в поднятии предметов не участвовал, но глаз от собеседника не отрывал — он стал замечать крайне интересные симптомы. Каролек наконец выгреб из-под ног весь набор тары и подсунул доктору банку под нос:
— Она ведь много места не займёт… Потом вы просто открутите крышку и — бух! Сами подумайте, какую они нам жуткую свинью подложили! А если вам по душе ёмкость поменьше, тогда вот, пожалуйста… Подумайте объективно: они прислали огромное количество, тысячи, а мы что? Совсем кот наплакал…
Доктор молча слушал, автоматически пытаясь сформулировать диагноз. Симптомы казались ему все более интересными. Невзирая на то, чем окажется это нечто, предназначенное для высыпания, он решил это взять. Но при условии, что по возвращении из Штатов он сможет с этим молодым человеком встретиться и тщательно его обследовать. Каролек агитировал все горячее.
— Хорошо, — перебил его доктор. — Захвачу с собой и рассыплю. А что это?
Сообщение, что содержимое тары составляет живой колорадский жук, Каролек не в состоянии был вымолвить.
— Вот, пожалуйста, — сказал он сдавленным голосом.
Подсунул доктору коробку с жуками, снял крышку — и окаменел. Внутри лежали лакированные туфли главного инженера.
Доктор Филипповский в силу профессии привык к Наполеонам и Цезарям, на него не производили никакого впечатления ни пуговицы и термометры на поводках в роли живых собачек, ни одёжные вешалки, подкарауливающие пациентов в качестве личных врагов, ни прочие перевоплощения. Однако же, несмотря на многолетнюю практику, летающую обувь, которую сбросили американцы и которую требовалось рассыпать в картошке, он встретил впервые. Случай оказался любопытней, чем он сперва предполагал.
— Ну что ж, — сказал он вежливо. — Гм… Вам трудновато будет переложить это в тару поменьше… Я просто возьму все целиком.
Окаменевший над коробкой Каролек не мог издать ни звука. Он представил сцены, которые, должно быть, разыгрываются на пятом этаже здания института, где главный инженер отнёс тому типу коробку с живыми колорадскими жуками, и его прошиб холодный пот. Мечты об акции отмщения вылетели у него из головы в мгновение ока, вместо них возникла жгучая потребность немедленно оказаться в мастерской. Сын доктора, правда, ехал не очень быстро — его гораздо больше занимала ситуация в машине, чем дорога перед ней. И все же с каждой секундой он удалялся от центра города и приближался к аэропорту. Каролек впал в панику.
— Нет-нет! — завопил он в страшном смущении, выдирая коробку из рук доктора. — О Господи, я ошибся! Они остались на работе, я прошу у вас прощения! Мне нужно выйти!
Психиатр почувствовал, что феноменальный случай ускользает у него из рук, и придержал коробку.
— Проше пана, — сказал он ласково. — Ради Бога. Я выполню ваше желание.
— Нет-нет, спасибо. Я передумал…
— Не надо. Совершенно напрасно передумали. Меня это абсолютно не затруднит, не стесняйтесь, пожалуйста.
— Но ведь вы же не станете высыпать этого в картошку! — в отчаянии крикнул Каролек.
— В картошку можно высыпать все, что угодно, — наставительно проговорил доктор.
Сын доктора получал истинное удовольствие. Каролек и доктор Филипповский уже не обращали внимания на то, что они говорят, вырывая друг у друга лакированные туфли главного инженера. Неизвестно, кто в конце концов выиграл бы это сражение, кабы не вмешательство милосердного провидения — на перекрёстке с Рацлавицкой улицей зажёгся красный свет…
* * *
— Чудо, — набожно изрёк Лесь. — Все вместе взятое означает, что просто произошло чудо. Наверное, ты молился всю дорогу.
— Так и есть, — поддакнул Каролек. — Может быть, молился я беспорядочно, но так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68