— Распорядился тот самый Бобак с глуповатой мордой, бывший министр финансов, а затем вице-президент банка. Однако спускалось распоряжение не по прямой, тут сработала цепочка. Прокурор из Генеральной прокуратуры не только за наличные заготовил распоряжение о прекращении судопроизводства. От наличных он, разумеется, тоже не отказался, но для него не это было решающим аргументом, он принимал непосредственное участие в брильянтовой афёре, так что был лично заинтересован… А отец собирался поделиться с кем надо своими познаниями, он знал все!
— Ну а толку-то? — возразила я. — Все все знают, и все остаётся по-прежнему. Яцек возразил:
— Все знают в общих чертах, у отца же в руках были неопровержимые доказательства. И вы сами знаете, подкупить его было трудно.
— Знаю, продолжай.
— Бобак собирался сбежать из Польши, ждал лишь окончания операции «русские алмазы». И не только для того, чтобы получить свою долю, получить её он мог, например, и в одном из швейцарских банков, ему необходимо было присмотреть за тем, чтобы операция прошла без сучка и задоринки. Теперь мы уже знаем, речь шла о том, чтобы объегорить сообщников, эта задача была поручена Бертелю. Бертель придумал всю эту свистопляску с медведем, желая максимально запугать дело, а потом прикарманить сокровища и тоже смыться за границу. Потому что его разлюбили.
— Это нам известно, — перебила я. — Слышала, как Болек рассказывал. А за что разлюбили?
— За то, что он слишком много знал. Не щадил сил, можно сказать, вынюхивал, где только можно, как собака какая или… У кого нюх похлеще собачьего?
Такой неожиданный поворот застал нас с Болеком врасплох. Я так с ходу не могла придумать, кто из животных обладает тонким нюхом. И нерешительно предположила:
— Может, ихневмон?
— Ихневмон? То есть мангуста? А почему вы так считаете?
— Ну, потому что мангуста охотится на змей, а змеи запаха не имеют. Так мне кажется, я сама их не нюхала…
— Зато в террариумах воняет — будь здоров! Как же не пахнут?
— В террариумах воняет не змеями, а падалью.
Впрочем, я не настаиваю на мангусте, пусть будет собака.
Яцек решил остановиться на собаке, а я решила больше не поддерживать его отклонений в сторону, не то никогда не доберётся до сути.
— Ладно, пусть будет пёс. Значит, он вынюхивал, где только можно, я говорю о Бертеле, собирал компромат на сообщников, и в конце концов те стали его опасаться. Вежховицкий, похоже, разгадал мерзавца и, голову даю на отсечение, сам захотел воспользоваться его достижениями, хотя сейчас и отпирается. Точно, хотел сам присвоить товар, остальные были уверены — это дело рук Бертеля, ну и Бертеля бы убрали.
— Задумано неплохо…
Разговор этот происходил все ещё в машине Яцека. Мы сидели в ней перед домом майора, ожидая возвращения последнего. Болек поведал нам обо всем, что видел и чему стал свидетелем в Лесничувке, а потом поспешил наверх в свою комнату, потому что после его лесных перипетий гипс на ноге съехал в сторону и больно сдавливал ногу. Отчасти и рассказанное Болеком помогло Яцеку собрать воедино информацию об алмазной афёре и прийти к вышеприведённым выводам.
Глубоко вздохнув, Яцек навалился на рулевое колесо и сказал:
— Как видите, у меня есть все основания фактическим убийцей отца считать Бобака. Может, к лучшему, что мы немного припозднились и нам подвернулся Вежховицкий.
— Я за себя не могу поручиться, ведь представлялась просто уникальная возможность посчитаться с мерзавцем, и если бы кто-то вместо меня не шлёпнул убийцу отца, не поручусь, что я бы сам этого не сделал. Сейчас я немного остыл, но тогда…
Я совсем не собиралась осуждать Яцека и перевела разговор на другое.
— Интересно, а почему они выбрали Морскую Крыницу?
— Как это почему? Здесь удобней всего было провернуть инсценировку с медведями. Требовалось море, так? Вот они и выбрали тихий приморский городок. Сопот, сами понимаете, не подходит, Свиноустье и Мендзыздрое тоже в сезон переполнены. А Морская Крыница в самый раз. Правда, есть тут ещё парочка паршивых местечек вроде какого-нибудь Мрежино или Реваля, но там уже экскурсии на паруснике по морю вызвали бы нездоровый интерес местного населения, да и государственная граница под боком. Видимо, и отец все это взвесил, вычислил Крыницу, ну а остальное и вычислять не было необходимости, он знал точно. Приехал сюда Бертель, за ним потянулись остальные, этим и объясняется всеобщий съезд мафиози…
Майор приехал не один. В восемь вечера вся наша компания заговорщиков оказалась в сборе, а сверх того присутствовал и крыницкий комендант.
Бедняга целых три раза подчеркнул, что находится здесь частным образом, во внеслужебное время, просто забежал к знакомому на огонёк. А чего аж три раза повторять, мы и не сомневались. Сержант неуклонно обращался к нему «проще пана», как к обычному незнакомому лицу, старательно избегая титуловать его «пан комендант», а потом, когда дружеская пирушка была уж в разгаре, и вовсе перешёл на «пан Мариан». Освобождённый от гипса Болек с энтузиазмом занялся приготовлением кофе, выслушав сначала полный отчёт сержанта о том, что же ему удалось подслушать благодаря Болекову изобретению.
Благодаря этому отчёту я смогла наконец воссоздать полную картину случившегося и выяснить ещё оставшиеся неясности.
— Выходит, Вежховицкого затащили в Лесничувку гориллы Бобака, а вовсе не подручные Бертеля? — на всякий случай удостоверилась я. — И обработали, выколачивая признание, так как стали его подозревать. Но ведь, насколько мне известно, у Северина был и свой телохранитель? Он-то куда подевался?
— Помчался тоже в Лесничувку, правда, с некоторым опозданием. Увидел, что происходит, и давай Бог ноги.
«Вот он, третий номер Зигмуся», — подумала я.
— Когда Бобак раскусил планы Бертеля, он потерял самообладание, и это его погубило, — пояснил майор. — Хотя, возможно, ему и удалось бы взять себя в руки, если бы не драка у «Альбатроса». Вы утверждаете, пани Иоанна, что всему виной баба. Позвольте мне высказать своё мнение: все-таки главную заслугу следует приписать вашему кузену.
— Езус-Мария, неужели займусь? И тут он…
Упоминание о Зигмусе настолько испортило мне настроение, что я на время перестала встревать в общий разговор. А он был чрезвычайно поучителен! Крыницкий комендант поведал о том, как конфисковал алмазы, обнаруженные в багажнике автомашины Бертеля. Яцек счёл своим долгом напомнить коменданту о существовании ещё и сейфа на улице Ананасовой. Подключился Болек и вызвался помочь вскрыть его или, по крайней мере, проинструктировать тех, кто будет вскрывать. Вот прекрасно, они тут рассуждают, кофеёк попивают, а там, на Ананасовой, может, уже кто подобрался к заветному сейфу… Тревога заставила меня отодвинуть Зигмуся на дальний план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Ну а толку-то? — возразила я. — Все все знают, и все остаётся по-прежнему. Яцек возразил:
— Все знают в общих чертах, у отца же в руках были неопровержимые доказательства. И вы сами знаете, подкупить его было трудно.
— Знаю, продолжай.
— Бобак собирался сбежать из Польши, ждал лишь окончания операции «русские алмазы». И не только для того, чтобы получить свою долю, получить её он мог, например, и в одном из швейцарских банков, ему необходимо было присмотреть за тем, чтобы операция прошла без сучка и задоринки. Теперь мы уже знаем, речь шла о том, чтобы объегорить сообщников, эта задача была поручена Бертелю. Бертель придумал всю эту свистопляску с медведем, желая максимально запугать дело, а потом прикарманить сокровища и тоже смыться за границу. Потому что его разлюбили.
— Это нам известно, — перебила я. — Слышала, как Болек рассказывал. А за что разлюбили?
— За то, что он слишком много знал. Не щадил сил, можно сказать, вынюхивал, где только можно, как собака какая или… У кого нюх похлеще собачьего?
Такой неожиданный поворот застал нас с Болеком врасплох. Я так с ходу не могла придумать, кто из животных обладает тонким нюхом. И нерешительно предположила:
— Может, ихневмон?
— Ихневмон? То есть мангуста? А почему вы так считаете?
— Ну, потому что мангуста охотится на змей, а змеи запаха не имеют. Так мне кажется, я сама их не нюхала…
— Зато в террариумах воняет — будь здоров! Как же не пахнут?
— В террариумах воняет не змеями, а падалью.
Впрочем, я не настаиваю на мангусте, пусть будет собака.
Яцек решил остановиться на собаке, а я решила больше не поддерживать его отклонений в сторону, не то никогда не доберётся до сути.
— Ладно, пусть будет пёс. Значит, он вынюхивал, где только можно, я говорю о Бертеле, собирал компромат на сообщников, и в конце концов те стали его опасаться. Вежховицкий, похоже, разгадал мерзавца и, голову даю на отсечение, сам захотел воспользоваться его достижениями, хотя сейчас и отпирается. Точно, хотел сам присвоить товар, остальные были уверены — это дело рук Бертеля, ну и Бертеля бы убрали.
— Задумано неплохо…
Разговор этот происходил все ещё в машине Яцека. Мы сидели в ней перед домом майора, ожидая возвращения последнего. Болек поведал нам обо всем, что видел и чему стал свидетелем в Лесничувке, а потом поспешил наверх в свою комнату, потому что после его лесных перипетий гипс на ноге съехал в сторону и больно сдавливал ногу. Отчасти и рассказанное Болеком помогло Яцеку собрать воедино информацию об алмазной афёре и прийти к вышеприведённым выводам.
Глубоко вздохнув, Яцек навалился на рулевое колесо и сказал:
— Как видите, у меня есть все основания фактическим убийцей отца считать Бобака. Может, к лучшему, что мы немного припозднились и нам подвернулся Вежховицкий.
— Я за себя не могу поручиться, ведь представлялась просто уникальная возможность посчитаться с мерзавцем, и если бы кто-то вместо меня не шлёпнул убийцу отца, не поручусь, что я бы сам этого не сделал. Сейчас я немного остыл, но тогда…
Я совсем не собиралась осуждать Яцека и перевела разговор на другое.
— Интересно, а почему они выбрали Морскую Крыницу?
— Как это почему? Здесь удобней всего было провернуть инсценировку с медведями. Требовалось море, так? Вот они и выбрали тихий приморский городок. Сопот, сами понимаете, не подходит, Свиноустье и Мендзыздрое тоже в сезон переполнены. А Морская Крыница в самый раз. Правда, есть тут ещё парочка паршивых местечек вроде какого-нибудь Мрежино или Реваля, но там уже экскурсии на паруснике по морю вызвали бы нездоровый интерес местного населения, да и государственная граница под боком. Видимо, и отец все это взвесил, вычислил Крыницу, ну а остальное и вычислять не было необходимости, он знал точно. Приехал сюда Бертель, за ним потянулись остальные, этим и объясняется всеобщий съезд мафиози…
Майор приехал не один. В восемь вечера вся наша компания заговорщиков оказалась в сборе, а сверх того присутствовал и крыницкий комендант.
Бедняга целых три раза подчеркнул, что находится здесь частным образом, во внеслужебное время, просто забежал к знакомому на огонёк. А чего аж три раза повторять, мы и не сомневались. Сержант неуклонно обращался к нему «проще пана», как к обычному незнакомому лицу, старательно избегая титуловать его «пан комендант», а потом, когда дружеская пирушка была уж в разгаре, и вовсе перешёл на «пан Мариан». Освобождённый от гипса Болек с энтузиазмом занялся приготовлением кофе, выслушав сначала полный отчёт сержанта о том, что же ему удалось подслушать благодаря Болекову изобретению.
Благодаря этому отчёту я смогла наконец воссоздать полную картину случившегося и выяснить ещё оставшиеся неясности.
— Выходит, Вежховицкого затащили в Лесничувку гориллы Бобака, а вовсе не подручные Бертеля? — на всякий случай удостоверилась я. — И обработали, выколачивая признание, так как стали его подозревать. Но ведь, насколько мне известно, у Северина был и свой телохранитель? Он-то куда подевался?
— Помчался тоже в Лесничувку, правда, с некоторым опозданием. Увидел, что происходит, и давай Бог ноги.
«Вот он, третий номер Зигмуся», — подумала я.
— Когда Бобак раскусил планы Бертеля, он потерял самообладание, и это его погубило, — пояснил майор. — Хотя, возможно, ему и удалось бы взять себя в руки, если бы не драка у «Альбатроса». Вы утверждаете, пани Иоанна, что всему виной баба. Позвольте мне высказать своё мнение: все-таки главную заслугу следует приписать вашему кузену.
— Езус-Мария, неужели займусь? И тут он…
Упоминание о Зигмусе настолько испортило мне настроение, что я на время перестала встревать в общий разговор. А он был чрезвычайно поучителен! Крыницкий комендант поведал о том, как конфисковал алмазы, обнаруженные в багажнике автомашины Бертеля. Яцек счёл своим долгом напомнить коменданту о существовании ещё и сейфа на улице Ананасовой. Подключился Болек и вызвался помочь вскрыть его или, по крайней мере, проинструктировать тех, кто будет вскрывать. Вот прекрасно, они тут рассуждают, кофеёк попивают, а там, на Ананасовой, может, уже кто подобрался к заветному сейфу… Тревога заставила меня отодвинуть Зигмуся на дальний план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84