Он пронзительно завизжал, и эта неведомая тяжесть внезапно исчезла, оставив на память лишь острую боль поперек плеча. Миновали долгие минуты полной неизвестности, пока он шарил вокруг себя в поисках лампы, пока его окутывал абсолютный мрак и только его воображение оживляло мрачный интерьер, населяя его дьяволами с острыми когтями. Но свет найденной наконец лампы не высветил ничего, кроме единственного дьявола, да и то - мгновениями позже, когда лампа хорошенько накалилась. Рыжая кошка настороженными желтыми глазами рассматривала его, улегшись на полу, прямо под койкой.
Морис и в лучшие-то времена не любил кошек, да и те, правду сказать, особого интереса к нему не проявляли. Но, возможно, теперь, когда настали худшие из всех времен (впрочем, лишь для этих, застрявших наверху), ему придется научиться уживаться с этими тварями.
- Ну что ж, вонючка, - успокаивающе, хотя и без особого энтузиазма, сказал он, - бояться нечего. Слышишь, старик? Или старуха? Ну, кем бы ты ни было.
Спустя несколько дней он обнаружил, что это была “старуха”. А тогда кошка даже не пошевелилась. Ей явно не нравились ни грохот снаружи, ни тряска здесь, в помещении. Не нравился ей и запах этого человека. Кошка предостерегающе зашипела, и свесившаяся к ней голова человека мгновенно убралась. Только запах еды спустя несколько часов выманил животное из укрытия.
- Да, это уж вполне типично, - сказал ей Морис укоризненным тоном. - Кошки и собаки всегда тут как тут, едва учуют еду.
Кошка, уже три дня томившаяся в этом подземном склепе без пищи и воды и даже без единой мышки на закуску, вынуждена была согласиться. Тем не менее она продолжала держаться на безопасном расстоянии от человека. А Морис, поглощенный этим приключением больше, чем происходившим наверху, швырнул в сторону кошки приличный кусок тушенки. Та испуганно отпрянула назад и только потом с жадным урчаньем набросилась на еду. Морис покачал головой и презрительно усмехнулся.
- Так, выходит, желудок-то у тебя оказался посильнее страха, а? Вот и Филлис была такой же. Правда, там речь шла о деньжатах, - рассказывал он жадно жрущей и совершенно безразличной к его словам кошке о своей бывшей жене. Она бросила его еще пятнадцать лет назад после полутора лет замужества. - Как только денежки выветривались, она тут же начинала жужжать над ухом. Как муха над дерьмом. Не могла, понимаешь ли, вынести, когда наши сундучки пустели. Вытягивала из меня всякий раз последний пенни, сука рваная! Теперь, голубушка, получила по заслугам, как и все остальные.
Но смех его, сопровождавший эти слова, прозвучал натянуто: Морис все еще не знал, насколько надежно защищен он сам. Он вывалил кусок мяса в кастрюлю, стоявшую на газовой горелке.
- А остальное доедим попозже, - сказал он, не уверенный, говорит ли он это кошке или себе.
Потом он вскрыл небольшую банку фасоли и смешал фасоль с мясом.
- Забавно, какой голод может нагнать эта катастрофа. - Смех у Мориса был все еще нервным, и кошка насмешливо взглянула на него. - Ладно, думаю, тебя пора подкормить. Вышвырнуть-то я тебя не смогу. Это уж точно.
Морис ухмыльнулся, довольный, что любовь к черному юмору у него сохранилась. Может, она и помогла ему так здорово перенести это истребление рода человеческого?
- Так, давай поглядим, не найдется ли здесь для тебя какая-нибудь личная посуда. И конечно, что-нибудь этакое для твоих прочих делишек. С этим-то я управлюсь легко, если, разумеется, ты будешь делать это в одно и то же место. Слушай, я тебя нигде не мог видеть раньше? Кажется, ты жила у той дамы-негритянки, двумя дверями дальше. Что ж, теперь-то ей больше не придется тебя разыскивать. А здесь у нас внизу уютненько. Ты не находишь? Может быть, мне называть тебя просто Мог, а? Похоже, что нам тут придется потерпеть друг друга какое-то время...
Вот так Морис Дж. Келп и Мог объединились и принялись пережидать катастрофу.
К концу первой недели животное прекратило свои неугомонные блуждания в поисках пищи. К концу второй недели Морис стал, можно сказать, любить ее. К концу третьей недели напряжение, однако, начало сказываться. Мог, совсем как когда-то Филлис, сочла, что Морис несколько покладист для совместной жизни. Может быть, дело было в его примитивных, но довольно едких остротах. Может, в его постоянном ворчании. В конце концов, это могло быть и его несвежее дыхание. Словом, в чем бы ни была причина, кошка стала проводить почти все время подальше от Мориса, просто пристально уставившись на него и, за редчайшим исключением, избегая его плотных объятий. Вскоре Мориса начал возмущать этот бойкот. Он никак не мог взять в толк, почему кошка ведет себя столь неблагодарно. Ведь он же кормил ее, дал ей приют! Спас ей жизнь, наконец! Она мародерствовала в его убежище, как какая-то взятая в плен тварь заползала под койку и глядела оттуда на него зловещими, недоверчивыми глазами, как будто... как будто... ну да, как будто сходила с ума! Этот взгляд был ему немного знаком. В каком-то смысле он напоминал, как... как Филлис порой таращилась на него. Кроме того, кошка стала еще и подлым воришкой. Не раз и не два Морис просыпался глубокой ночью от кошачьего блуждания среди запасов съестного: Мог вгрызалась в пакеты с сухими продуктами, сдирала когтями тонкие пластмассовые крышечки с полупустых консервных банок. В последний раз все это Мориса наконец достало, он по-настоящему вышел из себя. Он пнул кошку ногой и немедленно получил в ответ Царапину в четыре дорожки вдоль всей голени. Если бы у Мориса в тот момент было другое настроение, он, может, даже восхитился бы, как ловко и проворно Мог увертывалась от снарядов, выпущенных в нее: кастрюля, банка фруктовых консервов, а под конец - даже портативный самосмывающийся унитаз!
После этого случая кошка перестала быть такой, как прежде. Она пряталась по углам, огрызаясь и шипя на него, блуждала среди скудной обстановки убежища, затаивалась под койкой и никогда, черт подери, не пользовалась пластиковым поддоном, которым Морис ее так заботливо снабдил. Можно подумать, что кто-то собирался поймать ее в том или ином углу и забить до смерти! Или еще что похуже. Вскоре после этого, когда Морис спал, Мог перешла к наступательным действиям. В отличие от первого раза, когда Морис проснулся от того, что кошка просто уселась у него на груди, теперь с него слетел сон, потому что в его лицо впились острые когти. Брызгая слюной, кошка устрашающе шипела. Морис с хриплым криком отшвырнул от себя явно взбесившееся животное, но Мог тут же возобновила атаку. Ее спина выгнулась дугой и ощетинилась жесткой шерстью. На этот раз коготь прошелся по лицу в опасной близости от глаза Мориса. Попутно Мог успела куснуть еще и мочку уха, прежде чем Морис сумел сбросить ее с себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128