– Ничего, – раздраженно сказал он. – Ни хрена не видно.
– Поехали, Кен. Здесь так холодно, разве ты не чувствуешь?
Да, пожалуй. Но это был не просто холод осенней ночи. Этот озноб пробирал его до самых костей. И вот тут он услышал нечто.
Это было похоже на шепот или шелест голых ветвей в кустах живой изгороди, однако он почему-то чувствовал, что природа здесь ни при чем. В этом звуке было что-то человеческое; и все же это не был шепот человека. Они снова услышали его – тихий, безжизненный шепот.
Одри схватила его за руку, не в силах отвести взгляда от ветрового стекла.
– Давай уедем, Кен. Уедем сейчас же! – Ее голос срывался, а тело била легкая дрожь.
– Наверное, кто-то дурью мается, – неуверенно ответил он, потянувшись однако к ключу зажигания. У него упало сердце, когда он услышал, как мотор зафыркал, потом взревел и умолк. Кен почувствовал, как Одри в тревоге повернулась в его сторону, но старался не смотреть на нее, опасаясь, как бы глаза не выдали охватившего его беспокойства. Он опять включил зажигание. Похоже, что на этот раз двигатель все же заведется, но он опять зачихал, а потом вовсе взвыл и затих. После третьей попытки стало ясно, что прежде чем пробовать еще раз, надо дать немного передохнуть подсевшему аккумулятору. Они сидели, не шелохнувшись, в полной тишине, напряженно вслушиваясь, стараясь уловить малейший звук и молясь про себя, чтобы это не повторилось. Но оно повторилось. Тихий, шелестящий шепот. Близко. Совсем рядом и, похоже, с той стороны, где сидела девушка.
Кен посмотрел мимо нее в запотевшее боковое окно; от тепла их тел стекла покрылись тонким непрозрачным слоем влаги. Но ему показалось, что прямо за окном маячит какая-то бесформенная белесая тень. Она как будто постепенно росла, словно пятно, появляющееся при дыхании на холодном стекле. Края ее были размыты, и вся она была колышущимся серым овалом, который неумолимо приближался. Он открыл рот, но не смог произнести ни слова. Все его тело оцепенело. Волосы на голове поднялись дыбом. Тень за окном перестала расти, но он знал, она рядом, прямо за стеклом, всего в нескольких дюймах от повернутой к нему головы Одри. Девушка вдруг поняла, что он смотрит не на нее, а на что-то, находящееся за ее левым плечом, и у нее сжалось сердце, когда она увидела его искаженное страхом лицо.
Она с трудом отвела взгляд от его лица и медленно, как марионетка, вся сжавшись от страха, обернулась к окну. Механически, одним движением руки вытерла запотевшее стекло и тут же в ужасе закричала. Этот вопль, поднявшийся из самых глубин ее существа, заполнил собой салон маленькой машины и забился у парня в ушах.
Через стекло на нее в упор смотрели два огромных черных глаза. И взгляд этих глаз был таким пронзительным, что она просто не в силах была от них оторваться: казалось, они прожигают ее насквозь, проникают в ее сознание, что-то ищут в душе. Она с ужасом поняла, все ее чувства кричали об этом, то, что находилось там, снаружи, не было человеком. И вообще не было живым существом. Даже почти теряя рассудок от страха, она уже знала, что это такое. Большие невидящие глаза, маленькое белое личико, тонкие улыбающиеся губы, странное пятно на щеке – это же лицо куклы! Но глаза, глаза были живые, их взгляд пронизывал ее насквозь. Она снова услышала шепот, эхом отозвавшийся у нее в мозгу, но слов не понимала, они были бессмысленными.
Ее крик вывел Кена из оцепенения. Охваченный паникой, он потянулся к ключу зажигания, повернул его, до отказа выжал педаль газа. И тут машина начала раскачиваться, сначала слегка, а затем все сильнее и сильнее. Его нога соскочила с педали и мотор, взвыв напоследок, умолк как раз в тот момент, когда уже почти готов был завестись. Кена резко отбросило к середине салона, когда машина с его стороны внезапно приподнялась, так что колеса полностью оторвались от земли. Одри прижало к окну и теперь лишь стекло отделяло ее от этих ужасных черных глаз. Но сейчас они были полны сострадания и безысходного отчаяния. И угрозы.
В следующее мгновение ее отбросило в другую сторону, когда машина подскочила с ее стороны, и, она, истерически рыдая, вцепилась в Кена. Раскачивание еще больше усилилось, а затем машину начало трясти. Казалось, она качалась и дрожала, одержимая безумным экстазом.
– Что происходит, что это такое! – пронзительно взвизгнула девушка, но Кен не мог ответить на этот вопрос, даже если бы ее слова и дошли до скованного ужасом сознания. Внезапно машина с грохотом рухнула на землю, при этом ее так тряхнуло, что, казалось, она тут же развалится на куски, и потом наступила тишина, нарушаемая лишь душераздирающими рыданиями обезумевшей девушки. Повинуясь инстинкту, Кен оторвал ее от себя и потянулся к дверной ручке. Нажав на нее, он с силой толкнул дверь плечом и вывалился на жесткие ветки голых кустов живой изгороди. Острые сучья вонзились в его тело, но он, не обращая внимания на боль, стал продираться сквозь узкую щель между машиной и изгородью. Ветви вцепились в его одежду, а ему, охваченному ужасом, казалось, что это руки, которые стараются затащить его назад. Он завопил и еще яростнее стал продираться вперед вдоль узкого прохода, пока наконец не выбрался на свободу.
Не оглядываясь, – он не желал ничего видеть, – Кен бросился бежать вдоль темной улочки, не сознавая и не ощущая ничего, кроме объявшего его слепого страха. Лишь в самой глубине его сознания запечатлелись жалобные вопли оставленной им девушки, умолявшей его вернуться назад и не бросать ее одну.
Спотыкаясь и падая в темноте, он бежал прочь от своей крошки «Мини». Прочь от того зла, которое было там, позади.
Глава 3
Келлер глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым тонкой, непрерывной струйкой. Он сидел в полной темноте, устало откинувшись в единственном стоявшем в комнате кресле и уставившись в потолок невидящим взглядом.
В этот вечер он вернулся в свою лондонскую квартиру раньше обычного. Его мысли все время возвращались к тому, что он услышал от Тьюсона. Скинув пальто и ослабив узел галстука, налил себе порцию чистого «Глендфидиха». Он редко пил помногу – полеты и выпивка плохо сочетались друг с другом – однако, в последнее время он оценил способность алкоголя снимать нервное напряжение. Опустившись в кресло и поставив бутылку на подлокотник, он расстегнул манжеты и закатал рукава рубашки, а затем уже закурил сигарету. И так, в состоянии глубокого раздумья он пребывал уже более двух часов.
Бомба! Возможно ли это? Существующие сегодня правила контроля достаточно жестки; багаж и ручная кладь тщательно просвечиваются, а каждый пассажир перед самой посадкой проходит быстрый, профессионально выполненный досмотр. И тем не менее время от времени это все же случается;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72