– О! Помоги мне, мой муж Сети! Помоги мне, мой муж Сети! Потом она тоже исчезла.
– Запрягайте лошадей! – крикнул Сети глухим голосом.
XVIII. Коронация Мерапи
Как ни мчались наши кони, но слух, а точнее – истина, которую несли ушедшие раньше нас, летела быстрее. О! Это путешествие казалось сном, ниспосланным злыми богами. День и ночь неслись мы, и в каждом городе навстречу нам выбегали женщины, крича:
– Это верно, о путники, это верно, что фараон и его войско погибли в море?
И старый Бакенхонсу отвечал им:
– Верно, что тот, кто был фараоном, и его войско погибли в море. Но фараон жив – вот он! – И он указывал на принца, который не обращал ни на кого внимания и повторял только одно слово: – Вперед! Вперед!
И снова мы мчались вперед, в то время как стоны и плач замирали далеко позади.
Солнце садилось, когда мы наконец приблизились к Мемфису. Принц повернулся ко мне и прервал молчание.
– До сих пор я не смел спросить, – сказал он, – но скажи мне, Ана. В темноте, когда большая волна упала и ужасные образы пронеслись мимо, тебе не показалось, что перед нами стоит женщина, и не послышалось, что она что-то говорит.
– Все так и было, принц.
– Кто была эта женщина, и что она говорила?
– Это была та, что родила тебе сына, о принц, которого уже нет, и она говорила: «О! Помоги мне, мой муж Сети! Помоги мне, мой муж Сети!»
Его лицо, даже под слоем покрывавшей его пыли, стало пепельного цвета, и он застонал.
– Двое любящих ее видели и двое любящих ее слышали, – сказал он. – Сомнений нет, Ана, она погибла.
– Молю богов…
– Не моли, ибо боги Кемета тоже погибли – пали от руки бога Израиля. Ана, кто ее убил?
Неплохой рисовальщик, я изобразил пальцем на толстом слое песка и пыли, покрывавшем борт колесницы, брови человека и под ними два глубоких глаза… Позолота, отражая солнце, выглядела, как блеск в глазах.
Принц кивнул и сказал:
– Теперь мы узнаем, могут ли великие маги, вроде Ки, умереть, как другие люди. Чтобы узнать это, я готов даже, если необходимо, надеть корону фараона.
У ворот Мемфиса мы остановились. Они были заперты, но слышно было, что за ними большой город шумит и волнуется.
– Открывай! – крикнул Сети стражнику.
– Кто приказывает мне открывать? – отозвался начальник стражи, всматриваясь в наши лица, ибо солнце стояло низко у нас за спиной.
– Фараон приказывает тебе открыть!
– Фараон! – сказал начальник стражи. – Мы получили точные сведения, что фараон и его армия утонули в результате колдовства.
– Глупец! – вскричал принц. – Фараон никогда не умирает.
Фараон Аменмес отошел к Осирису, но славный бог Сети Мернептах,
фараон Египта, велит тебе открыть ворота.
Тогда бронзовые ворота отворились, и те, кто охраняли их, простерлись в пыли.
– Скажи, – обратился я к начальнику стражи, – что значат эти крики?
– Господин, – ответил он, – я точно не знаю, но говорят, что на площади перед храмом сжигают на костре колдунью, которая навлекла на Кемет все эти бедствия и своими чарами погубила фараона Аменмеса и его армию.
– По чьему приказу? – крикнул я, но возница стегнул лошадей, и мы не услышали ответа.
Мы промчались по широкой улице на большую площадь, заполненную десятками тысяч людей. Мы погнали лошадей прямо на них.
– Дорогу фараону! Дорогу могучему славному богу, Сети Мернептаху, Царю Верхних и Нижних Земель! – закричали сопровождавшие Сети воины.
Толпа обернулась, и все увидели высокую фигуру принца все в той же парадной одежде, в которой он стоял перед Аменмесом в его шатре близ моря.
– Фараон! Фараон! Слава фараону! – закричали люди, падая ниц, и этот крик пронесся по Мемфису подобно ветру.
Мы пробились к центру площади. Там, перед большими воротами храма пылал огромный костер из высоко сложенных дров. Перед ним мелькали фигуры, и в одной из них я узнал Ки, облаченного в одежду мага. Двойная цепь солдат окружала костер, сдерживая напор толпы, которая неистовствовала, будто охваченная безумием, крича и потрясая кулаками. Группа жрецов разделилась, и я увидел стоящих рядом мужчину и женщину. Одежда на женщине была порвана, волосы растрепались; видно было, что с ней обошлись грубо. В этот момент силы ее покинули и она упала на колени, подняв лицо. Это было лицо Мерапи, Луны Израиля.
Значит, она не погибла!.. Человек, стоящий рядом, нагнулся, чтобы поднять ее, но пущенный ему в спину камень заставил его с проклятием выпрямиться. Я сразу узнал этот голос, хотя широкий плащ скрывал облик этого человека.
Это был голос Лейбэна, израильтянина, обрученного с Мерапи и пытавшегося убить нас в стране Гошен. «Что он здесь делает?» – подумал я.
Ки заговорил:
– Слыхали, как зашипела эта еврейская кошка? – сказал он. – Ну что ж, дело рассмотрено, приговор вынесен. Я думаю, первым пойдет в огонь соучастник, а потом колдунья. Теперь следите за ним – он, может статься, оборотень.
Все это Ки произнес, приятно улыбаясь, – даже когда подал знак черным рабам храма, ожидавшим поблизости. Они бросились вперед, и я увидел, как вспыхнуло отражение пламени на их медных браслетах, когда они схватили Лейбэна. Он яростно сопротивлялся, крича:
– Где ваши армии, египтяне, где ваш собака-фараон? Ступайте выуживать их из Красного моря! Прощай, Луна Израиля! Хорошо же увенчал тебя твой царственный любовник, о неверная…
Больше он ничего не успел сказать, ибо в этот момент рабы швырнули его головой вперед в самую середину костра, который на миг потемнел и вновь вспыхнул ярким пламенем.
И тогда Мерапи с трудом поднялась и воскликнула – теми же словами, которые принц и я услышали, когда ее образ явился нам у далекого Красного моря: «О! Помоги мне, мой муж Сети! Помоги мне, мой муж Сети!» Да, это были те же самые слова, которые – по крайней мере, нам так показалось – поразили наш слух за много дней до того, как они сорвались с ее уст.
Продвижение наших колесниц фут за футом сквозь толпу заняло не больше времени, чем нужно, чтобы досчитать до ста, и едва замерло эхо ее зова, как мы были уже рядом и спрыгнули наземь.
– Колдунья зовет того, кто сегодня ужинает за столом Осириса вместе с фараоном и его войском, – издевательски усмехнулся Ки. – Пусть пойдет да поищет его там, если позволят боги, – и он снова подал знак черным рабам.
Но Мерапи уже увидела – или почувствовала, что Сети рядом, и кинулась ему на грудь. У всех на глазах он поцеловал ее в лоб, потом велел мне поддержать ее и повернулся лицом к толпе.
– На колени! На колени! На колени! – раздался громкий голос Бакенхонсу. – Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон! – И воины эскорта повторили его слова.
И толпа вдруг поняла. Все упали на колени, и со всех сторон грянуло древнее приветствие. Сети поднял руку и благословил их. В этот момент я заметил, что Ки скользнул в темноту, и шепнул несколько слов стражникам, которые тут же бросились ему вслед и привели его обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68