12 августа 1879 года, Лондон. Оно было написано сэром Шепстоном и направлено в ведомство по делам колоний. В нем, в частности, указывается на тот факт, что м-р Преториус ни разу не присутствовал ни на одном из заседаний исполнительного совета; каким же образом тогда он мог слышать вообще чьи-либо угрозы? Далее сэр Шепстон подчеркивает, что угрозы с его стороны явились бы непростительной ошибкой, «умышленным провалом всей миссии», поскольку буры были настолько уверены в своей доблести и отваге, что убедить их в опасности, исходящей со стороны туземных племен, не представлялось возможным, кроме того, считает сэр Теофил, «подобная игра с огнем, огнем бушующих страстей возбужденной толпы дикарей, каковыми являются зулусы, совершенно не для меня, если учесть к тому же мой 42-летний опыт общения с ними».
И тем не менее, несмотря на собранные доказательства, в этот донос продолжают верить, правда только те, кому это выгодно.
Такова, вкратце, суть обвинений, предъявляемых теми, кто осуждал аннексию и выступал против должностного лица, ответственного за ее претворение в жизнь, и нужно сказать, что не было никогда более безответственных и необоснованных обвинений, чем эти. В самом деле, к каким только средствам ни прибегали эти господа, неважно в интересах ли партии или из каких-либо личных злобных побуждений, с тем чтобы дискредитировать аннексию и все, что с ней было связано. Вот перед вами наглядный пример. Один из авторов (мисс Коленсо, «История зулусской войны», стр. 134) в своей работе доходит до такого абсурда, что выдает отрывок из речи президента Бюргерса за речь сэра Шепстона и затем обвиняет его в крайней неосведомленности о положении дел в стране. Несомненно, это выходит за рамки любой справедливой критики.
Прежде чем перейти непосредственно к рассказу о том, как проходила аннексия, мне бы хотелось заострить внимание читателя на одном важном моменте. В Англии о смене правительства всегда говорили так, как будто это касалось только сорокатысячного белокожего населения страны, но почему-то постоянно забывали, что на той же самой земле проживает около миллиона истинных ее владельцев, отличающихся от других рас, к своему несчастью, темным цветом кожи, а потому обреченных терпеть пренебрежительное отношение к себе – даже со стороны самого филантропичного правительства в мире. Похоже, что тем, кто поднял столько шума в защиту сорока тысяч буров, и в голову не пришло задаться вопросом, а что же все-таки думает по этому поводу миллионное население туземцев. Если бы им предоставили право голоса, то решение об аннексии тогда действительно было бы принято большинством голосов. Правда, Секукуни, подстрекаемый бурами, впоследствии продолжил с нами войну, но, за исключением этого вождя, все остальные туземцы Трансвааля с радостью приветствовали наступление «эры» британского правления, да и он сам в то время тоже был этому рад. В этот период трансваальские туземцы жили, как они и предполагали, в относительном мире и спокойствии, чего никогда не бывало с тех пор, как нога белого человека вступила на эту землю. Они без принуждения платили налоги, между ними не было вооруженных столкновений; но с того самого момента, как мы покинули страну, до нас стали доходить слухи, говорящие об обратном. Именно этот миллион мужчин, женщин и детей, которые, несмотря на черный цвет кожи, живут, чувствуют и думают так же, как и мы, пострадал больше всех в результате «цирковых фокусов» м-ра Гладстона, способного превращать сюзеренное государство в государство суверенное так же легко и просто, как фокусник, приподнимающий шляпу, под которой до этого ничего не было, показывает публике появившихся там морских свинок. Мы обманули и предали тех, кого брали под свою защиту «навсегда» (так им было обещано) и кого теперь отдаем обратно в руки старых врагов, отплатив им таким вот образом за преданность и верность англичанам; это самое грязное пятно во всем этом грязном деле, которое теперь не отмыть, и они смотрят на нас, не скрывая своих чувств, как на «трусов и предателей».
Похоже, что в Трансваале во все времена не очень-то считались с мнениями и запросами туземцев; на протяжении всей жизни с ними обращались как с крепостными, при необходимости могли продать новому хозяину. Правда, правительство под давлением общества по защите туземцев предприняло жалкую попытку по случаю капитуляции добиться независимости для некоторых туземных племен; однако вскоре после того, как бурские лидеры заявили о том, что не потерпят ничего подобного и что в противном случае они снова займут Лейнгс Нэк, правительство тотчас же отказалось от своей попытки, принеся многочисленные извинения за нанесенную обиду. Но самое ужасное, Что подобное обхождение с нашими туземными подданными и союзниками в конечном итоге непременно отразится на будущих ни в чем не провинившихся правительствах страны.
Вскоре после назначения объединенной комиссии, о которой упоминалось в начале главы, президент Бюргерс, будучи в курсе всех планов чрезвычайного комиссара на случай, если не удастся осуществить проведение радикальных реформ, которые бы удовлетворили английское правительство, решил, что наступил самый подходящий Момент для созыва фолксраада. Тем временем было объявлено, что «мятежник» Секукуни запросил мира и подписал договор, где признавал себя подданным республики. Мне придется ниже остановиться на этом договоре подробнее, а пока я только подчеркну, что этот документ был первым на повестке дня парламента и после обсуждения он был ратифицирован. Вторым рассматривался вопрос о конфедерации, изложенный в законопроекте лорда Карнарвона. По этому вопросу с очень яркой и эмоциональной речью выступил президент, который просил присутствующих обратить внимание на всю серьезность положения, в котором находится республика, и встретить трудности, как подобает мужчинам.
Этот вопрос передали на рассмотрение комиссии, но в связи с тем, что прозвучало выступление, в котором приводились контраргументы, к нему больше не возвращались.
Вполне возможно, что страх сыграл определенную роль при ускоренном рассмотрении этого весьма важного вопроса, если учесть, что, пока велись прения, огромная толпа буров, вооруженная хлыстами из тюленьей кожи и наводящая своим видом ужас на окружающих, следила через окна Фолксраад-холла за каждым движением своих депутатов. Так на практике было продемонстрировано действие системы м-ра Чемберлена.
Спустя несколько дней после того как был отклонен законопроект о конфедерации, президент Бюргерс, часто ссылавшийся на безнадежное положение республики и заявлявший о необходимости радикальных реформ или, в противном случае, о передаче власти англичанам, представил на рассмотрение фолксраада проект новой конституции, весьма примечательной по своей сути, и поставил перед членами собрания условие – либо они ее принимают, либо теряют свою независимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65