Нетрудно себе представить, что в первые месяцы 1877 года, после прибытия в Преторию чрезвычайного комиссара, внутри всевозможных политических течений и партий плелись многочисленные интриги и заговоры, а накал политических страстей в стране достиг предела. Никто толком не знал, как далеко пойдет в осуществлении своих планов сэр Шепстон, все боялись его чрезвычайных полномочий и желания усидеть сразу на двух стульях. Члены фолксраада и другие видные политические деятели страны, которые днем, не стесняясь в выражениях, поносили чрезвычайного комиссара и даже предлагали прикончить его вместе со своими коллегами в знак предостережения английскому правительству, вечером под покровом темноты тайно прибывали в его резиденцию и во время коротких бесед с ним выражали искреннюю надежду на то, что его планы по осуществлению аннексии страны в ближайшее время реализуются.
В Претории большую роль в реализации планов миссии сыграли женщины, поскольку почти все они единодушно выступали за смену правительства, а под их влиянием и мужская часть населения очень скоро стала придерживаться той же точки зрения. Мудрец сказал однажды, что в тех случаях, когда требуются большие усилия, чтобы добиться единения и доброй воли всего народа, в первую очередь следует убедить в этом женщин; если это удастся, о мужчинах можно не беспокоиться.
Несмотря на то, что страну захлестнула волна политических интриг, в лагере чрезвычайного комиссара ничего подобного не происходило. У него и в мыслях не было организовывать заговоры против трансваальцев; напротив, это они всячески пытались сговориться против него. В течение нескольких месяцев он сидел тихо и спокойно наблюдал за тем, как бушуют страсти противоборствующих сторон. Такую тактику впоследствии зулусы назвали «сидячей войной». Когда кто-либо навещал его, он очень радушно принимал гостей и в беседе с ними говорил о критическом положении в стране и о возможностях выхода из тупика. Вот, пожалуй, и все, чем он занимался, хотя постоянно был в курсе всех событий, а также знал о всех передвижениях туземцев как внутри страны, так и за ее пределами. Он не тратил денег на подкупы, в чем его так часто обвиняли, хотя невозможно себе представить более подходящую для этого ситуацию, если не считать, конечно, подкупом его обещания о назначении пенсии президенту Бюргерсу, который израсходовал все свои личные сбережения на нужды государства и мог оказаться на грани нищеты. Заявление о том, что аннексия проводилась якобы под угрозой возможного вторжения со стороны зулусов в случае, если бы правительство ответило отказом сэру Шепстону и он впустил бы зулусов в страну, также является злобной и гнусной выдумкой, но об этом я расскажу немного ниже и более подробно.
Неправы и те, кто считает, что аннексия являлась заранее продуманным мероприятием и что сэр Т. Шепстон прибыл в Трансвааль с твердым намерением аннексировать страну без учета внутренней обстановки, а просто с целью расширения английского влияния и (совсем уж нелепое предположение) для выгоды Наталя. У него не было твердо определенного мнения относительно того, стоит или нет использовать всю полноту власти, предоставленной ему в соответствии с занимаемым положением; напротив, он изо всех сил старался найти возможные внутренние резервы в самой республике, посредством которых удалось бы избежать аннексии – об этом в полной мере свидетельствуют многочисленные письма и послания, написанные его рукой. Так, в письме президенту Бюргерсу от 9 апреля 1877 года он пишет: «Я не раз уверял вашу честь, что если бы у меня был план, который смог бы гарантировать независимость государства за счет использования его собственных внутренних ресурсов, я во что бы то ни стало поделился бы этим планом с вами».
Эта мысль еще раз совершенно случайно находит свое подтверждение в отрывке из предсмертного заявления м-ра Бюргерса, где он пишет: «Затем мы уединились с Шепстоном у меня дома и повели беседу о целях его миссии. С поразившей меня откровенностью он прямо заявил, что аннексирует страну, имея для этого достаточно основания, только в том случае, если не пройдут изменения, которые бы удовлетворили его правительство. Тогда я предложил свой проект новой конституции по американскому образцу и план создания отряда конной полиции из двухсот человек. Он обещал дать мне время на созыв фолксраада, а также обещал отказаться от своих замыслов в том случае, если фолксраад одобрит мои предложения, а страна будет готова их принять и претворить в жизнь». Далее он пишет: «Справедливости ради должен заметить, что я бы никогда не усомнился в преданности и честности любого члена моего правительства, если бы он поступил так же, как поступил Шепстон».
В Англии тогда бытовало мнение (кстати, оно до сих пор является поводом для всевозможных дискуссий), что чрезвычайный комиссар представил дело таким образом, будто бы большинство жителей республики выступало за аннексию, и на этом основании была дана санкция аннексировать страну. Подобное заявление свидетельствует о полной неосведомленности англичан относительно положения дел в Южной Африке, неосведомленности, которая в данном случае тщательно охранялась правительством м-ра Гладстона, решившим в партийных интересах и с целью упрочения своих собственных позиций пойти на то, чтобы признать виновность сэра Шепстона и ряда других должностных лиц в даче ложной информации. К несчастью, правительство и его сторонники больше всего пекутся о себе и зачастую готовы выдавать ложь за истину. Если бы они потрудились взглянуть на письма сэра Шепстона, то наверняка бы увидели, что основанием для аннексии Трансвааля являлось не желание большей части его населения войти в состав империи, а ситуация в стране, которая сползала к анархии и хаосу, являлась банкротом и была на грани опустошения туземными племенами. Далее, они бы увидели, что сэр Шепстон никогда не представлял дело так, будто бы большинство буров выступали за аннексию. Действительно, он говорил, что большинство мыслящих людей не видели иного выхода из тупика; но скажите, пожалуйста, какая часть бурского населения может быть отнесена к «мыслящим людям»?
В пятнадцатом параграфе своего послания лорду Карнарвону от 6 марта 1877 года он подчеркивает, что петиции, которые подписали две с половиной тысячи представителей каждой общественной прослойки, из общего числа взрослого мужского населения, составляющего восемь тысяч человек, были переданы правительству республики на рассмотрение, и в них говорилось о бедах и трудностях, подстерегающих их на каждом шагу и выражалась просьба «оказать содействие в их устранении». Он также указал на совершенно достоверный факт, что петиций было бы гораздо больше, если бы на граждан не оказывали давления, и что во всех городах и поселках люди требовали перемен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
В Претории большую роль в реализации планов миссии сыграли женщины, поскольку почти все они единодушно выступали за смену правительства, а под их влиянием и мужская часть населения очень скоро стала придерживаться той же точки зрения. Мудрец сказал однажды, что в тех случаях, когда требуются большие усилия, чтобы добиться единения и доброй воли всего народа, в первую очередь следует убедить в этом женщин; если это удастся, о мужчинах можно не беспокоиться.
Несмотря на то, что страну захлестнула волна политических интриг, в лагере чрезвычайного комиссара ничего подобного не происходило. У него и в мыслях не было организовывать заговоры против трансваальцев; напротив, это они всячески пытались сговориться против него. В течение нескольких месяцев он сидел тихо и спокойно наблюдал за тем, как бушуют страсти противоборствующих сторон. Такую тактику впоследствии зулусы назвали «сидячей войной». Когда кто-либо навещал его, он очень радушно принимал гостей и в беседе с ними говорил о критическом положении в стране и о возможностях выхода из тупика. Вот, пожалуй, и все, чем он занимался, хотя постоянно был в курсе всех событий, а также знал о всех передвижениях туземцев как внутри страны, так и за ее пределами. Он не тратил денег на подкупы, в чем его так часто обвиняли, хотя невозможно себе представить более подходящую для этого ситуацию, если не считать, конечно, подкупом его обещания о назначении пенсии президенту Бюргерсу, который израсходовал все свои личные сбережения на нужды государства и мог оказаться на грани нищеты. Заявление о том, что аннексия проводилась якобы под угрозой возможного вторжения со стороны зулусов в случае, если бы правительство ответило отказом сэру Шепстону и он впустил бы зулусов в страну, также является злобной и гнусной выдумкой, но об этом я расскажу немного ниже и более подробно.
Неправы и те, кто считает, что аннексия являлась заранее продуманным мероприятием и что сэр Т. Шепстон прибыл в Трансвааль с твердым намерением аннексировать страну без учета внутренней обстановки, а просто с целью расширения английского влияния и (совсем уж нелепое предположение) для выгоды Наталя. У него не было твердо определенного мнения относительно того, стоит или нет использовать всю полноту власти, предоставленной ему в соответствии с занимаемым положением; напротив, он изо всех сил старался найти возможные внутренние резервы в самой республике, посредством которых удалось бы избежать аннексии – об этом в полной мере свидетельствуют многочисленные письма и послания, написанные его рукой. Так, в письме президенту Бюргерсу от 9 апреля 1877 года он пишет: «Я не раз уверял вашу честь, что если бы у меня был план, который смог бы гарантировать независимость государства за счет использования его собственных внутренних ресурсов, я во что бы то ни стало поделился бы этим планом с вами».
Эта мысль еще раз совершенно случайно находит свое подтверждение в отрывке из предсмертного заявления м-ра Бюргерса, где он пишет: «Затем мы уединились с Шепстоном у меня дома и повели беседу о целях его миссии. С поразившей меня откровенностью он прямо заявил, что аннексирует страну, имея для этого достаточно основания, только в том случае, если не пройдут изменения, которые бы удовлетворили его правительство. Тогда я предложил свой проект новой конституции по американскому образцу и план создания отряда конной полиции из двухсот человек. Он обещал дать мне время на созыв фолксраада, а также обещал отказаться от своих замыслов в том случае, если фолксраад одобрит мои предложения, а страна будет готова их принять и претворить в жизнь». Далее он пишет: «Справедливости ради должен заметить, что я бы никогда не усомнился в преданности и честности любого члена моего правительства, если бы он поступил так же, как поступил Шепстон».
В Англии тогда бытовало мнение (кстати, оно до сих пор является поводом для всевозможных дискуссий), что чрезвычайный комиссар представил дело таким образом, будто бы большинство жителей республики выступало за аннексию, и на этом основании была дана санкция аннексировать страну. Подобное заявление свидетельствует о полной неосведомленности англичан относительно положения дел в Южной Африке, неосведомленности, которая в данном случае тщательно охранялась правительством м-ра Гладстона, решившим в партийных интересах и с целью упрочения своих собственных позиций пойти на то, чтобы признать виновность сэра Шепстона и ряда других должностных лиц в даче ложной информации. К несчастью, правительство и его сторонники больше всего пекутся о себе и зачастую готовы выдавать ложь за истину. Если бы они потрудились взглянуть на письма сэра Шепстона, то наверняка бы увидели, что основанием для аннексии Трансвааля являлось не желание большей части его населения войти в состав империи, а ситуация в стране, которая сползала к анархии и хаосу, являлась банкротом и была на грани опустошения туземными племенами. Далее, они бы увидели, что сэр Шепстон никогда не представлял дело так, будто бы большинство буров выступали за аннексию. Действительно, он говорил, что большинство мыслящих людей не видели иного выхода из тупика; но скажите, пожалуйста, какая часть бурского населения может быть отнесена к «мыслящим людям»?
В пятнадцатом параграфе своего послания лорду Карнарвону от 6 марта 1877 года он подчеркивает, что петиции, которые подписали две с половиной тысячи представителей каждой общественной прослойки, из общего числа взрослого мужского населения, составляющего восемь тысяч человек, были переданы правительству республики на рассмотрение, и в них говорилось о бедах и трудностях, подстерегающих их на каждом шагу и выражалась просьба «оказать содействие в их устранении». Он также указал на совершенно достоверный факт, что петиций было бы гораздо больше, если бы на граждан не оказывали давления, и что во всех городах и поселках люди требовали перемен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65